Почти половину нужной энергии мы можем получать из неисчерпаемых источников

Последние десятилетия ознаменовались в мире бурным ростом производства энергии, полученной из возобновляемых источников. Солнце, ветер, вода, вулканическая магма, даже раскаленное ядро ​​Земли все прочнее становятся на службу человеку. В некоторых развитых странах доля электричества и тепла, добытых при помощи неисчерпаемых природных ресурсов, превысила 30 процентов. И это не предел. По расчетам ученых и специалистов, через пару десятков лет приведенная цифра должна удвоиться. Причем она будет отражать уже не достижения отдельных государств, а средний планетарный показатель.

Излишне напоминать, какую большую важность эта тема имеет для Беларуси, где электричество и тепло в основном производятся за счет сжигания миллиардов кубометров дорогого импортного газа. Мало того что это огромные затраты, так еще и сильная зависимость от соседней страны. Поэтому наша страна также стремится осваивать альтернативные виды энергии. Есть определенные успехи, но немало и проблем. Об этом разговор с исполнительным директором Белорусской ассоциации «Возобновляемая энергетика» Владимиром Нистюком.

Потенциал и реалии

— Более-менее активно заниматься развитием этого сектора энергосистемы, — говорит Владимир Петрович, — в Беларуси начали после 2010 года, когда был принят закон о возобновляемых источниках энергии (ВИЭ). Сейчас в стране действуют уже 55 фотоэлектрических станций (ФЭС), которые используют солнечное излучение, более полусотни ГЭС, 98 ветрогенераторных установок, два десятка биогазовых комплексов, а также 8 мини-ТЭЦ, работающих на древесном топливе. Самые крупные из них — Речицкая ФЭС мощностью 56 МВт, ветропарк из шести объединенных агрегатов в Новогрудском районе (9 МВт), Витебская ГЭС (40 МВт), биогазовый комплекс в СПК «Рассвет» Кировского района (4,8 МВт). Установленная мощность всех подобных объектов по стране составляет около 400 мегаватт — около пяти процентов мощности энергосистемы в целом. Такие результаты дают основание многим чиновникам заявлять об успешном выполнении планов по вводу в строй генераторных установок с использованием альтернативных ресурсов — ветра, солнца, биогаза и других. Но надо учитывать, что установленная мощность далека от реальной. Ветер дует не каждый день, а солнце не светит ночью. В наших климатических условиях коэффициент полезного действия, например, солнечных электроагрегатов в среднем не превышает 15 процентов, ветровых — 30. Таким образом, мы можем констатировать, что пока из возобновляемых источников производится всего около 1% электричества. С одной стороны, если учитывать очень короткий срок деятельности в указанном направлении, это существенный шаг вперед, можно сказать, прорыв. А с другой — мизер, так как потенциально Беларусь может вырабатывать за счет ВИЭ до 40 процентов электричества.

От бума до спада

— А что мешает?

— После того как в свое время Президент поставил задачу по максимуму использовать местные виды топлива и вообще активно искать альтернативные источники энергоснабжения, было принято немало решений, направленных на достижение этой цели. Для возобновляемой энергетики революционную роль сыграл соответствующий закон, о котором я уже упоминал. Станции, комплексы, единичные агрегаты с использованием Оке стали расти как грибы после дождя. Активно пошли иностранные инвестиции в этот сектор экономики. Однако через несколько лет бум закончился. Дело вот в чем. Любая структура, государственная или частная, построив установку на ВИЭ, подключает ее к единой энергосистеме. Все электричество, которое производит такой агрегат, «Белэнерго» по закону обязано купить. Причем по более высоким тарифам по сравнению с теми, которые предлагает своим потребителям. Такая схема была принята, чтобы заинтересовать потенциальных инвесторов, предпринимателей заниматься развитием в Беларуси альтернативной энергетики. И, как мы видим, подобная практика дала огромную пользу.

Когда же ВИЭ стало появляться все больше и больше, государственный монополист забил тревогу. Ведь завышенные тарифы «альтернативщиков» ему приходилось компенсировать за счет потребителей, увеличивая плату за электричество в том числе и для населения. Поэтому была введена система квот. Стало невозможно строить энергетические установки на ВИ свыше той мощности, которую тебе разрешили. А предусмотренные законом повышенные тарифы для этого сектора уже приходится отстаивать в жестких дискуссиях. В результате рост альтернативной энергетики замедлился. Этот негативный процесс усиливается тем, что уже рассматривается готовый проект новых законодательных инициатив, которые еще больше усложнят условия для существования ВИ.

