Вы тут

Сильвия Плат. Произведения


Мертворожденные

 

Стихи мертвы: диагноз так печален.

У них уже и пальцы выросли,

И головы у них сформировались.

Но никогда ходить они не смогут,

Не оттого, что мать их не любила.

 

Ах, мне не объяснить, что с ними стало!

Все правильно, и формы, и размеры.

Красиво смотрятся они в формальдегиде!

Мне снова, снова, снова улыбаясь.

Но нет дыханья, и не бьется сердце их.

 

Они не рыба и не мясо, хоть похожи

На поросят и рыб.

Да, им бы жить — но умерли. От горя

Их мать едва жива.

Они же смотрят глупо и молчат.

 

 

Зеркало

 

Я беспристрастно — серебро и точность.

Что вижу я — немедленно глотаю.

Не разбирая, не любя, без отвращенья.

Я не жестоко — я правдиво:

Глаз мелкого божка, четырехгранный.

Всегда смотрю на стену перед собой.

На розовую, в крапинку. Так долго

Смотрю, что кажется, стена — часть сердца моего.

Стена вдруг исчезает.

Нас снова разделяют тьма и лица.

Теперь я озеро. И женщина, склонившись,

Себя в моих глубинах ищет.

А после вновь глядит на лживый свет

Луны или свечи.

Я ее честно отражаю спину.

А от нее мне слезы, рук волненье.

Я для нее важно. Она уходит

И ко мне приходит снова.

 

С ее лица начнется новый день.

Во мне когда-то юной утонула,

Но отраженье с каждым днем

Страшней.

Старуха с рыбьей мордой

День ото дня навстречу ей встает.

 

 

Лягушки осенью

 

Мать равнодушная — стареющее лето.

Все меньше насекомых.

Только мы в домах болотных

Квакаем и чахнем.

 

За утром утро тает в полудреме.

Восходит солнце поздно

В камышах. Не стало даже мух.

Топь высыхает.

 

Мороз прогнал и паука.

Здесь больше не может искать

Изобилие. Все меньше,

Меньше остается нас.

 

 

Доброта

 

Доброта плывет по дому моему.

О как же леди Доброта мила!

Ее перстней рубины и сапфиры

Дымятся в окнах, в зеркалах

Улыбок больше.

 

Что может быть живее крика детского?

Так дико кролики кричат, но в крике

Нет души.

Все лечит сахар, молвит Доброта.

Сахар, он нам необходим,

 

Его кристаллы как компрессы.

О Доброта, о Доброта

Как нежно собираешь по частям!

Японский шелк и бабочек отчаянных

— их на булавку, под анестезией

И вот ты входишь с чашкой чаю,

Окутана паром.

Поэзия течет, как кровь,

Ее не остановишь.

Ты мне вручаешь двух детей, две розы.

ПОСЛЕ

Притянуты магнитом катастрофы,

Слоняется она вокруг, бесцельно пялясь

На пепелище, словно то сгорел их дом,

И словно ждет, что вместе с дымом тайна

Позорная наружу вырвется.

Охотники до горя

Чужого, забрызганные кровью

Чужих трагедий, после себя не оставляют

Ни ран, ни смерти, ни увечий.

 

Медея-мать, в зеленом одеянье,

Как у простой домохозяйки,

Потерянно среди руин бредет.

Неся тряпье, обугленную обувь.

 

Но погребальный догорел костер.

Толпа, допив слезу

Её последнюю, уходит.

 

Перевод с английского Валерии САРОТНИК.

Выбар рэдакцыі

Грамадства

Час клопату садаводаў: на якія сарты пладовых і ягадных культур варта звярнуць увагу?

Час клопату садаводаў: на якія сарты пладовых і ягадных культур варта звярнуць увагу?

Выбар саджанца для садавода — той момант, значнасць якога складана пераацаніць.

Культура

Чым сёлета будзе здзіўляць наведвальнікаў «Славянскі базар у Віцебску»?

Чым сёлета будзе здзіўляць наведвальнікаў «Славянскі базар у Віцебску»?

Канцэрт для дзяцей і моладзі, пластычны спектакль Ягора Дружыніна і «Рок-панарама».