Держать порох сухим

Чем грозит возникновение «Исламского государства» Евразийскому союзу?

Не прошло и полгода с того момента, как боевики группировки «Исламское государство Ирака и Леванта» объявили о создании «Исламского государства» (ИГ) на контролируемых ими территориях Сирии и Ирака, но его влияние распространилось уже далеко за пределы этого региона.
Численность армии «Исламского государства» сегодня составляет, по различным оценкам, от 50 до 100 тысяч боевиков, в рядах которых воют выходцы из 80 стран мира, включая постсоветское пространство и западный мир.

Участившиеся в последние месяцы случаи столкновений с участием исламистских вооруженных формирований и правительственных сил на афгано-таджикской и афгано-туркменской границе не могут не вызывать опасений. Это значит, что странам Евразийского экономического союза нужно готовиться к серьезному обострению военно-политической ситуации в центральноазиатском регионе. Ведь ИГ, в отличие от той же «Аль-Каиды», не просто новая террористическая сеть. «Исламское государство» — это еще и амбициозные планы по созданию глобального исламского халифата, проект которого уже начал воплощаться на наших глазах. Регион, включающий страны Средней, Юго-Восточной и Центральной Азии, а также прилегающие территории России на картах «Исламского государства» обозначен как «Хурасан».
При этом динамика обострения военно-политической ситуации в регионе будет определяться несколькими факторами. Во первых, сокращением американского военного присутствия в Афганистане в 2014–2016 годах до уровня в 12 000 военных, не считая дипломатический персонал и специальные службы, частных подрядчиков Пентагона и Госдепартамента. Во вторых, борьбой за региональное лидерство, перераспределение ресурсов между «Аль-Каидой» и «Исламским государством». В третьих, значительным ухудшением социально-экономического положения населения Афганистана и центральноазиатских государств. В четвертых, усилением внутриполитической борьбы за власть как в Афганистане, так и государствах Центральной Азии с активным вовлечением представителей исламистских группировок.

Можно ожидать, что по мере сокращения присутствия американских войск и международного контингента ІSAF в Афганистане, талибы и другие джихадистские организации воспользуются вакуумом безопасности и власти, чтобы укрепить свои позиции не только в самом Афганистане, но и странах Центральной Азии, спровоцировать процессы военно-политической дестабилизации (особенно в Таджикистане, Казахстане и Узбекистане, где исламистские группировки уже пытаются влиять на политические процессы), а также включатся во внутриполитическую борьбу.
Стремительное распространение влияния «Исламского государства» по всему миру характеризуется количеством иностранных граждан, присоединившихся к войне в Сирии и Ираке. Их численность сегодня достигает около 20 тысяч бойцов из, по крайней мере, 81 страны мира, и их число продолжает расти. Около 2500 из них являются выходцами из западных стран, в том числе из Европейского союза, США, Канады, Австралии и Новой Зеландии. Около тысячи человек прибыло на сирийский фронт из России. По имеющейся на сегодняшний день информации, в рядах ИГ в боях на территории Сирии воюют как минимум 500 узбеков, 360 туркменов, 100 кыргызов, 190 таджиков, 150 казахов. Нет гарантии, что как только их миссия будет закончена, они не вернутся в свои страны, чтобы развернуть там широкую подпольную и пропагандистскую деятельность. Не стоит надеется на то, что они не вернутся оттуда. Мобилизационная стратегия ИГ основана на постоянной ротации получивших боевой опыт последователей и их последующей переброске на новые фронты глобального джихада.
Таким образом, основным непосредственным источником исламистской угрозы для постсоветского пространства является активизация джихадистских групп в центральноазиатских государствах и на территории России, граждане которых воюют сегодня под флагами ИГ в Сирии и Ираке. Не подлежит сомнению, что сочетание продолжающегося демографического роста, экономического кризиса (в том числе ввиду резкого снижения объемов помощи от США), роста производства наркотиков, активизации исламистского подполья в Афганистане и государствах Центральной Азии, вовлечение джихадистких групп во внутриполитическую борьбу, их поддержка спецслужбами крупнейших держав (преимущественно Пакистана, Саудовской Аравии), вовлеченных в дела региона, усиление региональных позиций ИГ может существенным образом дестабилизировать военно-политическую обстановку в государствах Центральной Азии уже в конце 2014 — начале 2015 года, что неминуемо отрицательно скажется на динамике евразийских интеграционных процессов.
Это может иметь вполне конкретные последствия для всех государств Евразийского экономического союза. По мере ухудшения военно-политической обстановки в регионе можно ожидать рост нелегальной миграции, потока беженцев и увеличение наркотрафика через территорию всех государств, входящих в ЕАЭС. Существуют риски, что данные каналы будут использованы представителями исламистских группировок для проникновения и транзита как в страны СНГ, так и ЕС. При этом с ростом нелегальной миграции можно ожидать и роста наркопотоков в/через страны ЕАЭС, так как одним из каналов финансирования деятельности террористических группировок являются доходы от наркопроизводства.
Хотя Беларусь, в отличие от стран Центральной Азии и России, не входит в сферу интересов исламистских группировок, она может использоваться ими как транзитная территория для последующей отправки и переброски своих боевиков в другие регионы.
Все это еще раз заставляет задуматься и переосмыслить происходящие военно-политические процессы на евразийском пространстве. Пока внимание большинства государств региона приковано к украинскому кризису, на центральноазиатском направлении формируется новая дуга нестабильности, способная подорвать безопасность стран Евразийского экономического союза. И очевидно, что без глубокого сотрудничества стран ЕАЭС с международной коалицией справиться с этой угрозой будет не так просто.

Арсений СИВИЦКИЙ.