Дедово угощение
...Вот на кого нашей деревне везет — так это на докторов и докторок. Взять хотя бы нынешнюю — Николаевну: диагноз поставить — без всяких там анализов и «узи» (они потом только подтвердят), укол сделает — даже не почувствуешь. Конечно, практик! И хороший... Но таких, как Иван Иванович, наверное, нигде еще не было и уже будет.
...Работал он у нас где-то с конца 40-х и до конца 80-х годов прошлого века. Мог, говорили, и на повышение пойти — в район или даже столицу. Его звали. А Иванович отказывался, потому что ему и в деревне хорошо было. Может, потому еще, что сам он был человеком добрым, удивительно уравновешенным и внимательным — и к старым, и к малым. А уж к больным... Тем как-то против воли передавались его вера в выздоровление (Раневская не зря говорила, что если человек хочет жить — медицина бессильна) и его спокойствие. Доктор, казалось, никогда не раздражался, безустанно, хотя людей принимал, можно сказать, круглосуточно: когда на ФАПе, когда дома. (Это же теперь чуть что мы вызываем «скорую», а тогда был Иван Иванович — и за фельдшера,
и за педиатра, и за стоматолога, иногда, и за акушерку...)
С наибольшей охотой (его сын рассказывал) отец ездил к роженицам. Что не удивительно, ведь их «немощь» несла ожидание радости, а то и ее саму... Доктору не грех и угощение тогда принять: сто граммов — не более, так как служба.
Но отблагодарить Ивана Ивановича (ночь-полночь приезжал на своем «лисапете», от слова, по первому вызову) хотели не только родные рожениц. И у многих сельчан (чтобы не обижать людей) доктор те сто граммов принимал (они ему, огромному дяде, что слону дробинка были). Один только раз от угощения отказался.
Вызов тогда был с самого «таежного тупика»: деду одинокому плохо стало.
Доктор, что называется, выехал на место, выслушал старика, измерил давление, сделал укол — сел подождать, пока лекарства подействуют. А заодно и в это время расспросил немощного о его жизни, посочувствовал.
Еще и от этого больной в скорости оправился, поднялся с кровати, затопал по дому. И, конечно же, отблагодарить захотел уважаемого доктора: угостить его, чем богат.
Иванович стал отказываться, старик тогда в обиду...
Что было делать: задержался доктор в доме. «На минутку, — сказал, — не больше». А если так, дед мигом «нырнул» в шкафчик, вытащил оттуда бутылку, бросился искать где-то рюмку или стакан. Но их, как назло, ну нигде не было (или были, но очень грязные?)...
Чистейшая стояла лишь на припечке — одна, но с дедовыми... зубами.
«Это же не что-то плохое?» — подумал, видимо, старый: резво достал протезы, через порог выплеснул воду, а сам стакан («образец чистоты»!) с форсом выставил на стол перед доктором.
Сказать, что в это мгновение Иванович, как говорится, выпал в осадок, — значит, промолчать.
Хозяин тем временем откупоривал бутылку.
— Простите, дедушка, но выпить я никак не могу, — стал проситься доктор. — Я же совсем забыл: ко мне сейчас начальство из района приедет. Унюхает градус — с работы выгонит как пить дать... Кто же тогда лечить вас будет?
Дед почесал затылок:
— Ну, тогда другим разом? — спросил он у доктора.
— Другим-то другим, — согласился Иванович.
...На днях телевизор говорил, что тем, кто любит сосиски, лучше не знать, как они делаются.
Соответственно, тем, кто очень хочет выпить, лучше не смотреть, в какую стопку и что наливают: как говорится, хоть псина, лишь бы глаз не видел.
Софья Кусенкова,
д. Лучин, Рогачевский район
«Рыцарский» поединок
Соседскую Алесю в нашем доме любили все: и умница она, и хозяюшка, и красавица. Чудо, короче, а не девочка!
Подросла скоро, и мы уже не просто ей любовались, но и стали переживать — желать ей хорошего жениха.
...Надо сказать, что парней около этой девки вилось немало, но самыми влюбленными были два — Василек из какого-то военного училища и Егорка — студент тогда института иностранных языков. Первый (да еще в форме...) больше привлекал красотой и естественностью, второй — интеллигентностью. Говорили, что он не раз хвастался своими перспективами, своими родителями. Мол, и они, и сам — птицы не абы какого полета: что его после учебы (все «схвачено») обустроят на работу в посольство. И это — как минимум...
Короче, у обоих женихов были, казалось, шансы. «Кого же из них выберет Алеся?» — гадали соседи.
А девушка и сама не знала, тянула время, советовалась с родителями. И как-то (похоже, вместе с ними) решила обоих пригласить к себе домой, посадить за одним столом, посмотреть на обоих, а там...
