Он шагнул первым…

Из заснеженного Ташкента в декабре 1943 года в Белоруссию, через огонь и хлябь фронтовых дорог пробивалась радостная весть: лейтенанту Алиму Шарафутдинову присвоено почетное звание члена-корреспондента Академии наук Узбекистана, только-только отметившей свое рождение…» 

Это строки из статьи Эльёра Каримова, студента восточного факультета Ташкентского государственного университета, опубликованной 9 мая 1986 года в газете «Правда Востока».

И еще строки из другой публикации того же автора, помещенной в газете «Комсомолец Узбекистана» двумя годами раньше. «Она жила и трудилась в годы, ставшие для нас историей. В годы, когда происходили события, влиявшие не только на судьбу отдельных людей, но и на весь ход мировой истории». Это — о Шарифе Абдуллаевой.

А теперь я попытаюсь подробнее рассказать об этих двух фигурантах газетных публикаций студента Эльёра Каримова, о переплетении их судеб, о трудном и прекрасном подвиге служения родной земле, своему народу.

Алиму Шарафутдинову судьба отмерила короткий век — неполные 40 лет. Но он сумел заполнить каждый год, каждый день своей жизни делами и свершениями, которых хватило бы на множество людей и которые стали достоянием и славой науки. Он был представителем поколения, которое входило в жизнь, окрыленное ветром революционных преобразований, открывавшим узбекской молодежи безграничный простор для созидательного труда, учебы, творчества.

От природы наделенный пытливым умом, страстным стремлением к овладению все новыми знаниями, Алим рано сумел познакомиться с произведениями русской и западной литературы, открыл для себя удивительный мир восточной поэзии. Этот мир был осенен многими яркими именами, и юноша понял: проникнуть в глубины прекрасных творений и нести эти знания своему народу — в этом состоит его главное предназначение.

Он едет в Баку, становится студентом литературно-лингвистического факультета Азербайджанского педагогического института. Помимо обязательной программы, углубленно изучает арабский и персидский языки — он хочет в подлиннике читать произведения Джами, Рудаки, Фирдоуси, Хайяма и, в первую очередь, несравненного Алишера Навои…

Чтобы осознать, как прекрасна и как почти несбыточна была мечта юного Алима, надо вспомнить: на дворе стояли двадцатые годы 20 го века, молодая власть Советов только провозглашала программу преобразования народной жизни. В его родном Узбекистане царит подавляющая безграмотность населения. Революционным веяниям стойко и жестоко противодействует реакционный мир приверженцев старых законов и обычаев. Но уже открываются первые центры системы Ликбез — ликвидации безграмотности, уже пылают в кострах ненавистные паранджи, сброшенные первыми узбечками, отважившимися открыть лица — на старый быт наступает движение «Худжум». И теперь от них, молодой узбекской интеллигенции, зависит, как будут набирать силу эти процессы, как скоро воспрянут к свету новой жизни народные массы.

Летом 1924 года в Ташкенте проходит Республиканский съезд-семинар, посвященный ликвидации безграмотности. Его делегаты разрабатывают целую программу активных действий, берут обязательство к 10 й годовщине Октября покончить с этим позорным пережитком прошлого.

Молодой педагог Алим Шарафутдинов всеми силами способствует просвещению своих учеников, вооружает их новыми знаниями, приобщает к новой культуре. Он преподает в Самаркандском областном педагогическом училище, Узбекских мужском и женском институтах просвещения, потом в педагогическом техникуме имени Нариманова, в Центральной опытно-показательной школе. Публикует статьи в газетах и журналах. Читает лекции на курсах переподготовки учителей.
И каждый вечер обязательно входит в класс, где на ученических скамьях сидят люди, пришедшие в школу после трудового дня. Люди, для которых великим событием оказывается каждое по слогам прочтенное слово, выведенная корявыми буквами, но собственной рукой! Фамилия на обложке тетради. Да: «Рабы — не мы. Мы — не рабы…». Это его личный вклад в приобщение трудового народа к свету грамотности. Но прервемся на миг. И еще раз обратимся к названному в неполном перечне его рабочих мест педагогическому техникуму имени Нариманова. В числе тех, кто слушал там лекции педагога Шарафутдинова, была и юная Шарифа Абдуллаева. Да, та самая, вторая фигурантка студенческих публикаций Эльёра Каримова.

