Карьера актрисы Ольги Сизовой началась очень ярко, ее первая большая и запоминающаяся роль случилась, когда студентке первого курса театрального института было всего 16. Кинодебют состоялся в фильме Николая Засеева «Дорога в ад», на съемочной площадке этой картины Ольга работала рядом с такими великими актерами, как Людмила Гурченко, Владимир Коренев, Степан Старчиков и другие. В непростых 90-х Сизова на собственной персоне почувствовала все изменения не только в обществе, но и в кино. Сегодня она одна из ведущих актрис Театра-студии киноактера, за плечами Ольги десятки ролей в российских сериалах.
— В Театре-студии киноактера занятость у меня довольно большая, на данный момент играю в спектаклях — «Механический человек», «Похищение Елены», «Поле битвы», «Кто смеется последним», «Ограбление в полночь», «Две стрелы» и, как всегда перед новым годом, в «Щелкунчике», — рассказывает Ольга. — Вообще обычно спектакль идет по году, два, а потом изживает себя, становится неинтересным, а у нас в театре спектаклям по 15 — 20 лет, и все равно они собирают аншлаги. Видимо, секрет в том, что мы выбираем жизненные темы, которые всегда остаются актуальными.
— Но ведь за годы меняются люди, и артисты на героев, которых играют, с течением времени могут смотреть по-другому?
— Конечно, одно дело, когда я играла Елену (в спектакле «Похищение Елены»), когда только пришла в театр в 25 лет, и другое теперь, когда мне 47. Уже совсем другая Елена. Но, если я, например, играю во французской комедии, то не могу наделять героиню своими умом и опытом, потому что она требует легкости. Взрослеем мы, взрослеет и спектакль, другой вопрос, что трудно столько лет находить вдохновение, чтобы выходить на сцену в сотый раз и выдавать настоящие эмоции.
— Какому зрителю повезло больше: тому, кто пришел на спектакль в первые месяцы после премьеры, или тому, кто видит уже много раз сыгранную постановку?
— Трудно сказать, потому что даже критики приходят на спектакль несколько раз — сначала на премьеру, а потом на 10—15-й спектакль, это примерно через полгода — год. Когда он уже устоялся, пришел в форму. Сколько бы не играл на сцене, а я делаю это уже лет 30, волнение есть всегда. Актерская профессия такова, что, хотя ты признанный народный артист, все равно приходишь в новый спектакль и доказываешь свой профессионализм, показываешь, что умеешь.
— Играя на сцене, следите за реакцией зрителей в зале?
— Конечно, и часто вижу, что мужчины, которых в основном приводят жены, сначала сидят с хмурыми лицами, а заканчивают смотреть некоторые постановки со слезами на глазах. Кто-то понимает, что жизнь проживает не так, неправильно, а кто-то, наоборот, благодаря нашей работе на сцене и образам, которые мы передаем, думает, какое счастье, что я живу так, как живу.
— На ваш взгляд, насколько сегодня популярен театр?
— Очень популярен. Людям он необходим. Мы же переживали разные времена, когда у людей и на еду денег не было, а они все равно приходили в театр. И сейчас не самое простое время, но залы у нас забиты, поэтому каждый раз выхожу и благодарю зрителей за то, что пришли. Кино можно посмотреть и дома, а почувствовать эту атмосферу, обменяться с актерами энергетикой — кино это не заменит. Даже когда детей из школ приводят посмотреть постановки по произведениям, входящим в школьную программу, я вижу, что они не разочаровываются в театре, а заинтересовываются им.
— Сталкивались ли вы с некорректным поведением со стороны зрителей?
— Никогда. У нас есть спектакль «Поле битвы», режиссер поставил в нем апарт, то есть я переключаюсь на зал и начинаю с ними работать, обычно выбираю одного мужчину и разговариваю именно с ним. После этого часто получаю цветы от этих избранных людей, они идут в буфет и передают мне шампанское, конфеты (смеется). Единственная проблема у нас — это телефоны. Пять раз перед началом просят их отключить, но всегда найдется один, кто этого не сделает.
— Ваша кинокарьера началась довольно рано.
— До поступления в институт я год занималась в театральной студии Талипова, у которого потом играла в театре. Вообще, по рассказам думала, что в театральный с первого раза не поступают, поэтому знала, что если у меня тоже не получится сразу, пойду на биофак и пытаться больше не буду, но меня взяли.
В Советском Союзе было принято, что каждое лето студенты из театральных вузов Москвы, Минска, Питера и других городов собирались на театральном фестивале. После моего первого курса он проходил в Киеве, куда я и отправилась. В один из свободных дней с однокурсницами решили пойти на киностудию Довженко, чтобы оставить там свои резюме, стать на учет. В тот момент на месте не было фотографа, а свои фотографии оставить нужно, потому администратор предложила нам пойти на кастинг Засеева в картину «Дорога в ад», который как раз проходил в то время на студии. Сходили. Буквально через неделю мне приходит телеграмма: «Вызываем на пробы на главную роль». Счастливая поехала в Киев, а через две-три недели узнала, что меня утвердили.
— Тогда у вас совсем не было опыта, пришлось тяжело?
