Гулять по Верхнему городу в Минске, особенно такой вот промозглой мокротой — одно удовольствие. Уютные узкие улочки, на которых на какой-то момент, потеряв бдительность, можно и заблудиться, доведенные до ума старые здания, в которых повсюду кафе, где варят густой бархатный кофе и самый осенний напиток — глинтвейн. Правда, идиллию старого города кое-где нарушает шум строительной техники: еще не везде закончен ремонт, до морозов спешат положить плитку на еще не вымощенных участках. Но на эти неудобства смотришь с улыбкой, потому что знаешь, что они временные и приближают тот момент, когда Верхний город во всем своем отремонтировано-отреставрированном совершенстве станет законченным архитектурным ансамблем в центре столицы, по которому будут ходить толпы заинтересованных туристов.
Что особенно порадовало в этой осенней непредвиденной прогулке (ведь известно, что по городу, в котором живешь, очень-очень редко удается пройтись в качестве заинтересованного туриста, не торопясь никуда и не заботясь, чтобы еще не забыть купить хлеба в магазине) — вывески на старых улицах. Для меня лично это как давняя-давняя мечта, которая, наконец, начала сбываться. Исконные названия улиц столицы, да и других городов и поселков нашей страны, и сегодня в большинстве своем спрятаны под одинаковыми псевдонимами уже прошедшей эпохи. Вернуть их в полной мере — дело сложное, и не только потому, что переименование влечет за собой значительные расходы из бюджета. Тут еще проблема в том, какое из названий возвращать. Древние белорусские города пережили как минимум две волны переименований: в XIX веке, когда все подводилась под имперскую идеологию великой державы — именно тогда были закрыты, а то и вовсе разрушены городские ратуши, а названия улиц из католических и униатских стали православными. А в веке ХХ и эти наименования стали некстати, и их заменили на те, что чествовали вождей революции и новую реальность.
Да и стоит ли отказываться от названий, которым уже самим по себе почти по сто лет? Чем мы будем лучше тех, кто когда-то делал то же, какими бы благородными соображениями мы ни руководствовались? И то, что, наконец, начали делать в историческом центре Минска, на сегодня кажется самым мудрым шагом. На улице Энгельса, например, у старых монастырских стен, в которых сегодня находится музыкальная школа, на белой, заметной издалека вывеске написано, что с XVII века улица называлась Доминиканской, с 1866 года — Петропавловской, с 1919-го по 1922-й она носила имя Володарского и только впоследствии стала улицей имени Фридриха Энгельса...
Казалось бы, несколько названий, но ведь именно по ним — причем по всем вместе — можно изучать историю и улицы, и города, и всей своей страны. Доминиканская — ведь рядом, за Дворцом Республики, скрытые под землей законсервированные остатки доминиканского монастыря. Дремлют, засыпанные специальным песком, ждут своего часа: археологи говорят, что при желании можно сделать настоящий музей под открытым небом, как Берестье... Начнешь интересоваться, почему именно Петропавловская — до одноименного же храма далеко — и тут найдешь ответ. Церковь Петра и Павла, которую знаем сейчас, построенная в 1612 году, с конца XVIII века была известна как Великая Екатерининская, а Петропавловский собор находился на сегодняшней площади Свободы и был взорван в 1936 году. Улица Петропавловская вела как раз к нему... «Религиозное» название она изменила, как только в Минске основательно установилась советская власть: сначала ее назвали в честь наркома по делам печати, пропаганде и агитации Советской республики В. Володарского, убитого в 1918 году эсерами в Петрограде. Но через три года улицу в центре города переименовали: вместе с параллельной улицей Ленинской (бывшей Францисканской, после — Губернаторской, сегодня — Ленина) улица Энгельса упиралась в улицу имени Карла Маркса (бывшую Подгорную). Володарского же стала называться бывшая Серпуховская (которая до этого была и Лошицкой, и Тюремной). Нейтральное, на первый взгляд, название тоже оказалось символом свергнутого царского режима и требовало замены: она была названа в 1870 году в честь Серпуховского пехотного полка, который на ней квартировал...
Вот что смогла рассказать одна небольшая белая табличка на старой стене тысячелетнего без каких-то там пятидесяти лет города. Зачем это знание? Ведь без него ты можешь хоть сто раз писать название этого города местом своего рождения, но вряд ли сможешь чувствовать здесь себя своим. И это не только о Минске. Очень хочется надеяться, что столица станет примером в возвращении из небытия старых названий улиц, да и целых населенных пунктов. Не на карты, так хотя бы на вывески. Чтобы те, кто ходит по этим улицам, читали, интересовались, знали. Чтобы чувствовали себя своими на своей земле. По сегодняшнему времени ощущение чрезвычайно нужное.
Елена ЛЕВКОВИЧ
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
Финалистка проекта «Академия талантов» на ОНТ — о творчестве и жизни.
Почти тысяча двести человек соберутся, чтобы решать важнейшие вопросы развития страны.
