Вы тут

Степан Лавшук: Все колхозники – мои родственники, или Остановите планету, я сойду


Такое желание у Андрея Макаёнка появлялось не однажды. И было оно архипарадоксальным, поскольку писатель отличался завидным бойцовским характером и относился к когорте творцов-государственников. Но! Наделенный природой разными талантами, он получил от нее же дар сатирика. А сатира… Многие сатирики увенчиваются славой, но венки им достаются, как правило, терновые. Тот же Н. В. Гоголь после петербургской постановки комедии «Ревизор» 19 апреля 1836 года убедился, насколько тяжела и опасна участь писателя-сатирика. Выход на сцену пьесы, признанной впоследствии европейской классикой, был встречен шквалом враждебных, негодующих откликов. «Теперь я вижу, – писал обескураженный автор своему другу актеру М. Щепкину, – что значит быть комическим писателем. Малейший признак истины – и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия».


Писатель был настолько удручен этими ожесточенными нападками, что решился покинуть Россию и выехать за границу, где у него вскоре начали проявляться первые признаки душевного кризиса, приведшего позднее к серьезному психическому расстройству. Печально все это, нехорошо во всех отношениях, но Гоголю посчастливилось, по крайней мере, избежать прямых репрессий. А ведь многие и многие его соратники по сатирическому цеху (среди них стоит назвать знаменитых Ювенала, Рабле, Дефо и т.д.) за свое нелицеприятное творчество в свое время поплатились весьма жестоко. Тут было и изгнание в ссылку, и заточение в тюрьму, и гнобление позорным столбом, и уязвление разными формами остракизма.

Андрею Макаёнку на поприще сатирического писательства в общем-то везло. По крайней мере никто его к позорному столбу не приколачивал, в изгнание не отправлял… Это факт. Но фактом является и то, что все его сатирические комедии белорусскими властями встречались в штыки. У них было множество приемов и способов, чтоб не допустить неугодную комедию к постановке. И лишь после триумфальных премьер в московских театрах, после восторженных рецензий и откликов на них в центральных средствах массовой информации на Родине драматурга начиналась серьезная работа по сценическому воплощению его произведений. Дорогу же на сцены московских театров проложила для А. Макаёнка первая его сатирическая комедия «Извините, пожалуйста» («Камни в печени»). Написана она была в 1953 году, когда в Советском Союзе вся художественная продукция тщательно причесывалась жестким гребешком теории бесконфликтности. В соответствии с ее требованиями писателям все же не возбранялось показывать в своих произведениях конфликты, но это должны были быть конфликты хорошего с лучшим (в советском обществе, мол, антогонистические противоречия полностью преодолены). Такое требование опустошало, нивелировало творческие замыслы писателей, приводило к лакировке в художественном отражении действительности. Происходила дьявольская подмена настоящих эстетических ценностей на эрзац-заменители. А. Макаёнка, который входил в литературу с максималистическими требованиями, такая теория, естественно, удовлетворить не могла. К этому времени в его активе была лишь одна поставленная в театре имени Янки Купалы – драма «На рассвете» (1951), хоть написанных насчитывалось достаточно много. Требовательность к художественному уровню своих произведений вынудила отказаться от публикации первых многоактных пьес «Враги» (1947) и «Выигрыш» (1948). То же самое случилось и с драмой «Всходы счастья», отмеченной в 1948 году второй премией на республиканском конкурсе. Не предложил он ее театру, хоть по условиям конкурса все пьесы-лауреаты получали рекомендации на постановки со стороны Министерства культуры (до 1946 года оно носило название Управление по делам искусства культуры). Драматург признавался, что кроме названных у него к началу 1950-х годов было написано еще четыре полнометражные пьесы и около десятка одноактовок, но некоторые из них сгорели во время пожара на его даче.

