Лучший «учитель» года
Этой девочке, наверное, надо было родиться мальчиком. Людка — смелая и дерзкая — сызмальства была заводилой или, точнее, «затычкой к каждой бочки». Вся округа знала, что она первая в разных мальчишеских играх, первая в драках, первая в налетах на чужие сады-огороды, первая, к сожалению, и в прогулах уроков...
Что с этим делали родители? Проще рассказать, чего не делали: и упрашивали ее, малышку, и уговаривали, и что-то обещали, и пугали... А не действовало ничего, даже ремень, который отец повесил на стене как намек, что больше разговоров уже не будет.
Подход к этой «трудной» девочке пытались найти и отдельные учителя, но большинство из них просто махнули рукой. Даже хуже того — на Люду старались повесить и ее грехи, и чужие.
— Шевцова, почему доска немытая? — каждый раз спрашивала у нее классная руководительница.
— Так не я же дежурная, — пыталась отбиться девочка.
Но напрасно: именно у нее классная всегда спрашивала, почему кого-то в школе нет, почему книжки лежат не там, где должны, почему форточка в классе открыта (или закрыта).
«Да что она все цепляется? Сколько можно?» — возмущалась девочка. Терпение ее было на грани: она думала, что с этим надо что-то делать, но что?
План мести подсказал случай: в лугу (смелости и ловкости было не занимать) Люда поймала ужа, засунула его за подкладку пиджака и появилась на урок к классной: правда, с опозданием...
Этого было достаточно, чтобы начать очередной разнос:
— Шевцова, где ты шляешся вместо того, чтобы быть на уроке?! Что у тебя под мышкой?
Слушать дальше Люда не стала. Она подошла к столу, вытащила ужа и положила его перед учительницей.
Что началось, — нельзя рассказать! Классная закричала, заверещала, дети — тоже, кто-то побежал из класса, кто-то — прямо к директору...
Тот словно вихрь пронесся по коридору, влетел в класс, ни у кого ничего не спрашивая, схватил Людку за ухо и вывел из школы.
— Вон! — сказал. — И чтобы духу твоего не было. Родители пусть придут.
Так что другого выхода не было: девочке пришлось рассказать обо всем дома.
Отец выслушал и, казалось бы, понял ее, но ремень со стенки снял...
После этого в свою старую школу Люда больше не вернулась. А в новой отчаянную и способную к учебе девочку сразу же приветили, заметили. Учителя время от времени стали ее нахваливать, ученики — обращаться за помощью...
Так или иначе, Люда успешно окончила школу, поступила в институт, стала хорошим бухгалтером, экономистом. Но при случае всем рассказывает, что как ни крути, а лучшим «учителем» для непослушных всегда был и будет родительский ремень.
Нина Бурко, г. Березино
Встретимся на... экзамене
Чистая правда, ничего не придумала.
Еду, значит, я в автобусе, салон переполнен, но я как-то села. Женщина средних лет рядом со мной стоит, хотя, очевидно, ей тоже хотелось бы сесть... А перед ней еще девочка — модница какая-то, с пирсингом на нижней губе. «Молодая, глупая...» — подумала я про эту девушку и, как выясняется, не ошиблась. Дело в том, что рядом появилось свободное место, та женщина, собравшись сесть, попросила девушку:
— Дайте пройти...
— Больше ты ничего не хочешь? — даже не шелохнувшись, огрызнулась та.
— А мы разве на "ты"? Близко знакомые или родственницы? — удивилась женщина. (Свободное место уже заняли, спешить было некуда...)
— Да пошла ты... — в ответ ей заявила модница, показав при этом, что серьга у нее не только на губе, но и на ... языке!
Такое, согласитесь, увидишь нечасто, а увидев, вряд ли забудешь. Вот и женщина, рассматривая свою обидчицу, удивленно сказала:
— Ой, а я вас, кажется, знаю. Вы с третьего курса, да? В следующем семестре я у вас буду лекции читать. Так что мы с вами еще встретимся, правда? И разговор наш обязательно продолжим — на экзамене.
Тем временем наш автобус подъехал к следующей остановке. Модница, как рак, красная, молча рванула к выходу. А мы с женщиной невольно вспомнили старый анекдот: в казарме стоят два товарища. «Слушай, давай над нашим старшиной прикольнемся?» — предлагает первый. «Над деканом уже прикололись ... Тебе что — мало?»
Наталья Шестакова, г. Гомель
Повезло
В парикмахерских так случается: клиентка, которая записалась на стрижку, в назначенное время не пришла, следующая за ней — на прическу — появилась чуть раньше и мастер сразу же усадила ее в мягкое кресло, окутала темной длинной накидкой, спросила:
— Как делаем?
— На макушке выше, на висках немного пышнее, низ гладкий, — ответила усталая женщина и в блаженстве закрыла глаза: редкие походы в парикмахерскую были для нее минутами отдыха.
Мастер тем временем захлопала ножницами. «Наверное, какие-то пряди выбиваются? — подумала клиентка. — Молодец, пусть подровнять, уберет». Сама же она (где еще вот так посидишь?) Продолжала «кайфовать» — наслаждаться, пока не поняла, что ее... основательно стригут...
Говорить, что она не для этого пришла, было очевидно поздно. «Что будет, то будет», — сдалась клиентка то ли на произвол судьбы, то ли на мастерство парикмахерами.
