Вы здесь

Зиновий Пригодич. Симфония жизни


В один из майских дней 1991 года ко мне в редакцию «Советской Белорусси» пожаловал Иван Шамякин.


— Вот решил заглянуть, посмотреть, как ты тут устроился. А-а? .. — еще с порога вместо приветствия заговорил он.

— Иван Петрович! — обрадовался я неожиданному, но такому дорогому гостю. — Проходите, пожалуйста. Раздевайтесь...

Тогда еще не было моды заказывать секретарше чай или кофе, поэтому мы просто присели в конец стола, за которым обычно проходили заседания редакционной коллегии.

Иван Петрович, осмотревшись, одобрительно сказал:

— Ничего... Уютно. А-а? .. Давно я не был в этом кабинете. Когда еще Зинин меня принимал...

— А вы были знакомы?

— Так мы же вместе заседали в Верховном Совете. Протирали, так сказать, штаны. А-а? .. — засмеялся Шамякин.

— Счастливые были времена, Иван Петрович! А что творится сейчас? Что творится... 

— Перестройка, лихо ее матери! Видно, неспокойно сейчас и у вас, в редакции?

— Еще как! Мы же, можно сказать, на переднем крае. На передовой.

И я рассказал Ивану Петровичу, как каждая статья, опубликованная в защиту существующего строя, вызывает бурю гнева от оппозиционно настроенных читателей. Несколько раз они собирались под окнами редакции и демонстративно жгли нашу газету. А недавно заходил Зенон Позняк и не то в шутку, не то всерьез угрожал, что если они возьмут власть в свои руки, то повесят меня на самом высоком столбе.

— Ужас!.. — покачал головой Иван Петрович. — Правду говорят китайцы: не дай бог жить в эпоху перемен.

— Так вам, в энциклопедии, немного тише. Вы же все-таки в стороне.

— Тоже хватает. На планерках иногда вспыхивают такие перепалки, что чуть ли не до драки доходит. Вдруг оказалось, что в коллективе есть немало сторонников БНФ. И если раньше они сидели как мыши под веником, то сейчас нагло, скандально стремятся продвинуть в энциклопедические справочники статьи конъюнктурные, с сомнительными оценками. Но энциклопедия делается не один год. И не два. Все сведения, находящиеся здесь, должны быть выверены, абсолютно точные, объективные.

При этом Иван Петрович стал сетовать, что в обществе все более очевидной становится тревожная тенденция: люди перестают читать. Нет, различные низкопробные детективы и порнографию покупают, а вот художественную литературу... Дошло до того, что заказы на поэзию не превышают триста-пятьсот экземпляров. Да такого даже в тридцатые годы не было! Вот до чего довела нас проклятая перестройка...

— А я, — сокрушенно покачал головой Иван Петрович, — вначале искренне в нее поверил. И как мог поддерживал Горбачева. Доказывал, что на крутых поворотах не бывает без срывов, провалов, трудностей... А теперь вижу, что этот никчемный болтун, если не сказать сильнее, завел страну в тупик. И самое страшное, что никакой программы по выходу из этого тупика нет... Некоторые надеются на Ельцина. А по моему мнению, это — азартный политический игрок, хитрован и искушенный интриган, для которого на первом месте не интересы народа, страны, а свои корыстные цели.  

Я высказал осторожную мысль, что наши, белорусские руководители все это понимают и стараются по мере возможности нивелировать пагубные последствия.

— А какие у нас возможности? .. — не согласился Иван Петрович. — Распечатать пропагандистскую статью в вашей газете, собрать партийное собрание? Так люди уже не верят нам. Если ежедневно перебои с продуктами, то какая здесь может быть идеология. На наших глазах происходит крушение идеалов. А люди без идеалов — страшная вещь. Недаром такой разгул преступности... Страшно от возможности социального взрыва... И где при этом наши руководители? Тот же Соколов? Он был отличный хозяйственник на Брестчине, но сейчас, в кризисное время, оказался и не политиком и не борцом... Мы с тобой на недавнем партийном съезде выбрали Малофеева. Опять-таки как хозяйственник он претензий не вызывает. А как политик? — Шамякин красноречиво развел руками: — Боится высказать свое мнение. Растерянный, испуганный... Шушкевич? Пусть бы он лучше учил студентов, занимался своим делом. Его отец любил у нас выступать на каждом собрании. Но часто — как в лужу ... И поэтому серьезно не воспринимался. Я и младшего Шушкевича не могу воспринимать серьезно.  

— Иван Петрович, а если бы тогда, на съезде, выбрали Бровикова, может, ситуация у нас сегодня была бы другая?

— Сомневаюсь. Кто такой Бровиков? Журналист, который не состоялся. Партработник, который нигде долго не задержался. Ничем себя не проявил и как глава правительства. Поэтому и оказался на посту посла в Польше ... Единственная его заслуга, что он решился на пленуме ЦК выступить с критикой курса Горбачева. Но ведь этого мало для серьезного политика ... К тому же, он очень больной человек.

— Про интеллигенцию некогда правильно сказал Ленин. И она теперь полностью оправдывает убийственную ленинскую характеристику. Одна часть нашей хваленой интеллигенции бросилась подпевать разрушителям, оплевывать всех и все. А вторая — затаилась, замерла, ждет, куда повернется ход событий.

