Михаил Баранчик. Такие простые мгновенья

Молитва

Господи, спасибо, что рождён,
И рождён, наверное, в рубахе.
Ведь страной своей не пригвождён
Ни к столбу позорному, ни к плахе.

Господи, спасибо, что живу,
Что таким Твоею волей создан –
Часто вижу неба синеву
И могу рукой потрогать звёзды.

Господи, спасибо, что иду,
Пусть и в никуда – своей дорогой.
Господи, спасибо за беду
И за счастье – хоть его немного.

Господи, спасибо за стихи,
Что приходят и зимой, и летом.
Господи, прости мои грехи –
То, что возомнил себя поэтом.

Господи, спасибо за любовь,
Что разлита в жизненном пространстве,
Что ещё влюбляюсь вновь и вновь –
Хоть, конечно, счастье в постоянстве.

Господи, спасибо за мечту,
И за то, что ярко солнце светит,
Что послал Ты мне когда-то ту,
Ставшею единственной на свете.

Господи, спасибо за друзей,
И за то, что их не так-то много.
Не беда, что нет средь них ферзей –
Но зато у нас одна дорога.

Господи, спасибо за пути,
Пусть, конечно, неисповедимы.
За неверье, Господи, прости,
Глупого седого пилигрима...
 

Поэтам...

У победы есть вкус – и у каждого свой Аустерлиц.
И у славы есть запах – но только не мёда из бочек..
Сколько надо, скажи, исписать бесполезных страниц,
Что б оставить потомкам в наследство хоть несколько строчек?

Кто-то пишет роман – а выходит всего лишь глава.
А крылатый Пегас вырождается в старую клячу...
Кто поведал бы мне – ну откуда берутся слова,
От которых на небе и Боги, и Демоны плачут?

Можно кислым вином наполнять дорогие мехи.
Можно в рифму и гимн написать для властей на потребу...
Кто бы мне объяснил, как приходят простые стихи –
Эти несколько строф, Человеком рождённых и Небом?..

Не купить вдохновенье – но свыше коль послан талант,
На спокойную жизнь променять лучше даже не пробуй...
Этот груз (коль он есть) – ты на плечи взвали, как Атлант.
И неси. И гори. И стихи проверяй высшей пробой.
 

Стихи о Минске

Проспектов яркие витрины
Уж не влекут меня давно.
Вернуться б к улочкам пустынным,
В то чёрно-белое кино.

Где молодая Осмоловка,

Почти предместье Долгий Брод.
Ещё не рынок Комаровка –
А лишь район среди болот.

И озорные комсомолки
Встают под заводской гудок
На новом Тракторном посёлке
С названием СоцГородок.

И нету «коренного сдвига»
В переустройстве городов:
Ещё не тронута Немига,
Уручье в зелени садов.

И тонет в неге Маяковка –
Уже не тракт. Ещё не тракт...
И дремлет местная массовка
Под затянувшийся антракт.

Наверно, это всё пустое,
И той страны на карте нет...
Десятилетия застоя,
Наивных – но счастливых лет...

И я спокойно засыпаю –
Как-будто не было разлук,
Под песню старого трамвая,
Что мчит меня в Зелёный Луг.

***

Проснуться бы утром в деревне,
Чтоб рядом мурлыкала кошка,
Чтоб иней лежал на деревьях,
Чтоб галки стучались в окошко.

Чтоб звёздную россыпь над крышей
Пил месяц большими глотками.
И можно подпрыгнуть повыше –
И звёзды потрогать руками.

Чтоб в печке трещали поленья,
В подполе шуршала бы мышка,
На полках скучает варенье –
Когда уже явится Мишка?

И воет метель за порогом,
И пахнет в печи пирогами.
И бабушка скажет не строго:
– Куда ты с такими руками?

Но всё же достанет варенье
И даже не станет ругаться...
Такие простые мгновенья –
А вот повторить не удастся...

Всё скрыли туман, паутина.
И нет уже старого дома.
И всё же вот эта картина
Как прежде до боли знакома:

Вот рядом – любимая книжка,
И кружка горячего чая...
Как в детстве. И пусть не мальчишка –
А всё же по детству скучаю.

Леса Принеманья

В хмуром ельнике всегда темно и сыро,
Глухо филины смеются вдоль дорожек,
Здесь находится почти изнанка мира –
Царство злобных комаров и Бабок-Ёжек.
Ну а ельник коль спускается к болоту -
Тут и птицы не поют. Как-будто вымер.
В эту чащу забираться неохота –
Это царство лишь лягушек и кикомор.

Но совсем иное дело лес сосновый.
Сосны медью отливают в солнца бликах.
Небосвод над ним жемчужно-бирюзовый,
На полянах сладко пахнет земляникой.
И совсем в нём не страшна лесная нечисть -
В том лесу она давно уж стала кроткой.
Если кто и попадётся мне навстречу –
Старичок–лесовичок с седой бородкой.

От берёзок тонкоствольных я пьянею.
От их света сам становишься безгрешным.
Березняк, конечно, царство Берендея,
Если кто в нём и живёт, то добрый леший.
Здесь прописано грибное королевство,
И полцарства разместилось ягод спелых.
Шелест листьев – словно песенка из детства,
Что когда-то нежно-нежно мама пела.

Бор дубовый мне напомнил Лукоморье –
Вот сейчас учёный кот с ветвей соскочит.
Здесь столетние дубы стоят в дозоре,
И, конечно, счастье путнику пророчат.
Ведь дубрава – это храм Лесного Духа,
Здесь от века пахнет счастьем и грибами,
Здесь живёт колдунья – древняя старуха,
И проезжих угощает пирогами.

И река давно связала, словно нитью,
Слева – сосны, ну а старый ельник справа.
И берёзы мне спешат навстречу выйти,
И ветвями с кручи машут мне дубравы.
Лес любой прекрасен при любой погоде.
Ну зачем же мне гонять за синей птицей?
Коль почувствую, что силы на исходе –
Я к нему приду живой воды напиться.

* * *
Вся в порезах душа от оставленных временем ран,
Пальцы, сбитые в кровь, бесполезно терзают гитару.
Кто-то ж должен тирану в лицо прокричать: – Ты тиран!
И сказать палачу: – Ты палач! Невзирая на кару.

Пусть ходить мне по свету придётся с разбитым лицом,
И шальная погоня давно наступает на пятки –
Кто-то должен всегда подлеца называть подлецом,
И предателю бросить в лицо кто-то должен перчатку.

Но откуда, скажи, в наше время возьмётся пророк,
Чтобы правду нести в этот мир, невзирая на лица?
Время сделало круг, и пора бы усвоить урок –
Лишь юродивый нынче у нас гордо ходит в провидцах.

Ложь под правду рядится всегда; только правда – одна.
Сколько их, правдолюбов, бесследно исчезли до срока...
Впрочем, было такое, наверно, во все времена –
Только шут может правду сказать, заменяя пророка.

Пусть пророку грозит то петля, то взведённый курок.
Только любит их Бог – он поможет дожить до рассвета.
А поэт – он и шут, он юродивый, он и пророк.
Ведь не зря же тираны всегда так боятся поэтов.

Я в пророки не лез. И поэтом, наверно, не стать...
Не любимец Богов, ласк от власти и даром не надо...
Я лишь шут. Скоморох. Но умею любить и мечтать.
А уменье летать – это просто за смелость награда.

Но – прервали полёт, и застыл я с распахнутым ртом.
Крик мой в глотке застрял – но ещё не поломаны крылья.
Бог меня не забыл – он меня бережёт на потом.
Это – отдых, друзья. Мне ещё далеко до бессилья.