Наша ассоциация, в которую входят более 60 авторитетных организаций, в том числе государственных, крупных отечественных и зарубежных компаний, частных бизнесменов, высказывается против таких шагов. Повышенные тарифы, о которых я сказал выше, действуют в отношении того или иного инвестора только в течение 10 лет с момента ввода объекта, что работает на ВИЭ. Более того, сегодня уже некоторые инвесторы готовы даже отказаться от льгот, лишь бы им позволили свободно работать. На протяжении почти десятилетия наши тесные отношения с органами власти позволяли находить компромиссные решения, которые способствовали развитию альтернативной энергетики. Это всегда был образцовый пример государственно-частного партнерства. Надеемся, что оно будет так и впредь.

Нельзя отстать безнадежно

— А может, Министерство энергетики как раз действует правильно, выступая за жесткие правила для альтернативщиков. Нельзя же в самом деле допустить, чтобы какие-то факторы влияли на повышение стоимости электричества?

— Это было бы правильно, если бы у нас было, как в Германии. Там — под 30 тысяч ветряков и свыше 8 миллионов солнечных станций. Да еще тысячи биогазовых комплексов. На ВИЭ уже приходится треть энергосистемы страны. Не удивительно после этого, что немцы отказались от сжигания угля на ТЭЦ — ведь возобновляемая энергетика позволяет в значительной мере перекрыть мощности этих объектов. У нас же она только в зачаточном состоянии. Поэтому нужно на данном этапе сделать все возможное, даже пойти на какие-то расходы, чтобы не погубить то, что, по моему убеждению, является энергией будущего. Мы не должны в этом деле безнадежно отстать. Чем больше вводится в строй установок с использованием ВИЭ, тем больше они падают в цене. Думаю, в скором времени электричество и тепло, что будут производиться на таких комплексах, станут дешевле полученные традиционным способом. Ведь запасы нефти и газа ограничены, эти ресурсы обязательно со временем подорожают. Кстати, то же можно сказать про уран, являющийся топливом атомных станций и запасы которого в недрах также ограничены.

И еще один важный момент. Если мы ведем речь о возобновляемой энергетике, то в первую очередь подчеркиваем ее экологичность. Это самая чистая энергия, и человечество не сможет без нее обойтись. Парижские соглашения, подписанные почти двумя сотнями стран, о сокращении опасных выбросов — не жест доброй воли, а скорее крик отчаяния. По сути, мир оказался перед проблемой выживания, а как ее решить — не очень понимает. Ведь некоторые государства, например США, даже и не думают присоединяться к соглашению. Очевидно, что спасение — в быстром развитии возобновляемой энергетики. Если взять конкретно Беларусь —ежегодно у нас грязные выбросы составляют около 90 миллионов тонн. Только около 25 из них поглощается лесами и болотами. Остальное, можно сказать, нами. Чтобы не задохнуться, нужно или увеличить в несколько раз лесопосадки, что невозможно, или уменьшить отравление воздуха химикатами. Мы предлагаем самый лучший способ. Судите сами: например, ветрогенератор мощностью в 1 МВт ежегодно сокращает грязные выбросы чуть ли не на две тысячи тонн.

АЭС и ВИЭ скорее друзья, чем конкуренты

— Вы упомянули белорусскую АЭС. Кто-то скажет, что с ее вводом судьба возобновляемой энергетики окажется под еще большим вопросом...

— Большая ошибка считать, что она может помешать использовать мощности АЭС с наибольшей эффективностью. Во-первых, кризисные явления в экономике не вечны. Если пойдет рост, а современная экономика очень энергоемкая, значительно увеличится и потребление электричества. К тому же, выход всегда можно найти. Например, есть хорошая программа по развитию в стране электротранспорта, от которого нам никуда не деться. Во-вторых, мы строим атомную станцию ​​и для того, чтобы сократить потребление природного газа. А это значит, что мощности ТЭЦ в будущем нужно уменьшить. Что плохого в том, если мы станем заменять тепловую энергию не только атомной, но и возобновляемой? Я уже говорил, что она обязательно уменьшится в цене. И не только из-за увеличения количества «альтернативных» установок, но и потому, что постоянно появляются новые, более дешевые и эффективные материалы, технологии. И для успешного развития энергетического сектора в нем должна существовать здоровая конкуренция. Тем более что декларируется быстрый отход от перекрестного субсидирования. Граждане будут полностью оплачивать потребление электроэнергии и тепла. У них должен быть выбор поставщика.