— Да, у меня была роль наркоманки, которая умирает. Чтобы сыграть это, возили в больницу, потому что я, естественно, не знала, как там, что происходит у таких людей. Позже скорая помощь дежурила на съемочной площадке уже для меня, потому что на тот момент я не могла правильно распределить свои эмоции. За три месяца эмоционально была истощена полностью.
После проекта «Дорога в ад» было еще пару работ, а потом начались 90-е. Как говорят японцы в своем самом страшном проклятии: «Дай бог жить в эпоху перемен». Примерно так и получилось в нашей жизни. Многие киностудии тогда развалились, актеры пропали. У меня появились коммерческие проекты, а потом и сериалы.
— Сегодня в сериалах вы снимаетесь ради денег или профессионального удовольствия?
— И чтобы деньги заработать, и для того, чтобы форму не терять. У меня уже столько работ в сериалах, что точную цифру назвать не смогу. Но если кто-то думает, что эти снимки простые — нет. Например, две серии «Дороги в ад» мы снимали четыре месяца, а теперь четыре серии снимаются за 15 смен, одна смена длится 12 часов. Начинаешь утром, заканчиваешь поздним вечером, а тебе еще после этого дают стопку текста, с ним надо поработать, а в семь утра опять выходить на площадку. Бывает, в один день мы снимаем кадр с первой серии, кадр из четвертой серии и еще с какой-нибудь, поэтому нужно быстро суметь перегримироваться, так как в одной серии ты плачешь, а во второй — идешь в ресторан. Никого не волнует, как ты будешь с этим справляться, никто не будет тебя учить, если не успеваешь — до свидания.
Пусть, как некоторые говорят, мы снимаем сериалы для бабушек, но лично по себе и глядя, как работают коллеги, абсолютно честно скажу: все отдаются на 100%.
— Актер обычно может выделить любимые и нелюбимые роли?
— Думаю, нет. Не может быть такого понятия, потому что даже если у тебя маленькая сцена, то за время работы с текстом, репетиций вкладываешь в ней очень много. Фаина Раневская не сыграли ни одной главной роли, она выходила, говорила два слова и снимала сливки, в то время, как исполнители главных ролей рвали на себе рубашку.
Я в своей жизни переиграла много того, что мне хотелось, и того, чего не хотелось. Очень люблю свои комедийные роли, когда люди смеются — это здорово, и очень люблю, когда зрители плачут, проживая со мной роль.
Вообще, только в актерстве можно попробовать себя в разных профессиях. Иногда мне задают вопрос: не жалею ли я, что выбрала эту работу? А как можно жалеть о прожитой жизни? Конечно, она сложная, почему у актеров часто случаются инфаркты и инсульты, — ты эмоционально отдаешься профессии. Часто слышу, что с актрисами трудно строить семейную жизнь, но поверьте, я столько наиграюсь в театре, что в жизни из меня актриса хуже любой женщины из магазина. Вообще, более печальных людей, чем актеры, найти сложно.
— Актера всегда оценивают, выбирают, это определенная зависимость...
— Я и сегодня с этим не смирилась. Неважно, насколько высокий у тебя профессионализм, как ты сыграл свои прошлые роли. Тебе дают текст, ты все равно идешь на кастинг, пробы, и так снова и снова. Ты просто можешь не подходить внешне или элементарно не нравиться режиссеру, и все, тебя не возьмут. Когда только пришла в профессию, не была к этому готова, и сегодня бывает больно и обидно, наверное, такое уже никогда не пройдет.
— Приходилось ли вам ради карьеры жертвовать своей личной жизнью?
— Не сказала бы. Хотя у меня двое детей, но в декрете я не была ни одного дня, играла на сцене до 7—8 месяцев, уходила и уже через неделю после родов возвращалась либо на сцену, либо на съемочную площадку. Свою старшую дочь я родила в 28, на тот момент уже не была замужем и оставлять ее мне не с кем, поэтому большую часть времени ребенок проводил в театре. Я выходила на сцену, а ее вот здесь, возле театра катали в коляске. Тогда не было машины, поэтому после спектакля шла на Немигу на троллейбус, коляску на бедро и ехала домой. Зато дочь всегда была со мной и внимания ей хватало. Вторую девочку я родила тоже поздно — в 36 лет. Здесь уже помогала старшая, появились няни. Сейчас вообще нет проблем родить и продолжить развиваться в своей профессии, да и тогда у меня такой выбор не стоял. И мужчины не было, который поставил бы меня перед дилеммой — он или театр, получил бы однозначный ответ — театр!
— Кто-то из дочерей пойдет по вашим стопам?
— Они у меня абсолютно две разные девочки. Старшая учится на факультете международной журналистики, а младшей сейчас всего 11 лет, но она очень интересный человек, никогда у меня не смотрела мультики, а любила передачи Аnimаl Рlаnеt о животных. В детстве твердо заявляла, что будет ветеринаром, в три года сказала: «Мама, я не ем трупов», и с тех пор является полной вегетарианкой.
Дарья ЛОБАЖЕВИЧ
Интервью с олимпийским чемпионом по фехтованию.
Профессионально, оперативно, по-хорошему.
