Основной миф мира разбивается о безнадежные скалы новой во всех смыслах постановки «Аrсhе & Kеt», которая рассказывает о большой любви, но не может её, уже мертвую, возродить. Премьерные показы завершились 27 и 28 ноября в Ок16. На этот раз проект «Т.О.К.» взялся за пьесу грузинского драматурга Димитрия Учанеишвили, а режиссер Антон Макуха и хореограф Ирина Широкая сделали спектакль с видеорядом и танцем. Через обрывочные фразы, стильную черно-белую съемку и чувственные телодвижения зритель следит за любовью, которая сначала горит огнем, а в конце исчезает, несмотря на все усилия её вернуть.
Постановка привлекла наше внимание не только сама по себе и не только любовными перипетиями, но в первую очередь контекстом, из которого происходит «Аrсhе & Kеt». Это модерновый белорусский театр, пытающийся нащупать новый или, по крайней мере, необычный для этого пространства способ выражения, который отходит от академических канонов, задействует видео и хореографию, занимает альтернативную сцену и переключает зрителя на другую волну восприятия.
Пока тема определенной традиционности белорусской театральной сферы заполняет эфир, процесс между тем идет: постановки, в частности, Центра визуальных и исполнительских искусств «АРТ корпорейшн», который организовал проект «Т.О.К.», уже определились со своими преференциями. Поиски другого языка за небольшие бюджеты хорошо смотрятся в пространстве Ок16, предлагающем новый способ воспринимать спектакль и позволяет увидеть, насколько разнообразными и изысканными могут быть методы передачи смыслов.
«Аrсhе & Kеt» не сильно и изысканный (изящная здесь хореография), но по крайней мере для нашего зрителя необычный. Сцена — не сцена. Актерами, которых можно было бы коснуться, является пара танцоров: телодвижениями Евгений Иванов и Анна Сочивко передают или даже повторяют, просто другим путем, то, что озвучивается с экрана.
А на экране два портрета — влюбленных, которые переговариваются и через диалог раскрывают довольно схематичный сюжет, играют Александр Ефремов и Кристина Жаврид. В начале спектакля они любят друг друга, потом живут в бегах, но с оптимизмом, через обстоятельства должны расстаться, проходит семь лет, Аrсhе возвращается к Kеt, оба осознают, что любовь прошла, пытаются её воскресить, наконец, признают поражение — все.
В отдельном нуарном стиле, с шутками-прибаутками, создан скошенный и опасный мир двух следователей, которые годами идут за любовниками и выполняют роль тех обстоятельств, которые сводят сильное чувство на нет, и исчезают, когда исправить потерю уже невозможно. Это параллельная, снова виртуальная, неприкосновенная, история на экране, и она подчеркнуто другая — вы должны заметить, в каких цветах и через какие детали передается мир главных героев и что говорит о двух следователях их довольно кинематографичное окружение. В результате спектакль состоит не из видео и танца, а из двух разных видео и танца: поскольку авторы с точки зрения стиля не приводили экранные истории к общему знаменателю, нуар о следователях становится третьим полноценным произведением внутри произведения, и эта разность эстетик обогащает довольно минималистичный спектакль. Правда, и минимализм, если перед тобой довольно многословный чувственный танец, становится условным: все началось с классических движений, а продолжилось экспрессивной хореографией, способной транслировать историю даже не в качестве помощника, а почти самостоятельно.
Хотя логика событий неизбежно приводит к поражению бывших влюбленных, кажется, главное в том, что чувство было, не зря оно становится главным героем: «Аrсhе & Kеt» начинается и кончается на моменте безусловной любви, а это при всех печальных спутниках не совсем пессимистично. Сравнение неточное, но вспоминается фантастический фильм «Прибытие» Дени Вильнева, где главная героиня в исполнении Эми Адамс знает, что ее дочь умрет подростком, но все равно идет на боль, чтобы только провести с ней отмеренные годы. Вот это проживание, наличие, владение, со всеми стадиями и грустными переходами, хоть в основном, регрессом и угасанием, становятся предметом рассказа в «Аrсhе & Kеt».
Совмещение внешне печального результата и неочевидно счастливого подтекста возможно через деталь в завершение спектакля, в которой все замыкается на начале, на том давнем абсолюте, на безусловных ценностях. Но в этом случае желаемый пункт отсчета невозможен без истории, которая за ним последовала. И тут уже время определить свои преференции — быть или не быть.
София ПОЛЯНСКАЯ
Фото Анны Шарко
Существуют строгие требования к местам для купания.