— Все! Стрижка готова! — сказала вскоре та.
— Но я записывалась на прическу.
— Как на прическу?! — испугалась мастер. — И что теперь делать?
— Да выбора как будто нет: прическу.
...Короче — завершилось это недоразумение хорошо: и стрижка, и укладка удались на славу. А еще было немного смеха, что тоже неплохо, ведь говорят, что он продлевает жизнь.
Фаина Касаткина, г. Поставы
Английский компот
Не знаю, как для кого, а для меня «источником» новых басен являются... старики. Судите сами: выйдет в «Звязде» очередной «Провод», друзья-знакомые почитают, глядишь, кто-то скажет: «Вот, а у меня тоже было...» И выложит готовый сюжет.
Ну вот например: я писала недавно (см. «Звязда» от 13.10), как один наш дедушка хотел доктора угощать, как свои зубные протезы из стакана вынул, а ему водки туда... Так тетя Пашка (мать моей подруги) с этого повода генеральские зубы вспомнила.
Но о них — потом, сначала про тетку нужно.
Ей, Прасковьи Ануфриевне (кстати, тоже подписчице «Звязды»), в этом году 95 стукнуло. Всю последнюю войну она медиком прошла. И не где попало, а на флоте, в Мурманске, куда немцы рвались изо всех сил, потому что там — северные морские пути...
Бомбили, короче, почти ежедневно, топили английские гуманитарные грузы, не обращали внимания даже на больницы, хотя там, на крышах, краснели кресты и, согласно международным конвенциям, бомбить такие объекты нельзя. Но ведь это — нормальным противникам, а не фашистам. (Кстати, как-то они сбросили бомбы, ни одна не разорвалась. Саперы потом говорили, что вместо смертной «начинки» там был просто песок и записка: «Чем смогли — помогли». Так (с риском для жизни) приближали победу наши пленные, которые работали на немецких заводах.)
И летчики (причем с обеих сторон) летали над Мурманском самые-самые, обычно — офицеры, асы.
Но их избивали тоже. Немецких, тех, что выжили, брали тогда в плен, немного подлечивали и «сдавали» с НКГБ. Они, эти «высокие шишки из высоких органов», как их тетя Пашка назвала, постоянно там «дежурили». Поэтому загреметь «на пожизненное с расстрелом на «финише» было как раз плюнуть…
Едва не попала под трибунал и тетя, Пашка.
...Где-то в 1943-м к ним в госпиталь собирался прилететь сам командующий Северным флотом адмирал Головко. А предварительно — прибыл генерал, начальник медслужбы флота, и начал там такую деятельность...
Правда, силы не рассчитал, — с язвой «упал».
Такого вот редкого пациента сразу положили в отдельную палату, обеспечили специальным питанием. И уход требовался такой же — персональный, со стороны не менее чем фельдшера и лейтенанта Прасковьи.
Надо сказать, что службу это девушка всегда несла честно.
Однажды, когда генерал «отдыхал», она тихонько заглянула в его «апартаменты» и увидела на столике стакан: как ей показалось — с недопитым компотом. Что-то в нем еще плавало? Подумала: может, заморские фрукты? Но раз генерал не допил и сразу не съел, то, значит, напиток не понравился и допивать его он не будет — новый принесут...
А потому вот этот она быстренько занесла в помойку, в специальный бак для отходов.
Плеснула и забыла бы, но в отделении поднялся крик:
— Где мои зубы?! — во все горло кричал генерал.
—?!
А его никто не понимал, так протезов тогда и в глаза не видели!
Думали бы, что у человека что-то с головой (разумом тронулся), но зубы у него и правда исчезли — все, хотя на днях были...
И говорил он раньше нормально, а сейчас только шамкал да пырскался слюной...
Побежали к начальнику госпиталя. Он тут же принёсся со свитой врачей, и генерал уже им ревел:
— Под трибунал!.. Всех разжаловать! Вы у меня в санитары пойдете!.. Где мои зубы?
Чтобы успокоить его, пришлось чуть ли не насильно ввести две дозы успокоительного, подождать, пока подействует, и только тогда попросить:
— Пожалуйста, скажите, а что конкретно значит вопрос «Где мои зубы?»
— Да протезы у меня, болван, — прошамкал успокоенный генерал начальнику госпиталя. — Они-то здесь в стакане стояли.
Услышав это, лейтенант Прасковья пулей полетела на помойку.
На ее большое счастье, содержимое бака никто не выбросил и то, что в мутном стакане она приняла за ломтики фруктов, по-прежнему лежало сверху.
Девушка быстро подняла их, вымыла, продезенфицировала и на дрожащих ногах занесла больному.
Таким образом, буря, немного затихнув, больше не поднималась: генерал успокоился, госпиталь вздохнул с облегчением. А уже Прасковья...
По официальной версии, зубной протез она брала на санобработку, а вовремя не принесла, так как не успела — больной проснулся раньше.
...Короче, никому и никогда она не рассказывала, где — конкретно — побывали те генеральские зубы. Гриф секретности снял звяздовский «Провод», на 73-м году после Победы.
Софья Кусенкова, д. Лучин, Рогачевский район
Рубрику ведет Валентина ДОВНАР
Интервью с олимпийским чемпионом по фехтованию.
Профессионально, оперативно, по-хорошему.