Замысел именно такой пьесы – бескомпромиссно смелой в аспекте постановки и осмысления социальных проблем актуальной действительности – тревожил творческое воображение молодого драматурга страховочные чувства. Осталось лишь твердое понимание необходимости пройти все препоны ради заветной цели. В определенном смысле это было вызовом. И не отчаянно-безрассудным, не безнадежным. Во-первых, он хорошо вооружился (одна из папок его архива тому свидетель) директивными документами: от постановления ЦК ВКП(б) «О репертуаре театров и мерах по его улучшению» (20 августа 1946 года) до редакционной статьи «Преодолеть отставания драматургии» 7 апреля 1952 года, рядом других публикаций, в которых содержались требования покончить с кризисными явлениями в драматургии. Во-вторых, у него был пример Кондрата Крапивы, сумевшего в чрезвычайно неблагоприятных, репрессивно-нетолерантных условиях конца 1930-х годов написать шедевр – сатирическую комедию «Кто смеется последним». Это произведение А. Макаёнок очень высоко ценил, восхищался спектаклем купаловцев, актерскими работами Г. Глебова, Б. Платонова, Л. Рохленко, Л. Ржецкой в нем, а текст знал от первой до последней реплики.

Такую комедию не грех было бы взять за образец, однако А. Макаёнок не стал на путь подражательства. Ко времени написания пьесы «Извините, пожалуйста» у него уже выработался свой творческий стиль. Да и по материалу его произведение отличалось оригинальностью. И накапливался этот материал исподволь, постепенно. Работая помощником секретаря райкома партии, заведующим отделом редакции сатирического журнала «Вожык», будущему драматургу приходилось сталкиваться с такими фактами, которые вызывали чувство гнева, протеста. Некоторые из них, по признанию самого автора, легли в основу этой пьесы. Обойти вниманием их он просто не мог. «Но, признаюсь, первый толчок в направлении сделали слова А.М. Горького в статье «О социалистическом реализме»: «Для того, чтоб ядовитая, каторжная мерзость прошлого была хорошо освещена и понята, необходимо развить в себе умение смотреть на него с высоты достижений современности, с высоты великих целей будущего. Этот высокий пункт зрения должен и будет возбуждать тот гордый, радостный пафос, который придаст нашей литературе новый тон, поможет ей создать новые формы, образует необходимое нам направление – социалистический реализм»… Прочитав их, я по-новому просмотрел в памяти увиденное и решил написать об этом сатиру. Наказом для меня служил призыв Маяковского: «Мы всех зовем, чтобы в лоб, а не пятясь критика дрянь косила, – и это лучшее из доказательств нашей чистоты и силы».

В лоб… да еще и не пятясь… У апологетов теории бесконфликтности было предостаточно реальной власти и всевозможных средств, чтоб показать любому смельчаку подобающее ему место. Это означало, что у сатирической комедии «Извините, пожалуйста» шансы попасть на сцену были нулевые. Но ее автору фантастически повезло: его направили в Дома творчества Союза писателей СССР в Дубултах на семинар драматургов, где на одном из первых его заседаний он прочитал текст пьесы коллегам. Автор, естественно, надеялся на их понимание и поддержку, но успех знакомства с пьесой превзошел все его ожидания. Участники семинара и его руководители дружно приветствовали появление в советской драматургии по-настоящему значительной сатирической комедии.

На семинаре широко были представлены средства массовой информации. И среди них такие авторитетные и влиятельные, как газеты «Правда», «Известия», «Советская культура», Телерадиокомпания СССР. Именно они и обеспечили комедии молодого белорусского драматурга прекрасную рекламу, открывающую ей путь на сцены театров СССР. А редактор журнала «Театр» известный советский драматург Н. Погодин, познакомившись с рукописью пьесы, распорядился снять один из материалов уже целиком сверстанного десятого номера (за 1959 год) и с пометкой: «В печать. Срочно!» отдал ее в набор. Значение пьесы «Извините, пожалуйста» в развитии советской сатирической комедиографии подчеркнуто составителями шеститомного издания «Пьесы советских писателей» (М., 1972), которые этим произведением открыли первую его книгу.