Такое же разделение произошло и среди нас, писателей. К большому сожалению, крикунов, горлопанов-демагогов оказалась слишком много. Вместе с так называемой гласностью, свободой слова пришла полная анархия, безнаказанное оплёвывание человека и истории. Что пишут! Что показывают! Ужас ...

Нас, старших, тех, кто стоит на патриотических позициях, называют совками, коммуняками, а наши произведения — совдеповскими агитками ... Да, книги наши проникнуты идеологией, которой мы честно и искренне служили. Но по своей сути это была идеология глубоко гуманная, человечная. А сегодня кому-то очень хочется сделать людей животными...

Чтобы уйти от разговора о политике, которая заметно потрясла, взволновала Шамякина, я спросил его о здоровье.

— А, — махнул рукой Иван Петрович, — какое там здоровье в таких условиях. Страдаю от бессонницы. Проснусь среди ночи и не могу уснуть до утра, все думаю, переживаю ... От этого мои больные сосуды донимают меня еще хуже... Да и возраст уже, что ни говори, не юношеский. Когда-то я мог по десять-пятнадцать часов сидеть за письменным столом. А теперь... Даже бумаги хорошей не имею, пишу на неиспользованных депутатских бланках.

— Так все-таки что-то пишется?

— Немного пишется ... Вот и для вашей газеты принес небольшой отрывок из своего дневника за последний год.

— Отлично! А я уже хотел звонить вам, просить что-нибудь для публикации.

— Ну, значит, наши желания совпали. Благодарю!

Мы тепло попрощались, и Шамякин ушел. А у меня еще долго щемило сердце. Никогда раньше, за все годы нашего знакомства, не видел я Ивана Петровича таким растерянным, таким одиноко-подавленным...

Больше мы не встречались. События в стране начали развиваться столь стремительно, с такими катастрофическими последствиями, что было не до встреч. Запретили Коммунистическую партию, а на коммунистов стали вешать всех собак. Развалили Советский Союз, и в национальных республиках начались передряги. Беларусь оказалась на распутье, в полной экономической изоляции. В стране нарастала социальная напряженность — банкротились промышленные и сельскохозяйственные предприятия. Впервые люди познали безработицу, тотальный дефицит всего.

Как жил в это время Иван Шемякин? Трудно, горестно. Его дневник тех лет наполнен печалью, болью, а иногда и отчаянием. Ивана Петровича по-хамски, не по-людски вытолкали из «Энциклопедии», где он был главным редактором. Ну как же — коммуняки! Почти перестали печатать, а если печатали, то платили копеечные гонорары, за которые трудно было кормить семью. Умер сын Саша, в сорок лет. Умерла Мария Филатовна, любимая жена, верная спутница, неутомимая помощница. Самого донимали неизлечимые болезни.

И самое удивительное, что в этих условиях, в этих невероятных обстоятельствах писатель думал не только о своих проблемах, но и о тех бедах, которые свалились на народ, на страну.

«А сегодня снова на душе валун: ощущение, что подхожу к последней черте. Не только я. Народ весь. Ходят фантастические слухи о новом прыжке цен ... Неужели силы, что разрушили Государство, такие всемогущие и такие мстительные, что хотят нас довести до голода и полного разрушения? »

«Снова в душе моей тревога и отчаяние. Страх за детей! И злость на всех и на коммунистов, что отдали власть без боя, и на демократов, которые бездумно, глупо разрушают все, на чем держалась жизнь. Это же идиотизм так разрушать только по той причине, что это создавалось, строилось коммунистами! Немало они сделали полезного для народа. От того и бесятся ельцины, поповы, позняки ... » 

«Живу политикой, литературой, кино. Живу жизнью народа, болею его бедами. Удивляюсь тем, кто в эйфории от того, что произошло из-за развала Союза. По-моему, в такой эйфории сытые. «Бытие определяет сознание». Формула совершенная и неоспоримая».

«Литература вянет. Если не исчезнет проблема публикации, тиражей, литература начнет вырождаться, а за ней другие виды искусства и вся культура. Такие могут быть результаты возрождения, белорусизации».

«Странно. Такой популярный был, столько мне писали, приглашали, а теперь в беспросветном пространстве. Повис. Оказался вне времени... »

«Одно не ленюсь писать. Завтра сдам книгу и сяду за новую повесть. Надо писать! Хотя изредка обжигает мысль: а зачем? Для кого? И все равно – надо писать!»

И Шемякин — хвала небесам! — несмотря ни на что — писал. С одним живым глазом, с незаживающей душевной травмой, превозмогая физическое бессилие, писал. За каких-то пятнадцать лет создал два романа и восемь повестей. В этих произведениях со всей полнотой, с любовью и глубокой жалостью отражено все, чем мы жили в те суровые годы.

Но всегда — и это естественно — на первом месте у писателя были мысли, забота о судьбе родного языка, о расцвете белорусской литературы. Незабываемая забота на протяжении всей его жизни.

Зиновий ПРИГОДИЧ 

Превью: infox.ru

Выбор редакции

Общество

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Выбор саженца для садовода — тот момент, значимость которого сложно переоценить.

Культура

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Концерт для детей и молодежи, пластический спектакль Егора Дружинина и «Рок-панорама».