Вы тут

Вечный поиск любви


Мозаика человеческой жизни, такой многогранной и непредсказуемой в своей парадоксальности, вбирающей в себя сложную гамму противоречивых взаимоотношений, переплетение судеб, неоднозначных ситуаций и поступков, направленных на индивидуальный поиск счастья и любви, избавления от одиночества и обретения душевной гармонии, — вот главные составляющие художественного мира десятой книги серии «Вера. Надзея. Любоў» с интригующим названием «Ева ў пошуках Адама» (Ева ў пошуках Адама: аповесці, апавяданні / уклад. Віктар Шніп. — Мінск, 2016. — 351 с. — Вера. Надзея. Любоў).
Героиня одноименного произведения Лилии Бондаревич-Черненко, интеллигентная женщина средних лет, талантливая поэтесса, интеллектуалка, не лишенная иронии и самоиронии, проницательности и тонкого ума, предпринимает попытку переосмысления своего достаточно богатого на взаимоотношения с мужчинами жизненного опыта, всегда, к ее  велико му сожалению, печального. Пережив болезненный разрыв с мужем, которого любила всей душой, с искренностью и доверчивостью, возвышенностью первой любви, она не утратила веру в новую встречу, предначертанную судьбой, понимая, что «прага спрадвечнай, першапачатковай цэласнасці жыве ў кожным з нас. Жаданне знайсці сваю палавінку бянтэжыць і не дае спакою. Вялікая, невычэрпная, нястрымная патрэба кахаць і быць каханай… Таму  і блукаем па светах (рэальных і не)     у вечных пошуках… Іншая рэч, што мы так часта памыляемся! Колькі непатрэбных, не тваіх палавінак іншы раз круціцца поруч, лепіцца, ды не прылепліваецца…».
Но каждый новый избранник, носитель определенных мировоззренческих установок, стиля жизни, субъективности и в меру выраженного эгоизма, уходил из жизненного пространства героини, уже не так болезненно затрагивая ее душу. Философски взирая на мир и человека в системе ценностей этого мира, осознавая противоречивые и сложные межличностные отношения двух противоположностей — мужчины и женщины, их неумолимое притяжение друг к другу, не исключающее, ко всему прочему, столь же частое отталкивание, героиня определяет для себя общеизвестную констатацию, выкристаллизованную из наследия лучших умов научного знания: «Філасофія сутнасці жаночага і мужчынскага пачаткаў — быць разам. І, мабыць, толькі дзякуючы гэтаму можна выбрацца з лабірынта бясколернасці і манатоннасці жыцця, і менавіта любоў пазбавіць, уратуе ад сіроцтва і бяздомнасці сэрца. І пры гэтым моцнае каханне часцей за ўсё застаецца непадзеленым і прыводзіць да балючага канца. Але ж ні адно з іх, па вялікаму рахунку, не безнадзейнае, яно заўсёды дабро і шчасце…»
Следует признать, что героиня излишне не драматизирует ситуацию временного одиночества, в которой бывала неоднократно, не испытыва ет чувства ненависти или презрения. Осознание онтологической значимости мужчины как необходимой и важной составляющей женской судьбы, его личностных качеств приводит к утверждению известной, но такой часто забываемой многими экзистенциально мудрой истины: «Мужчын таксама трэба паважаць, а не толькі любіць. Яны таксама жывыя і больш непрадбачлівыя, загадкавыя і чуйныя істоты, чым нам здаецца. І ці патрэбна ім наша ахвярнасць?  Мужчына  ж не храм і не алтар. Лепей даць яму мажлівасць жыць і дыхаць. І самой жыць поруч, калі ён  хоча  гэтага.  І  каб абдымкі твае не душылі яго. І не прэтэндаваць на галоўную ролю ў яго жыцці… І не трэба рабіць з адносін карыду. Мабыць, у кожнага павінна быць свая запаведная тэрыторыя і яшчэ адна — агульная. Калі ты пераносіш усе свае жыццёвые інтарэсы ў яго (бо па-іншаму проста не можаш), ён пачынае палохацца. Ён пачынае стамляцца ад гэтага. Для жанчыны ў каханні няма межаў, для яго — ёсць».
Невзирая на череду неудач в любви, парадоксальным образом, с неумолимым постоянством возникающим в жизненном мире героини, она не утрачивает надежду на встречу с  истинной любовью, живет ожиданием ее прихода, всегда такого неожиданного, волнительного, нарушающего привычный ход вещей, изменяющего траекторию жизнеустроения, ибо «што ты можаш зрабіць? Адмовіцца ад комплексу Евы? Ад самой сябе? А можа, наноў усвядоміць першаісны змест Евінай душы, якая жыве ў кожнай: жанчына павінна быць побач з мужчынам. І ў гэтым сэнс яе жыцця. Ад гэтага нараджаюцца дзеці. Цвітуць каштаны. Мароз малюе на шкле беласнежныя камеі. Гучыць музыка. Мадонна з дзіцём смяецца з карціны. Вымытая бялізна пахне лавандай. Знікае пыл на мэблі. Суседзі не лаюцца. Няма ні тугі, ні самоты. Ні журботных думак, ні веры ў дрэнныя прыкметы».