Судьба этой хрупкой девушки сложилась непросто. В пять лет она пережила первую страшную трагедию — утонул отец. В десятилетнем возрасте потеряла мать. Их с малолетним братишкой принял в свою семью дядя — брат отца. Он был добр к осиротевшим детям. В его семье скоро поняли: Шарифа очень талантлива — музыкальна, отзывчива на поэтическое слово, красоту танца. Но что он, простой шейхантахурский ремесленник, живущий по традициям своей махалли, мог дать ей для духовного роста, для прорыва в большую, уже кипевшую за стенами дома жизнь! Спасибо ему: он принял мудрое решение определить племянницу в только что открывшуюся для девочек-узбечек, оставшихся без родителей, школу-интернат имени Зебинисо. И этим решил судьбу Шарифы.
Сегодня мало кто помнит об этом замечательном учреждении — здесь воспитанниц не просто обучали по школьной программе, но и развивали их таланты, прививали навыки, необходимые каждой девочке — будущей жене, матери, хозяйке дома. Здесь они учились музыке, танцу, рисунку, слагали свои первые поэтические строки. Учились кроить и шить, вязать и вышивать, вкусно готовить, наводить уют и чистоту в доме. А главное — школа растила активисток, общественниц, формировала людей нового мира, нового типа. Из ее стен вышло немало прославивших Узбекистан женщин. В их числе народная артистка СССР Сара Ишантураева, крупный общественный деятель Камара Махкамова, заслуженный врач Узбекистана Тухта Таджиева, заслуженный учитель Гульсум Рахимова и многие другие.

Шарифа Абдуллаева тоже была в числе лучших учениц и первых выпускниц школы. Она прекрасно пела, танцевала, играла на рояле и дутаре, ей прочили карьеру артистки. Но она была и первая активистка среди подруг и твердо знала: за заботу молодой страны Советов она отплатит всей своей жизнью, отдаст все силы реализации идей революции.

В 1929 году она была избрана делегатом от Узбекистана на Первый Всесоюзный слет пионеров. В Москве группу ребят из разных республик приняли Михаил Иванович Калинин и Надежда Константиновна Крупская. Девочку в длинном платье из яркого хан-атласа и в узбекской тюбетейке спросили первой, кем же она хочет стать в будущем. И Шарифа твердо ответила: «Я буду учительницей. Хочу учить детей и взрослых».

Первую ступень на пути к осуществлению своей цели она преодолела в том же году, с блеском выдержав вступительные экзамены в педагогический техникум.
Вторая ступень — просьба направить ее после окончания учебы в Кашкадарьинскую область, где были остро нужны преподаватели в школы ликбеза. Учительствовала в Китабском районе. И не просто преодолевая сопротивление мракобесов — рискуя самой жизнью, ведь с активистами, особенно девушками-узбечками, нередко жестоко расправлялись. Но как же гордились они цифрами статистических отчетов: если в том же 1929 году в системе ликбеза обучалась 41 тысяча человек, то всего через два года это число достигло 707 тысяч. Скольким же людям подарили они, народные учителя, свет знаний, открыли путь к новой жизни!

И третья ступень на избранной стезе — совершенствование знаний. Их будет еще немало — таких ступеней на лестнице ее жизни. Но пока третья — она поступает в Ташкентский педагогический институт.

Претворял свои планы в жизнь и молодой ученый Алим Шарафутдинов. В 1933 году был выпущен написанный им первый учебник по литературе для средней школы, выдержавший восемь изданий, учебники по литературе для 5–9 классов, программы и хрестоматии по истории узбекской литературы для вузов. По этим книгам училось не одно поколение узбекской молодежи.

Но что же мы все о планах, делах, свершениях! Ведь они молоды. И кровь стучит в висках. И в сердце живет мечта о том единственном, единственной, что станет судьбой. Шарифа нередко вспоминает преподавателя Алима Шарафутдинова. Какими яркими были его лекции по литературе! Как он умен, эрудирован… И как красив! Она не знает, что за эти годы он, уже достигший успехов в науке, ставший доцентом и заведующим кафедрой литературы в Узбекском государственном университете, бережет в душе образ своей юной слушательницы Шарифы Абдуллаевой, тоненькой девушки с длинными косами, так жадно внимавшей каждому слову педагога.

Но оба они избрали специальностью филологию. А значит, их пути не могут не пересечься. И они встретились, чтобы больше не разлучаться. Их молодая любовь была яркой и прекрасной. Они стали не просто супругами, счастливыми родителями троих детей — они стали соратниками, единомышленниками в профессии и жизни.

Алим был передовым человеком своего времени — не желал ограничивать свою юную супругу стенами дома, заботами жены и матери. Она оканчивает институт языка и литературы, ее направляют на дальнейшую учебу в Москву, в Институт красной профессуры. А в семье уже двое детей, младшей всего десять месяцев. Муж решает проблему быстро и лаконично: «Мы с тобой видали трудности и посерьезней. Берешь младшую дочку с собой. Не пропадете!».
Не пропали, конечно. Еще девять лучших выпускников института направлены вместе с ней на учебу в Москву, и каждое утро они все вместе отправляются из подмосковного города Мытищи на занятия в Москву. И каждый раз ее дочурку кто-то из парней тащит в ясли. Кондуктора в электричках уже приметили эту компанию, смеются — да кто же из вас отец малышки?