А комедия «Извините, пожалуйста», между тем, начала свое триумфальное шествие по театрам Советского Союза. Ее поставили свыше 200 театров. Еще в 1953 году со спектаклями по этой пьесе успели выйти к зрителям коллективы Ворошиловского городского драматического, Винницкого, Житомирского и Тернопольского украинских областных музыкально-драматических и Уссурийского драматического театра. Но первым был все же театр имени Якуба Колоса в Витебске. Спектакль колосовцев получился ярким, эмоционально насыщенным и вызывал живейшую заинтересованность зрителей. Убедительные актерские образы создали М. Звездочетов (Калиберов), А. Ильинский (Моцкан), И. Матусевич (Горошко), М. Белинская (Чихнюк) и другие. «Режиссер А. Скибневский и актеры, – писал критик С. Дмитриев, – изобретательно использовали возможности, заложенные в пьесе Макаёнка, и создали по-настоящему сатирический спектакль. Постановке свойственна насыщенность действием, напряжением в отношениях между героями, которого иногда так не хватает спектаклям на современные темы».

Одной из самых удачных получилось сценическая интерпретация комедии в театре имени Янки Купалы. Режиссёр К. Санников в плодотворном содружестве с лучшими актерскими силами коллектива (Б. Платонов – Калиберов, Г. Глебов – Горошко, В. Дедюшко – Моцкин, Л. Ржецкая – Чихнюк, Г. Макарова – жена Горошко, Л. Шинко – жена Калиберова и др.) сумели создать зрелищно яркий, интеллектуально содержательный, психологично глубокий спектакль, который взволновал зрителей пламенностью гражданского отрицания социальных недостатков, правдивостью показа жизненных противоречий.

Очень высоко оценил спектакль театра имени Янки Купалы известный белорусский писатель и знаток национального сценического искусства Максим Лужанин. «Часы, в которые вместился первый показ этого спектакля, – писал он, – можно назвать вечером талантом. На сцене присутствовал тот добротворный дух талантливости, когда хочется говорить о работе и говорится легко, когда каждая удача воспринимается как личная радость...

За остром изобличением, за весёлым смехом, за комедийностью положений и столкновений в спектакле чувствовалось большее. В этом большем едиными были и автор, и артисты, и зрители. Это были забота и волнение за судьбу главного героя пьесы – того живого дела, которое на глазах позорили и проваливали бездари и проходимцы».

Из многих постановок пьесы критика отметила спектакль центрального театра Советской Армии. Крупный российский театровед А. Караганов, анализируя сценическую работу этого коллектива, отметил ряд удачных творческих решений. Отметив мастерство большинства актеров над своими ролями, профессионализм режиссеров, он причину успеха спектакля видел в художественных достоинствах комедии. Он не скрывал своей радости, своего удовлетворения от того, что молодой драматург сумел сказать о мерзостных явлениях в жизни «могучим языком высокого искусства».

«За последнее время, – отмечал А. Караганов, – в редакциях журналов, в театрах, в репертуарном отделе часто появляются шаблонные пьесы с претензиями на сатиру. Внешне в них много схожего с комедиями, получившими признание зрителя, по сути же дела они снижают, мельчат важные темы и мотивы, которыми были навеяны их замыслы. Ничего не объясняя, они просто фиксируют уродства и мерзости, которые есть в жизни, не раскрывая истоков и сущности зла, они не изобличают, регистрируют зло.

Пьеса белорусского драматурга А. Макаёнка «Извините, пожалуйста» («Камни в печени»), поставленная Центральным театром Советской Армии (режиссеры А. Попов, Д. Тункель), отличается от такого рода произведений ясностью идеи, хорошим знанием жизни, пониманием политической сущности показываемого зла».

