Мая клетка на пятом этаже. В ней есть все удобства, но тепло еще не бежит по батареям — мы привыкли, что его включают по графику. Тепло не по графику (в любом варианте) равнозначно жизни в раю.
Поэтому мир, состоящий из бетонных многоэтажных каменных коробок, кажется безнадежно серым. Холодным. В однородной беспросветности, суете, заданности люди выглядят беззащитными тенями, вот-вот монолитный ужасный бетон прижмет — не спасется даже тень... Но в одной из клеток зажигается свет: бетон начинает дышать. В нем бьется пульс, в сером ящике может даже расцвести сад. Бетон завораживающий. А мы и не представляли...
Режиссер Евгений Корняг осуществил драматическую постановку «Бетон» в Республиканском театре белорусской драматургии без слов. Бывают темы, когда слова застывают, словно залитые холодным бетоном — в частности, нынешним пониманием любви и упрощенным отношением к ней, когда партнеров легко найти и просто поменять. «Бетон» в этом спектакле — и метафора, и грунт особой эстетики. И антураж, в котором разыгрывае(ю)тся драма(ы), через которые четко видятся живые люди. Этот безнадежный образ создает чудо: подчеркивает теплоту человека.
Его можно называть Орфей. Имя может быть любое из тех, что чаще всего регистрируют сейчас сотрудницы загсов. У каждого Орфея может быть своя Эвридика. Имена имеют смысл для тех, кто знает древнегреческий миф про Орфея и Эвридику. Но с именами или вообще без них в этом спектакле существенная суть: стремление следовать за идеалом как в прямом, так и в переносном смысле. Потому что это делает и автор, и его герой.
Орфей нашел свой идеал в образе прекрасной девушки. Она вдохновляла его на красивые песни и была именно той частицей, без которой невозможна жизнь. Как смириться с тем, что она умерла?.. А вокруг столько соблазнов: много других, кто готов на все, чтобы только избавиться от одиночества, что способно превратить бетонные клетки в камере морального истязания. Нет там утешения, чтобы забыть ту единственную, что давало ощущение жизни. Отчаянный шаг — пойти за смертью, вырвать оттуда Эвридику — может казаться даже не таким безнадежным по сравнению с попыткой наладить жизнь без того, кто избран сердцем навсегда.
Страшное слово «навсегда», если вдуматься. Не оставляет вариантов, а как же в наше время без них? Все же не Древняя Греция, а продвинутая цивилизация. Этим нашим «один раз живем» можно вообще сейчас оправдывать все, почему бы и не пользоваться?.. Многие так и делает. Орфей думает не о себе, когда отказывается от многих вариантов для наслаждения.
Прагматичный современный человек с железобетонным сознанием оторвется от театральной сцены, где почти обнаженные тела (якобы обнаженные души) молчаливо кричат о невозможности и неестественности одиночества. В такие моменты цивилизованный человек найдет себе занятие: читать бегущую строку с объявлениями о том, например, что молодой привлекательной личности нужны для встреч кто-то без вредных привычек, либо самодостаточный человек с собственной жилплощадью хочет познакомиться для серьезных отношений... Объявления на любой возраст, уровень, на самые разные требования. Варианты, как мы любим. Девушки в красном, в розовом (цвет платья не имеет значения, как и его наличие)... Но! Удобствами быта не искушать, вино не наливать, секс — не предлагать. Все это только подталкивает к мысли о смерти, как о самом желанном рае, потому что рядом с любимой, и Орфей спускается в царство Аида...
«Ну и дурак!» — мог бы тут же закричать современный человек, забыв, что он в театре, если бы перед глазами тела Орфеев — незаконченная цепь — не сползали бы решительно в пустую темноту. На это можно смотреть бесконечно, завороженно, в это захотелось поверить. Захотелось поверить не в миф, что верно рассказали театральными средствами. Вернулась вера в человека: в преданность — любви или идеалу, делу или служению, промыслу или собственному выбору, — в жизненность принципов независимо от моды. И даже современный бетон гармонично сосуществует с героем Античности: недаром этот материал называли в те времена жидким камнем — он пластичен, легко принимает нужную форму, но если соединяется с ней и затвердевает — не пробить. Пластически трансформируется смысл, приводя к твердому мнению: это не ода смерти, а спектакль о том, как жить, с кем, для чего и зачем.
И такое же пластическое выражение. Корняг не говорит в лоб даже в тех спектаклях, где слова есть, или где их гораздо больше, чем здесь. На этот раз он мысль устилает телами артистов: их движениями, взаимодействием, эпизодами, в ходе которых пульсируют эмоции и разгораются чувства. В первом и втором есть большая заслуга композитора Никиты Золотаря и сценографа Татьяны Нерсисян, что усилили авторскую мысль.
В спектаклях Евгения Корняга она первична. Были до сих пор громкие высказывания, от которых сотрясались стены канонического белорусского театра, как в предыдущей постановке «Интервью с ведьмами», где дисбаланс сил в мире исследовался через потерю женственности. Но стоит вспомнить, что раньше его зацепили «Латентные мужчины». «Бетон» стал логическим продолжением, где соединились две стихии, пришли к гармонии две силы, на которых держится мир. И немного больше: пластичность режиссерского решения еще в том, что каждый зритель достроит пирамиду идеалов. Все сделано в специальной эстетике, сдержанно-просто, но так притягательно, на одном дыхании, с горячим сердцем, что хочется вписать в эту серую стену свою клетку, зажечь там свет и создать рай.
Лариса ТИМОШИК
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
Финалистка проекта «Академия талантов» на ОНТ — о творчестве и жизни.
Почти тысяча двести человек соберутся, чтобы решать важнейшие вопросы развития страны.