За два года учебы Шарифа подготовила в Москве кандидатскую диссертацию, с успехом защитила ее и, обогащенная новыми знаниями, приглашена на преподавательскую деятельность в своем родном пединституте.

А Алим Шарафутдинов вырос за годы семейной жизни в крупнейшего ученого не только республики, но и мирового уровня. Не прерывая преподавательской деятельности, работая над новыми учебниками для школ и вузов, он, научный сотрудник НИИ языка и литературы Узбекского Комитета наук, ведет и большую научно-исследовательскую работу. Список его научных трудов занимает не одну машинописную страницу. Творчество Чулпана, Абдуллы Кадыри, Садритдина Айни, Шота Руставели, Бобура… Исследования по узбекской литературе советского периода…

И главная любовь всей жизни — Алишер Навои. Еще в студенческие годы прикоснулся он к творчеству великого поэта — этой сокровищнице гуманистической философии и совершенного слова — и посвятил ему всю оставшуюся жизнь. Алим Шарафутдинов являлся научным сотрудником Юбилейного Комитета Навои при Совете министров Узбекистана, входил в состав текстологической комиссии этого же комитета. Он не только написал разделы о жизни и творчестве великого поэта, основоположника литературного узбекского языка для школьных и вузовских программ — он выпустил в свет несколько монументальных трудов о Навои. Эти труды узбекского ученого поставили его в один ряд с такими признанными во всем мире литературоведами, исследователями творчества великого поэта, как В. Бартольд и Е. Бертельс, и неоднократно переиздавались. А к приближающемуся в 1941 году 500 летнему юбилею Алишера Навои Алиму Шарафутдинову правительством республики было доверено создать монографию «Алишер Навои. Жизнь и творчество», которая была признана вершиной его научных исследований.

Неудивительно, что поклонницей Алишера Навои, признанным знатоком его творчества стала и супруга Алима Шарафутдинова. «Гуманистические взгляды Алишера Навои на положение женщин» — такую тему избрала она для своей кандидатской диссертации. Но в родном педагогическом институте долгие годы читала студентам курс фольклора.

Они были не только четой успешных ученых, педагогов — они были и счастливой семьей. Первую свою дочь отец назвал именем Лола, чтобы росла нежной и прекрасной, как этот весенний цветок-тюльпан. Второй досталось — Клара — ну, конечно, в честь Клары Цеткин. А третьим родился долгожданный сын Шухрат.
Клара Алимовна с особой теплотой вспоминает те нечастые вечера, когда дома собиралась вся семья. Мама садилась за рояль или пела, аккомпанируя себе на дутаре, а отец устраивался в кресле с сыном на коленях. Они же с сестрой подсаживались c двух сторон, борясь за лучшее место — поближе к папе, чтобы обнял за плечи, положил на голову свою руку. Бывало, он читал им перед сном детские книжки, чаще всего — народные сказки и стихи. И еще яркое воспоминание детства: они с папой идут по улице, и она то виснет у него на руке, то скачет на одной ножке. И тут он подхватывает ее и подкидывает высоко-высоко. И она визжит от восторга. И прохожие улыбаются веселым папе и дочке.

Кларе не исполнилось и шести, когда их такую светлую и радостную жизнь оборвала война. И ее отец, отказавшись от брони, подал заявление с просьбой об отправке его на фронт добровольцем. Было много шуму, недоумения, призывов подумать о нереализованных планах таких важных научных исследований. Но он только сказал: «Не могу отсиживаться дома, когда там гибнут молодые ребята». Окончил трехмесячные курсы и в звании лейтенанта отбыл в распоряжение командования под российский город Брянск.

В годы военного лихолетья они, как и вся страна, полной мерой хлебнули невзгод и трудностей. Хлеб по карточкам, коптилки вместо электрического освещения, морозные узоры на стеклах почти не отапливаемых комнат, свекла, сваренная во дворе на мангале…

Но все это можно было терпеть, пока от папы приходили письма с фронта. Такие редкие и такие прекрасные. В прозе и в стихах. На русском и узбекском языках. Лола, уже школьница, зачитывала письма до дыр. А к ней один раз он так обратился: «Дочка Клара, мой свет…» Еще писал, что скоро война кончится и он приедет к ним, привезет подарки. Как же они ждали папу, как тосковали по нему…

«Все для фронта! Все для победы!» — под этими лозунгами, этими целями жил все годы войны и тыловой Узбекистан. И в предвкушении неизбежной нашей победы работал и для будущего. Сеял и строил. Учил детей. Лечил в госпиталях раненых. Развивал науку. Осенью 1943 года в Ташкенте создается Академия наук — великое свершение в биографии республики. И первым ее членом-корреспондентом единогласно избирается Алим Шарафутдинов. Высокая честь. Почтительное признание его научных достижений. Уверенность в том, что еще много своих знаний и идей воплотит этот яркий ученый в дела на благо своего народа.