Лучше без гигантомании

— И все же, как многим кажется, делать в сегодняшних сложных условиях серьезную ставку на возобновляемую энергетику довольно рискованно. Ветер у нас не очень сильный, солнце не очень жаркое, гейзеров нет. Например, чтобы заменить одну ТЭЦ в 1000 Мвт фотоэлектрической станцией, потребуется, как пишут научно-популярные издания, покрыть специальными дорогими панелями территорию в 25-30 квадратных километров. Аналогичная ситуация с ветряными мельницами. Где мы Наберемся столько площадей?

— Площади есть. Можно задействовать такой колоссальный ресурс, как чернобыльская зона, где нет никакой хозяйственной деятельности. А, например, для ветрогенераторов подойдет любой участок с достаточной силой ветра. Их можно ставить даже в лесных массивах с таким расчетом, чтобы лопасти находились над верхушками деревьев. Это если говорить о создании промышленных мощностей. Но не обязательно бросаться в гигантоманию. Наиболее рациональный вариант — минигенераторные станции, которые можно размещать на крышах жилых домов и предприятий, на приусадебных участках. А если взять, скажем, геотермальные насосы, то они вообще зарываются в землю, которая выступает в качестве первоначального источника тепла, необходимого для работы агрегата.

— Какое может быть тепло земли в трескучие зимние морозы?

— Зимой у нас грунт промерзает не более чем на полтора метра. Дальше уже температура благодаря влиянию раскаленного ядра планеты не ниже 5-7 градусов. Этого достаточно для работы конструкции, которая работает по принципу холодильника, только наоборот. В закольцованную систему запускают хладагент, чаще всего фреон, который при температуре в несколько градусов с плюсом превращается в газ. Его сжимают компрессором, от чего хладагент разогревается до 60-65 градусов. Этим потоком в свою очередь нагревают воду, которая потом попадает в жилое здание. В Швеции, например, по такой схеме — в разнообразных, конечно, вариациях — отапливается свыше полумиллиона домов.

Здесь необходимо отметить важную деталь. Согласно белорусскому законодательству, электрогенераторные и тепловые установки на основе ВИЭ, используемых физическими и юридическими лицами для обеспечения своей хозяйственной деятельности, не требуют квотирования. Поэтому здесь можно ожидать бурного роста количества агрегатов и систем самых разных видов.

Точка невозврата

— Какие еще, на ваш взгляд, направления в нашем энергетическом секторе будут развиваться наиболее успешно?

— Одно из самых перспективных направлений — биогазовая энергетика. У нас для этого огромные объемы сырья — начиная от бытовых и пищевых отходов, заканчивая техническими растениями и удобрениями. В связи с сильным развитием животноводства возможностей сохранения удобрений не хватает. Надо искать технологии их переработки.

Или еще небольшой пример. Несколько лет назад вблизи Витебска на полигоне бытовых отходов шведская компания построила электростанцию ​​мощностью в 1 МВт. Топливом для нее является биогаз, получаемый при гниении свалочного мусора. Газ, в составе которого много метана, улавливается с помощью специальной технологии. Чтобы получать столько электроэнергии, сколько производит этот объект, на традиционной ТЭЦ в год пришлось бы сжечь около полутора тысяч тонн условного топлива. Пять-шесть таких «мусорных» агрегатов могли бы обеспечить электричеством предприятия масштабом с телезавод «Витязь». Сейчас в стране эффективно работают уже семь подобных установок.

Очень интересное направление — возведение маленьких ГЭС мощностью от нескольких десятков до нескольких сотен киловатт. Они уже появились в Минске, Жодино, других населенных пунктах республики. Причем для малой гидроэнергетики не обязательно иметь реку. Для этой цели с успехом используются потоки очистных сооружений. Такая мини-ГЭС уже эффективно работает в столичном объединении «Минскводоканал».

В Беларуси также появились и будут активно внедряться энергетические установки, использующие нефтяные отходы. Причем есть технология, благодаря которой, например, мазут или дизель на четверть разбавляют водой. При этом качество топлива только улучшается.

Хороший эффект дает переработка химического мусора на пиролизном оборудовании. В результате получается пиролизное масло, пиролизный газ и пиролизный кокс, которые являются очень полезным сырьем для химических предприятий. Надо отметить, что это оборудование — отечественное. Оно не только пользуется спросом в Беларуси, но и все более активно начинает реализовываться за рубежом.

Уверен, хорошее будущее у ветровых парков, солнечных станций и геотермальных насосов, о которых уже рассказал. Что бы ни случилось, меня радует одно: процесс развития возобновляемой энергии уже приобрел характер необратимого. А когда дороги назад нет, то и действовать надо соответственно — делать все возможное, чтобы инновационные идеи в сфере энергетики быстро воплощались в жизнь.

Беседовал Михаил Ковалев