Начало 2000-х ознаменовалось новым прорывом в освоении космоса. К народному понятию «уличная астрономия» теперь можно смело приплюсовать «студенческое спутникостроительство». К сожалению, мы не стали здесь пионерами, а могли бы: 1990-е — время зарождения в солнечной Калифорнии (Калифорнийском политехническом и Стэнфордском университетах) идеи малых спутников (спецификация СubеSаt) — у нас не назовешь славными. Благодаря же кому и как нам удалось наверстать упущенное тогда космическое время?
Время отсчета можно отмерять от 1979-го, когда тогда еще молодой ученый, а ныне академик Сергей Абламейко (ректор БГУ с 2008-го по 2017 год, а сегодня профессор БГУ) начал работу по созданию цифровых карт. Тема на то время самая что ни есть секретная, а значит, и самая ответственная. И можно ли назвать случайностью тот факт, что научной альма-матер будущего ректора стал Институт кибернетики АН Украины, где эстафету молодому белорусскому ученому передал сам академик Виктор Глушков, который в свое время заложил основы советской кибернетики.
В 1990-м Сергей Абламейко там же защитил докторскую диссертацию. В 33 года! Вот кто, а не американцы, мог бы разрабатывать и запускать первый в мире малый искусственный спутник, если бы не события 1991 года, когда развалился Союз. Но ощутимого результата для уже независимого белорусского государства долго ждать не пришлось: в 2003-м наша страна начала работы по созданию собственного спутника, в которых Сергей Абламейко, работая в НАН Беларуси, принял самое активное участие. В 2008 году на базе БГУ создан Центр аэрокосмического образования. В числе трех приоритетных направлений — помимо подготовки кадров, обработки и использования данных дистанционного зондирования Земли, — разработка сверхмалого студенческого космического аппарата, как летучей учебно-научной лаборатории.
Немного о революции малых спутников. Уже стало неактуальным мнение — мол, с маленькими спутниками в большой науке и делать нечего. Несмотря на то, что живут они, не в пример полновесным, недолго (в лучшем случае пять лет против 10) да и поломки на них не редкость, прикладное применение их с каждым годом растет. Разумеется, «взгляд» таких спутников направлен не в глубины космоса — ведь установить на них большую антенну практически невозможно, — а на Землю и вглубь ее поверхности. С начала их внедрения самые смелые университеты мира взялись запускать такие спутники, размеры которых были меньше, чем у современной стиральной машины. Вот для наглядности хронология запуска первых университетских спутников по странам, которая хорошо иллюстрирует тягу университетской науки к космическим исследованиям: США (2002), Япония (2003), Германия (2005), Голландия, Канада (2008), Швейцария, Турция (2009 ), Италия, Румыния, Польша, Сингапур (2012), Эстония (2013), Украина (2014 год).
Вот как описывает академик Абламейко позиции Беларуси на мировой космической карте и национальное космическое университетское образование: «Это направление в науке прежде всего обусловлено развитием нашей страны. Еще со времен СССР научно-промышленный комплекс участвовал в реализации многих космических программ. С этой целью в стране были построены новые заводы, созданы научные и конструкторские организации, специализированные производства, где разработано, изготовлено и введено в эксплуатацию уникальное оборудование, освоены современные технологии производства и испытаний космической техники и — самое главное — сформированы коллективы высококвалифицированных ученых, инженеров и рабочих, благодаря деятельности которых мы имеем уникальные спутниковые системы дистанционного зондирования Земли и околоземного пространства. Я принимал активное участие в разработке и запуске с космодрома Байконур первого белорусского искусственного спутника в 2006 году, запуск которого, к сожалению, не был успешным. В 2009 году мы начали думать над этим в БГУ. В 2012 году к разработкам, но уже сверхмалых космических спутников, были привлечены лицеисты БГУ. Созданные ими пикаспутники серии БелСат после успешных атмосферных запусков завоевали второе, а в 2014-м — первое место на чемпионате «СаnSаt в России», который организовывает НИИ ядерной физики Московского госуниверситета. В 2015 и 2016 годах в рамках того же чемпионата были впервые запущены наноспутники, разработанные студентами и аспирантами БГУ.
С 2010 года в БГУ ведется подготовка по специальности «Аэрокосмические радиоэлектронные и информационные системы и технологии». Также мы ввели на географическом факультете направление «Космоаэрокартография». Приятно, что с каждым годом этот предмет завоевывает у молодежи все большую популярность — проходной балл на эту специальность всегда держится на достаточно высоком уровне. В ночь с 4 на 5 июня 2013 года мы в БГУ впервые провели прямой сеанс радиосвязи с экипажем Международной космической станции. Конечно же, это событие добавило нашему университету «космической» популярности. Я понимал всю ответственность, когда принял решение о создании студенческого наноспутника. Но вздохнул с облегчением, когда нас поддержало и Министерство образования, и Академия наук. Я руководил процессом как ректор и как инженер-математик. И, конечно же, мне было не обойтись без проректора по экономике и инвестициям Владимира Понарядова. Для закупки оборудования использовали бюджетные и внебюджетные средства. Основную же техническую часть по разработке спутника и работу с преподавательско-студенческой командой взял на себя мой коллега — заведующий кафедрой физики и аэрокосмических технологий, директор Центра аэрокосмического образования, доктор физико-математических наук, профессор Владимир Саечников».