Абсолютно верное наблюдение! Опора на непридуманные факты конкретной действительности помогла драматургу быть вполне убедительным своих выводах. Но было бы большой ошибкой считать «Извините, пожалуйста» механично-фактологическим слепком или фотографично-бесстрастным оттиском действительности. Комедия прежде всего и отличается мастерством именно художественных обобщений. Принципиальной удачей и автора, и всей драматургии того времени справедливо считается образ Калиберова. Калиберовщина как социальное явление (практика циничного администрирования в руководстве определенными отраслями народного хозяйства, показуха, приписки, мошенничеством) существовала давно, однако нарицательной стала только после своего художественного дезавуалирования и в жизни стала идентифицироваться по макаёнковскому архетипу, по подобию-портрету из комедии «Извините, пожалуйста». Ради достижения убедительности этого портрета автор не скупился на использование творческой фантазии, ни в чём себя не ограничивал и занимался саморедактированием и самоцензурой. Во-первых, он решительно отказался от схоластичной дозировки отрицательных и положительных черт в характере героя. Во-вторых, упразднил любую дискриминацию в отношении изобразительных средств, начисто «забыв», что нормативисты от официозной критики в штыки принимали такие действенные компоненты художественной палитры, как, например, резкое сатирическое осмеяние, гротеск. Плодотворное использование нашел в комедии художественный приём характеристики героя-протагониста его духовным окружением (по принципу: каков поп, таков и приход). Образы их обрисованы скупыми, драматургично лапидарными, но очень выразительными красками. Жена Антонина Тимофеевна – амбициозная мещанка. Именно она ежедневно вдохновляла разжалованного с высокой столичной должности в председатели сельского райисполкома Калиберова «нажимать», «закручивать гайки», «взять работников за жабры», придумала ему камни в печени и легенду руководителя, сгорающего на работе. Муж должен вернуться в Минск! На белом коне! Ради этой цели – все средства хороши, ради ее исполнения не грех опереться на любого помощника. Даже на казнокрада, директора спиртзавода Кузьму Печкурова. Или на уполномоченного по заготовкам – Моцкина, образ которого является одним из самых ярких сатирических типов белорусской комедиографии. Моцкин – фигура по-своему масштабная. Правда, масштабность та – зазеркальная, ибо и сам он не герой, а антигерой. С извращенной моралью, с антиподными параметрами мировоззрения, с определенными критериями оценок людей, действительности, своего места в жизни. У кого был абсолютный нюх на черветочину в душах людей, а также виртуозное умение воспользоваться этим даром природы. Именно Моцкину принадлежала идея выйти в передовики по хлебозаготовкам при помощи фиктивной отчётности, прикрытой гарантийными расписками, и он безошибочно отыскал подельников для свершения аферы. Если один из самых непрезентабельных персонажей римской мифологии Янус имел два облика, то у Моцкина их было бесконечное множество, потому ему и удавалось не только хорошо приспосабливаться к обстоятельствам, но и активно влиять на них, оставаясь при этом в тени. Когда афера всё же лопнула, он не без оснований надеялся выйти сухим из воды. «За что? – заявляет проходимец. – Если бы я что-нибудь такое, так я ж никогда ничего такого. А коли что такое, так что же тут такого? Квитанций я не выписывал, расписок не давал, на председателей не нажимал, и по радио я тоже не выступал».

Активным, хоть вместе с тем и невольным пособником обманщиков выступил в пьесе председатель колхоза «Партизан» Егор Горошко, образ которого – несомненная удача А. Макаёнка. Именно этот образ – непосредственное обвинение калиберовщине, всему чиновническому самодурству, волюнтаризму. Человек он по сути своей честный, но слабохарактерный. Отсюда все его беды. Всей душой ему хотелось жить по справедливости, делать добро своим колхозникам, однако фактически предает их, идёт на обман государства, делается соучастником преступления. «Степан Васильевич, – в отчаянии обращается он к Калиберову, – а что я могу сделать? С одной стороны, вы нажимаете, а с другой стороны, вот видите, они – народ. А мне кого слушать?» Не видит выхода несчастный председатель, потому так часто и вырывается из его груди безнадежное: «Хоть круть-верть, хоть верть-круть, а...» Кстати, этот его слоган пошёл в народ, еще и сегодня его употребляют для обозначения безвыходной ситуации. Хоть круть-верть, хоть верть-круть, а... А никак не объяснишь односельчанам, почему из года в год трудодень остается полупустым (вредность калиберовщины как парочного стиля руководства проявлялась и в практике перекидывания части плана поставок зерна государству со слабых хозяйств на сильные, чем подрывалась заинтересованность крестьян в результатах своего труда). В конце концов Горошко побеждает свою боязливость и восстает против крепостников в облике районного начальства. Выбор был сделан. Во благо народа и с помощью этого народа, олицетворением которого в пьесе выступили бригадир Михальчук и колхозница Гана Чихнюк.