Актуализация проблемы межличностного одиночества находит свое воплощение в прозе Людмилы Кебич, где авторское сознание отражает кризис семейных отношений в триаде «муж — жена — сын». Представлена достаточно типичная ситуация невозможности построения нормальных гармоничных взаимоотношений между отцом-эгоистом, снимающим с себя моральную ответственность засудьбы членовсемьи, и чутким, проницательным сыном, длящаяся на протяжении восемнадцати лет с момента рождения ребенка. Супруга, практикующий врач-психотерапевт, на протяжении столь длительного времени безрезультатно пытается исправить существующее положение, вызванное бездушием, моральной глухотой мужаадвоката, которому абсолютно безразличны повседневные заботы сына, его внутренний мир, его болезни.
Более того, бесконечный эгоцентризм  мужа  приводит  к  деструкции  в линии поведения с женой,  духов ная связь с которой ослабевает, плавно переходя в границы «одиночества вдвоем». Такая модель поведения, доминантой которого является моральное отчуждение, отсутствие принятия Другого в качестве самодостаточной личности, приводит к нежеланию понимать и принимать интересы Другого. Самосознание мужа, направленное на утверждение Я-значимости, отражающей жизнеустроение только для себя, диссонирует с самосознанием жены, направленным на утверждение Ты-значимости, отражающей жизнеустроение, в первую очередь, для других, а потом для себя. Такой диссонанс является помехой для выстраивания модели Мы-значимости, направленной на гармоничное функционирование семьи в целом. Однако супруга не желает разрывать семейные узы, ей одинаково дороги и близки и муж, и сын, демонстрируя классический вариант женской жертвенности, суть которой проницательно  определил  Э. Фромм «Отдавать себя — единственный способ быть собой». Поэтому, погрустив немного о своей женской судьбе, не впадая в депрессию и отчаяние, она твердо намерена ожидать позитивных перемен («Эпідэмія грыпу»): «І ці то ад таго, што яе не зачапіла сур’ёзна, а ўсяго толькі крышачку драпанула татальная сусветная эпідэмія разбурэння маральнага грунту, спрадвечных ісцін, сапраўдных каштоўнасцей, жыццёвых арыенціраў; ці ад толькі што ўсталяванай у яе падсвядомасці ўпэўненасці ў тым, што ў іх сям’і абавязкова ўсё наладзіцца, бо яна будзе і далей прыкладаць для гэтага ўсе свае намаганні, аддасць любым мужу і сыну ўсю сваю любоў, прыступіла да штовечаровых спраў з незвычайным натхненнем».
Иной модус одиночества находит свое художественное воплощение в прозе Дмитрия Петровича, в которой представлены моменты безграничной душевной боли и отчаяния, болезненно переживаемые мужчинами. Вполне типичные жизненные ситуации, когда, после достаточно продолжительной совместной жизни, жены уходят от порядочных и тонко чувствующих мужей к другим, более молодым и, может быть, более успешным. А покинутые мужья на протяжении длительного времени тяжело переосмысливают так называемую «точку невозврата», окунаясь в ретроспекцию ностальгических воспоминаний.
Р. Роллан проницательно отметил важную значимость любви в жизни каждого человека: «Благодеяние любви не только в том, что она внушает нам веру в другого человека, но и в том,  что мы обретаем веру в себя». Но с уходом объекта любви исчезает не только вера в него, но и вера в себя, что, в свою очередь, приводит к внутрен ней душевной драме, психологической катастрофе («Замкнёнае кола»): «Адразу пасля расстання гэты боль, здавалася, аплёў-ахапіў душу і цела — не хапала паветра, было цяжка дыхаць. Сэрца, быццам механічны гадзіннік, запавольвала свой ход. Нейкі цяжар давіў на галаву, шыю, грудзі. Хацелася легчы, заснуць і больш ніколі не прачынацца… Але трэба было жыць, працаваць… Цяпер як быццам пачыналася другое жыццё, і неабходна было нанова вучыцца рухацца, гаварыць, думаць. Часам боль прытупляўся, але душа ўсё роўна патрабавала збавення ад бессэнсоўнасці, бяссілля, бяссоннай нудоты ад сузірання рэчаіснасці — жыццё ж навокал віруе!.. А Трыгубін усяго гэтага не заўважаў: адзінота нібыта паглынула яго, прымусіўшы жыць па яе законах…»