***
С профессором Саечниковым мы встретились для беседы в центре космических исследований, что расположился на 13-м этаже современного учебного корпуса факультета международных отношений БГУ.
«Вот, полюбуйтесь: китайские товарищи прислали в подарок макет ракеты, на которой должен улететь наш спутник, — показывает ученый. — Для названия спутника придумали специальный конкурс. БеКаС — красивое название, и по-белорусски оно хорошо звучит. Но когда стали регистрировать ее в международных организациях, оно не прошло, так как при переводе на английский язык от первоначального смысла ничего не остается. Поэтому пришлось сменить название.
— Существует ли практика названия студенческих спутников собственными именами?
— Да. Например, спутник МГУ назван «Татьяна». Казахские студенты университета имени Аль-Фараби так и назвали свой спутник «Аль-Фараби». По-серьезному мы начали работать над спутником в конце 2014 года. Ведущие университеты, которые занимаются подготовкой студентов для космоса и для аэрокосмических направлений, давно стремятся иметь такую научную летающую реальную лабораторию. Это по сути и есть научно-учебная лаборатория, потому что сигналы передаются в открытых кодах и принимать их можно, обладая только минимальными средствами приема. Принимай сигнал, пока аппарат пролетает над твоей головой в течение 10 минут.
— На что идет большая часть затрат в спутниковом проекте?
— И аппаратное обеспечение, и начинка — чвсе дорого.
— А как же наши отечественные производители?
— А разве у нас выпускают микропроцессоры?
— А знаменитый «Интеграл»?
— «Интеграл» выпускает, но это не те микропроцессоры, на которых можно сделать этот аппарат. Их выпускает в достаточном количестве Китай.
— Хоть что-то у нас в Беларуси выпускается для этого аппарата?
— Полезную нагрузку на него мы поставили отечественную: навигационный приемник, радиационный спектрометр, инфракрасные фотодиод. Обработка информации идет тем софтом, который мы разработали и интегрировали.
— За сколько времени вы рассчитывали сделать спутник?
— Были разные варианты. Если бы был решен вопрос с ракетоносителем, могли бы успеть справиться и за год.
— Захочется взяться за другой?
— Уже взялись. Он делается в рамках седьмой подпрограммы национальной программы по космосу «Использование исследования космического пространства в мирных целях». Третий раздел посвящен разработке и использованию следующего университетского наноспутника и полной наземной инфраструктуры. Причем инфраструктуры, которая была бы доступна не только для нашего, но и для остальных университетов.
— Наноспутник подразумевает использование в нем наноматериалов?
— В космических аппаратах классификация идет по другой шкале. Есть мини, микро, нано, пика и даже уже фемта. Нанокласс — до 10 кг. Пика — менее килограмма, фемта — 100 грамм и меньше. Микроспутник — несколько сотен килограммов.
— Для вашего спутника сейчас всего хватает?
— Всего никогда не хватает. Единственное, что сейчас тормозит, — это бюрократическая система в Брюсселе. Не можем получить разрешение на частоты — с нас требуют деньги. Объясняем: это учебный университетский спутник, и он должен регистрироваться бесплатно. В ответ — это у вас коммерческий аппарат, заплатите 32 тысячи евро. Какой же он коммерческий? Университетский, да еще работает в радиолюбительском диапазоне.
— Сколько, по вашему расчету, спутник может послужить?
— Зависит от орбиты. Наша орбита — солнечно-синхронная — 650 километров. На ней спутник может работать 5—7 лет, пока не опустится ниже и не сгорает в верхних слоях атмосферы. Если запускать с международной космической станции, то максимум полгода. Там орбита низкая — 400 километров. Различные варианты прорабатывались. А то вон был всплеск солнечной активности, он хорошо попортил разные аппараты. Для подобных испытаний нами приобретен тренажер. Еще и собственный сделали. Осталось выяснить, какая это будет конкретно орбита, потому что мы еще не подписали окончательный вариант контракта. А забота о частоте — это забота нашей белорусской любительской радиостанции. Для выхода в эфир в радиолюбительском диапазоне мы должны иметь зарегистрированную любительскую радиостанцию со своим директором. Речь, разумеется, идет о той старой советской школе радиолюбителей. А куда без этой старой школы? Когда мы еще вырастим новое поколение космических исследователей?!»
Игорь САМОЙЛОВ
В повестке дня — утверждение концепции нацбезопасности и военной доктрины.
Финалистка проекта «Академия талантов» на ОНТ — о творчестве и жизни.
Почти тысяча двести человек соберутся, чтобы решать важнейшие вопросы развития страны.