Обличая калиберовщину, драматург, следуя совету М. Горького, старался смотреть на мерзости и пережитки действительности с высоты достижений современности, исходя из величины цели будущего. Это высота понадобилось ему, чтобы избежать ошибок своих коллег по творчеству и не увязнуть в тенетах частных проблем, стреляя из пушек по воробьям. Комедия «Извините, пожалуйста» как раз тем и выделялась на фоне советской комедиографии того времени, что осмысливала кардинальнейшие проблемы действительности, связанные со всенародными жизненными интересами, с будущим страны. Драматург при этом не удовлетворился осознанием того, что зло опознано и обозначено (напомним: русским писателям-демократам XIX столетия это представлялось достаточным), потому каждой своей стройкой стремился, чтоб оно было не просто наказано, а искоренино из нашей жизни. Это авторское стремление в сочетании с высокими художественными достоинствами произведения получило в театральном мире всеобщее признание и одобрение.

Таким образом, пришло для А. Макаёнка время пожинать славу. Ему было приятно читать о том, как после одного из гастрольных спектаклей театра имени Янки Купалы на Минщине колхозники единогласно проголосовали за предложение заменить своего нерадивого председателя на Лидию Ржецкую, исполнительницу роли Ганны Чихнюк. Еще больший интерес вызвали у него случаи идентификации образов Калиберова и Моцкина в среде современного чиновничества. Ради этого можно и нужно было работать. Работы драматург не боялся, а почивать на лаврах не собирался. Успех сатирической комедии «Извините, пожалуйста» обязывал его с еще большей ответственностью ставиться к своему творчеству. В его рабочем блокноте появляется запись: «Представьте-ка себе, что жить тебе осталось только год... Ровно один год!.. Мало ведь это? Весна, лето, осень, зима – и всё! А? Очень мало... За такое время и лиц человеческих не успеешь запомнить по-настоящему, имён человеческих. А твоё лицо запомнят? Если умереть через год? Нет… Надо сделать что-то… Надо настоящим человеком быть… Честным, прямым, смелым, принципиальным и… полезным, очень полезным, на всю свою силу полезным для людей. Вот тогда, пожалуй, запомнят твоё лицо. Одни любя, а другие – ненавидя».

И ещё блокнотная запись: «Писать нужно так, как будто это моя последняя пьеса. Всё, что имел за душой, весь свой опыт, ум, пламенность – отдать ей. И сказать людям самое главное, самое важное, самое заветное».

 

Продолжение – в №11 «Нёмана», 2020.

Выбар рэдакцыі

Грамадства

Час клопату садаводаў: на якія сарты пладовых і ягадных культур варта звярнуць увагу?

Час клопату садаводаў: на якія сарты пладовых і ягадных культур варта звярнуць увагу?

Выбар саджанца для садавода — той момант, значнасць якога складана пераацаніць.

Культура

Чым сёлета будзе здзіўляць наведвальнікаў «Славянскі базар у Віцебску»?

Чым сёлета будзе здзіўляць наведвальнікаў «Славянскі базар у Віцебску»?

Канцэрт для дзяцей і моладзі, пластычны спектакль Ягора Дружыніна і «Рок-панарама».