И в заснеженную Белоруссию, в район боевых действий, из Ташкента отправляется письмо с академическими штемпелями на конверте. Добрую весть несет она «лейтенанту А. Шарафутдинову»: коллеги спешат уведомить его о создании Узбекистанской Академии наук, о высокой чести, которая выпала на его долю, — стать первым ее «действующим лицом», о том, как гордятся им земляки и ждут победного возвращения…

Этого письма Алим Шарафутдинов не получит никогда. В Ташкент уже идет другое письмо — горькая «похоронка». Пал смертью храбрых. В том же декабре. На заснеженной белорусской земле. На земле его единственной советской Родины. Единственной и для всех тех, людей разных национальностей, кого повел он, их командир, в тот последний, самый трудный бой.

Клара Алимовна вспоминает: через несколько месяцев их мама, давясь рыданиями, говорит по телефону с человеком из какого-то далекого города. Потом передает трубку 90 летнему деду. И тот тоже плачет и стонет, и клонится головой. И они ревут в три голоса. Мама обнимает их и говорит: «Вы знайте… Вы навсегда запомните: наш папа, он был их командир. Он первым пошел в бой. И они победили…».

Но и еще одно письмо придет в том декабре с белорусской земли в Ташкент, в маленький дом на Бешагаче. Последнее фронтовое письмо Алима Шарафутдинова, адресованное его семье и ставшее для них завещанием. Детям — любить и беречь маму, помогать ей во всем. Любить свою великую Родину и служить ей верно. Жене — хранить их любовь, растить детей, идти только вперед. Отцу — сыновнее почтение и просьба быть опорой семьи. И в последних строчках сообщение, что пишет им перед боем, что ждут сигнала к наступлению…

Он не узнал, что все его заветы сбылись. Страшное горе не сломило Шарифу. Она работала, повышала свои знания. Много лет являлась деканом литературного факультета и до самой пенсии бессменно заведовала кафедрой узбекской литературы. Не оставила 90 летнего свекра. Настояла на том, чтобы половина пенсии, назначенная детям, передавалась ему до конца его дней. И в последний путь проводили они любимого деда, успев отметить его 100 летие.
А дети… Всех троих она поставила на ноги. Старшая, Лола, окончила философский факультет Московского университета, возглавляла редакции в столичных книжных издательствах. Клара выбрала Ленинградский институт востоковедения Академии наук СССР, по окончании которого вернулась в Ташкент, защитила кандидатскую диссертацию, заведовала кафедрой в Высшей партийной школе. Ее перу принадлежат научные труды. Стал ученым и сын Шухрат. Только он избрал естественные науки. Защитив диссертацию по биологии, передавал свой опыт зарубежным коллегам.

Уже много лет нет в живых его верной Шарифы. Рано ушли из жизни старшая дочь и сын. Взрослыми стали внуки и уже подрастают правнуки. Алим Шарафутдинов был бы счастлив с этим младым племенем, достойно живущим на земле.

Но вот я все представляю себе, как особенно радостно и интересно проходили бы встречи деда с внуком Эльёром, сыном Клары Алимовны. Это тот самый студент Эльёр Каримов, со строк которого мы начали наше повествование. Он носит фамилию отца — Эрика Каримова, тоже доктора филологии, профессора. А специальность Эльёра — востоковед-иранист, вот где так ярко проросли интересы и пристрастия его великого деда.

В свои неполные 50 Эльёр — доктор наук, профессор. На книжных полках в доме Клары Алимовны стоят увесистые фолианты — научные труды с его фамилией на обложках. Сотрудника Института истории Академии наук Узбекистана, Эльёра Каримова приглашают выступать с лекциями в Ташкенте и Москве, в Париже и Бостоне, в странах Востока. На узбекском, русском, французcком, английском, арабском языках… Другое время. Другие масштабы и расстояния…
Филолог по образованию и дочь Клары Алимовны Гуля. А Гулина дочка Эльсанам — еще один зеленый побег могучего дерева, взращенного ее прадедом. Перешла на второй курс Ташкентского института восточных языков. Первая ученица в школе, участница и победительница многих олимпиад и конкурсов, она и в институте — в числе самых лучших.

Академик гордился бы их успехами, их стремлением идти вперед. А они и не могут по-другому, ведь они продолжатели его дела служения своему народу. И всегда помнят: лейтенант Алим Шарафутдинов в том последнем бою первым шагнул в огненный шквал. И поднял своим примером других. И они победили… (https://nuz.uz).

Римма Волкова