30 мая 1999 года мы с подругой должны были идти на концерт возле столичного Дворца спорта. Нам было по двадцать пять, и потанцевать на воздухе под музыку популярной группы, подпевая «Таких не берут в космонавты», выглядело очень даже привлекательной перспективой на выходной. К тому же рядом была «Тройка» — Троицкое предместье, где тогда еще варили настоящий кофе по-турецки и где мы были завсегдатаями. Так что планы были просто отличные.
Но в последний момент, буквально в пятницу вечером, мне почему-то очень захотелось поехать в деревню на Троицу (она отмечалась как раз в те выходные). Причем захотелось так, что, даже толком не собравшись, быстро заперев дверь квартиры, в пятницу вечером помчалась на вокзал, чтобы успеть на последний автобус, идти от которого до дома было аж четыре километра. Зашла в дом уже затемно, чем очень удивила и обрадовала маму, которая в те выходные меня ну никак не ожидала. Спала той ночью без задних ног, и на следующий день было такое ощущение облегчения, словно чудом успела вскочить в последний вагон-то какого жизненно важного поезда.
А в воскресенье после обеда пошел сильный дождь. Но скоро он перестал, выглянуло солнце, а черную тучу потянуло в сторону совсем недалекого Минска. Мы как раз возвращались в столицу на машине (повезло: подвез сосед-дачник) и наблюдали необычное природное явление. На фоне той темной тучи, которая повисла над городом, через весь горизонт раскинулись две ярких радуги. Они были не одна над другой, как нередко можно видеть, а рядом. Словно огромные разноцветные крылья раскинулись на половину неба. Зрелище было такое ошеломляющее и тревожное одновременно, что сосед даже остановил машину, и мы несколько минут как завороженные смотрели на чудо. Потом туча ушла, радуги поблекли, мы двинулись дальше. Еще не догадывались, что как раз в это время в Минске на Немиге люди топтали людей. Что утро понедельника начнется со страшной новости. Что несколько дней двухмиллионный шумный город будет ошеломленно молчать...
Не меньше, чем о жертвах любой трагедии, коллеги-журналисты любят делать сюжеты о других действующих лицах различного рода катастроф — тех, кто чудом остался жив. С немного бешеными глазами эти люди рассказывают на камеру про счастливый случай, который не дал им оказаться там, где они должны были быть. Они возбужденно рассказывают об этом, не веря в свое везение... Но никому не интересно то, что эти люди чувствуют после, когда первое впечатление пройдет. Так, благодарность к Судьбе, к Случаю, к Всевышнему — кто во что верит. А еще — чувство вины перед теми, кому повезло меньше, кто не выжил. Ты несешь его через всю жизнь, и от этого никуда не деться. Оно не бередит ум каждый день, но надежно поселилось в нем и совершенно неожиданно колет тупой иглой в сердце.
Что-то подобное я чувствую каждый раз, когда попадаю на наше деревенское кладбище. Там рядом с моими близкими, в соседнем ограждении, лежит девочка Таня, которая была когда-то на год старше меня. Теперь ей навсегда шестнадцать. Таня умерла от болезни почек, которая стала последствием длительного пребывания под майским солнцем, а после и под дождем в 1986-м. Тогда над нашей местностью ходили радиоактивные облака (свидетельство тому — пятно на карте в районе совсем близкого Ивенца). Мы пололи совхозную свеклу, и Таня, на зависть нам, была в купальнике, подставляла спину под горячие лучи. После пошел дождь, и мы побежали прятаться под крышу, а она прыгала под этим теплым майским дождем, весело хохоча. Скоро Таня заболела («облучились почки», — заученно объясняла ее бабушка), а через два с половиной года мы, подростки, ошеломленной вереницей стояли у ее гроба под пронзительной январской изморозью...
А еще в течение двадцати лет я в последние дни мая перечитываю тот траурный список Немиги, в котором 53 фамилии. Многие из них и тогда были моложе — 15, 17, 19 лет, а сейчас уже я старше их на целое поколение. Я перечитываю этот список медленно, по именам, и у каждого из них в мыслях прошу прощения за то, что не была там, за то, что, возможно, кто-то из них занял в той страшной давке мое место...
И хочется быть лучше, чем ты есть, и достичь большего, чем имеешь, ведь, получается, проживаешь не только свою жизнь, но и того, что заступил когда твою тропинку, не дав ей оборваться...
Такая хрупкая попытка оправдать бессмысленные, неизвестно кому нужные жертвы майского дождя, капли которого до сих пор никак не высохнут на наших лицах.
Елена ЛЕВКОВИЧ
Почти тысяча двести человек соберутся, чтобы решать важнейшие вопросы развития страны.
Как вакцины спасают жизни и чего может стоить их игнорирование?
Рассказал первый заместитель председателя Государственного комитета по науке и технологиям Республики Беларусь Денис Коржицкий.
Идентичность через наследство.