И вот начались те смотрины. Без пяти минут дипломат почти ничего не ест и не пьет, все говорит, демонстрирует правила хорошего тона. Вася — больше молчит: словечка не успевает вставить да и не очень рвется, все на Алесю смотрит, любуется...
Через какое-то время в застолье, в разговорах наступает так называемый перекур: кто-то и в самом деле идет на балкон покурить, кто-то — по нужде в туалет.
За стол первым возвращается Василий: садиться, Алеся наливает ему чаю, на тарелку себе он кладет пирога (Алесина мама наготовила, постаралась)...
Тем временем и Егор в зале появляется, на ходу носовым платком сухие руки трет.
— Не знаю, как чьи, — замечает в сторону Василия, — а мои родители так с детства приучили меня руки мыть после туалета.
Прозвучала эта фраза как приговор. Мол, что с него взять — простак, солдафон... И семейка у него такая же.
Но Вася с тем не согласился. сказал:
— Умные у тебя родители. Да и мои не глупые: с детства учили, чтобы на руки не писал.
...Крыть будущему дипломату было нечем: он только моргал глазами и, как говорится, молчал в тряпочку: буквально, ведь именно в ее превратился Егоров носовой платок.
Остальные застольники также немного растерялись: разве что хозяин, Алесин отец, не сдержался. Он по-мужски похлопал по плечу «солдафона»: мол, твоя взяла, молодец!.. Чистая победа!
...Как показало время, такой вот, чистой, она и получилась. Повезло Алесе: Василий стал превосходным зятем и прекрасным мужем.
(Что, возможно важно, руки после туалета он, конечно же, мыл, но чтобы о том кому рассказывать... Зачем?)
Анатолий Полынский, г. Березино
Верю любому зверю...
Произошло это достаточно давно. Я, тогда курсант Рижского военного училища, приехал домой на зимний отдых. Не успел со всеми как следует поздороваться, как в дом ввалился сосед, дядя Петр, большой рыболов-любитель. Мать, конечно же, накрыла стол, пригласила к нему и дядю.
Посидели, помню, как должно быть. Сосед захмелел, подобрел, назавтра пригласил меня на рыбалку. Черви, сказал, еще с осени у него накоплены — в подвале стоят, в ведре.
— Лестницу тоже с собой возьмите, — подсказал нам отец. — У берега вода стоит.
И вот утром мы с дядей уже держим курс к реке. Видим, лед на ней и в самом деле немного подтаявший: без лестницы на середину не пройти было бы.
Но, главное, не напрасно: рыба там хорошо бралась: «полюбили» дядьковых червячков приличные плотички, не отступали от них и живчики-окушки.
Не без того — хорошая «прикормка» нашлась и для нас: и хлеб у дяди был, и к хлебу: сало с лучком, бутылка водки...
Факт: мы немного «клюнули», потом добавили. Сосед, как человек бывалый, взялся учить меня житию-бытию, говорил, когда нужно жениться, кого следует брать («чтобы только не дуру!») и как ее «в руках держать».
Потом дядя стал делиться своим опытом, но его, причем в начале, прервал не то плач, не то крик с берега:
— Пе-тя, не лезь под лед! — просила дядькина жена.
— Что она говорит? — ничего не понял сосед.
Я только пожал плечами.
— Леша, — уже ко мне обращалась тетя Екатерина через широковатую полоску воды между берегом и льдом, — ты тоже не лезь... Ради бога! Вы меня слышите?
— Слышим-слышим... Иди отсюда! — приказал тете муж, многозначительно покачивая пальцем у виска.
После этого наш разговор о семейной жизни как-то перестал «клеится», рыба тоже почему-то не бралась, и мы с дядей где-то через часок побрели домой.
— Ну, как рыбалка, улов? — спросили там отца.
Я взялся рассказывать — еще и о том, что на речку приходила соседка, просила, почему-то, чтобы мы с дядей не лазили в воду...
Отец в ответ только рассмеялся. Оказалось, что тетя Екатерина увидела, что на рыбу мы пошли с лестницей и сначала прибежала к нему: спросила, зачем? Отец возьми да ляпни:
— Твой глупый, а мой еще глупее... Это же по лестнице они собираются под лед в разведку лазить: смотреть, где рыба есть, а где нет.
...От нашего хохота в окнах долго дрожали стекла. А тетя Екатерина, может, с год потом обходила отцовский дом — обиделась.
Алексей Голоскок, г. Ганцевичи
Рубрику ведет Валентина ДОВНАР
А вместе с ними обучение, соцпакет и даже жилье.
«Мы заинтересованы, чтобы к нам приезжали».
Беларусь — один из мировых лидеров в области добычи и глубокой переработки торфа.