Общеизвестно, что бытие человека изначально одиноко, и в системе семейных (или любовных) взаимоотношений, пусть даже самых счастливых и гармоничных, всегда существует неслиянность двух одиночеств, о которой говорили западные экзистенциалисты. Н. Бердяев также вполне убедительно подтверждает это, полагая,  что «есть закон духовной непроницаемости, перед которым оказывается бессильным самое глубокое человеческое чувство… есть черта, отделяющая нас от мира, которую не перейдет никто… Мы всегда «одинокие» духовно, мы никогда не сливаемся с другими до полного, конечного единства души и тела, такое единство недостижимо в плоскости естественного бытия». А когда любимый человек выпадает из этой неслиянности одиночеств, собственное болезненное ощущение оставленности и ненужности удваивается, зачастую подталкивая человека к суицидальным мыслям и действиям. Герои прозы Д. Петровича мучительно переживают подобные  состояния,  при  этом нужно учитывать, что мужское сознание и самолюбие всегда нацелены на сокрытие своих болезненных внутренних чувств, дабы в глазах окружающих не казаться слабым и беспомощным, выражающееся в миробоязни, в жизнебоязни, обнаруживая тонко чувствующие души и сердца («Дождж»): «…Нешта зноў разбалеліся суставы. Дзякуй табе, Божа, за гэты боль. Бо ён, фізічны боль, не такі цяжкі, як маральны. Дзякуючы яму я хоць на нейкі час пазбаўляюся ад гэтых душэўных пакут… Бязлітасны дождж. Ад яго нельга схавацца нават у вадзе. Дзе б ты ні знаходзіўся, маланка здрады  заўсёды  можа  ўдарыць  цябе,  і тады нават фізічны боль становіцца тваім збавеннем…»
Безусловно, одиночество многомерно, имеет различные модификации и причинную  обусловленность,  но ситуация экзистенциального одиночества, художественно смоделированная в прозе Тамары Бунто, поражает своей безысходностью и жестоким трагизмом. Добропорядочный семьянин, успешный врач, заведя банальную в своей жизненной распространенности интрижку с коллегой по работе, впоследствии слишком дорого заплатил за  небольшую  ложь и, казалось  бы,  ничего  не  значащую в его жизни супружескую измену. По стечению жизненных обстоятельств, приняв на  себя  обязательства  заботы о дочери его бывшей любовницы, он навлек на собственную семью большие  беды.   Повзрослевшая  девушка, с ярко выраженной психологической деструктивностью и моральным нигилизмом, испытывая эгоистические чувства зависти и неутоленной мести, становится виновницей трагической гибели жены и любимой дочери героя произведения. Мучительное состояние убитого горем отца и мужа, обрекшего себя на одиночество и социальное   отчуждение,   в   своей прежней, достаточно счастливой и успешной, жизни допустившего непростительные ошибки (он еще умудрился стать  и любовником повзрослевшей доче ри его бывшей подруги), в конечном итоге вполне закономерно завершается трагическим финалом.
Отрадно отметить факт художественной реализации темы мужской преданности в представленной книге. И  если  в  рассказе  Анатолия Зэкова «Белая ружа для Надзеі» молодой человек не отрекается от любимой девушки, получившей серьезную травму позвоночника, вполне осознавая степень физических повреждений, он принимает на себя ответственность за их совместную судьбу, то в рассказе Сергея Давидовича «Ды пачуе глухі» ситуация еще более усложненная. Парень полюбил девушку, которая, как часто бывает, полюбила другого и вышла за него замуж, родила детей, но однажды оказалась травмированной молнией во время грозы и осталась глухой, к тому же и ненужной собственному мужу. Драматическая ситуация не испугала преданного влюбленного, именно он приходит к ней в этот трудный пери од и молча взглядом выражает  все,  что бережно хранило его изболевшееся сердце. «Молчание в любви важнее слов… в молчании есть свое красноречие, которое доходит до сердца лучше, чем любые слова», — утверждал Б. Паскаль, и он бесконечно прав.
Книга «Ева ў пошуках Адама» содержит разноплановые художественные тексты, отражающие стремление авторского сознания воссоздать многообразие мира  и  человека,  сложность и противоречивость межличностных отношений, заключенных в границах нравственных координат, всегда определяющих неоднозначность их смыслового наполнения.

Инесса МОРОЗОВА

Выбар рэдакцыі

Грамадства

Час клопату садаводаў: на якія сарты пладовых і ягадных культур варта звярнуць увагу?

Час клопату садаводаў: на якія сарты пладовых і ягадных культур варта звярнуць увагу?

Выбар саджанца для садавода — той момант, значнасць якога складана пераацаніць.

Культура

Чым сёлета будзе здзіўляць наведвальнікаў «Славянскі базар у Віцебску»?

Чым сёлета будзе здзіўляць наведвальнікаў «Славянскі базар у Віцебску»?

Канцэрт для дзяцей і моладзі, пластычны спектакль Ягора Дружыніна і «Рок-панарама».