Откуда в ратуше взялся призрак, или что оставил Минску XVIII век?

Чтобы дойти от окраины до центра Минска, в XVIII веке вам понадобилось бы менее десяти минут. Да, в то время город был небольшой, здесь жило всего пять тысяч человек, а к концу века население приросло еще на одну тысячу. Для сравнения — в Вильно тогда жили 20 тысяч, в Могилеве — 7, а в Новогрудке — 3.

К сожалению, мы мало знаем о событиях, которые происходили в городе две сотни лет назад. Только задумайтесь: на территории Беларуси около 80 лет не было войны — таких мирных веков раньше еще не было. И жизнь в городе бурлила. В ратуше под руководством войта заседал магистрат. Он состоял из совета и лавы. Первая занималась общественными делами, обязанностью второй был разбор уголовных происшествий. Правда, судить лава могла только обычных горожан, а вот повлиять на шляхту было трудно. Поэтому в то время и возникало много споров. Шляхта приобретала земли внутри города, и каждый такой выкупленный кусок территории выпадал из юрисдикции города. Доходило до серьезных проблем. Когда шляхтич приобретал два участка с разных сторон дороги, он их объединял и таким образом перекрывал проезд для горожан.

Войта назначал король. Естественно, эта должность доставалась крупному шляхтичу, который часто был готов пожертвовать интересами простых мещан, лишь бы не поссориться с более богатыми и влиятельными хозяевами.

А еще в Минске сидел воевода, так как город был воеводским центром. Раз в два года в нем проходили трибуналы, на которых появлялись представители богатых родов. Несложно представить, что здесь разворачивались серьезные политические игры...

Узнать столичные тайны XVIII века можно во время авторского путешествия экскурсовода Тимофея Акудовича. В рамках проекта «Приближение» он учит замечать детали, читать историю по тем объектам, которые сохранились в городе, и восхищаться ею.

Император, сокровище и «разборки» монахов

Это путешествие начинается с Октябрьской площади. Точнее, мы попадаем на старинные Юрьевскую (на месте современного Дома профсоюзов находилась униатская церковь Святого Юрия) и Доминиканскую улицы.

Будете прогуливаться рядом с Дворцом Республики — представьте, что здесь раньше стояло одно из самых красивых зданий города, окруженное садом, в котором росли привезенные из Европы груши. Якобы отсюда они и распространились по всей Беларуси, а сорт получил название Сапежанка. Этот двухэтажный дворец принадлежал Сапегам. Во время Северной войны в нем несколько месяцев жил Петр I — так российский император решил позлить соперников. Дело в том, что Сапеги были среди тех, кто не поддержал восточного соседа, а встал на сторону Карла XII. Отсюда Петр I планировал ряд мероприятий. Был у здания еще один важный секрет. При дворце служили родители будущей императрицы Екатерины Первой, после супруги уехали в Прибалтику, где у них родилась дочь. Выросла она красавицей и, несмотря на свое не слишком высокое происхождение, смогла покорить Петра Первого. Еще в 20-е годы прошлого века здание стояло на Юрьевской улице, но в войну оно сильно пострадало и его разрушили.

За Дворцом Республики сегодня стоит табличка, напоминающая, что под землей скрыты руины одного из самых больших тогдашних костелов города Минска — Доминиканского. Место сейчас пустует, и периодически всплывает вопрос о восстановлении на нем храма.

В старых источниках была записана информация, что храм построен на «копытовый налог» — мол, когда воины возвращались с войны, доминиканцы просили у них «на Бога» в знак благодарности за то, что он спас им жизни. С каждого копыта лошади платился золотой... Орден был очень богат: когда монахи достраивали корпус монастыря, взяли в аренду кирпичный завод для производства кирпича под Минском в Петропавловской церкви. До ХІХ века ходили слухи, что где-то в подземельях доминиканцы спрятали сокровища (тут был и свой подземный ход). А в 90-е годы уже ХХ века журналисты записали историю, что таксисты не раз видели здесь собаку, перебегающую дорогу с факелом в зубах. Казалось бы, ну что такого. Но дело в том, что собака с факелом — это символ доминиканцев.

Дошла со старых времен до нас и история о драке между монахами, которая будто бы произошла из-за школяров, что сначала учились в иезуитском коллегиуме, а после «перекинулись» к доминиканцам. Но после драки студентов заставили вернуться на предыдущее место.

На то время монахи определяли для себя определенные направления работы. Одни лечили, другие — учили, занимались типографским делом, доминиканцы уделяли большое внимание теологии. Одним из самых влиятельных проповедников в то время был ксендз Облачинский, на его речи собирались толпы. Во время одной из проповедей, направленной против пьянства, теолог упомянул о, пожалуй, самом злостном нарушителе спокойствия горожан, дебошире Михале Володковиче. Шляхтич после этого отомстил ксендзу — во время другой службы въехал в костел с бочкой вина, с цыганами и медведями. Облачинский тогда предупредил, что за такой поступок Володкович обязательно поплатится. Естественно, напугать гуляку у ксендза не получилось. Володковичу все сходило с рук, ведь он считался другом магната Пане Коханку.

Но кто бы мог подумать, какая страшная будет расплата…

Преступление и наказание

Брат Михала — Юзеф Володкович — тоже не давал покоя людям. Как-то он поссорился со старым соседом Яциничем из-за земли. Как Яцигичу тягаться с молодым гулякой, тем более если у того такие влиятельные друзья? Старый шляхтич велел своим слугам положить посреди подворья кучу соломы и молотить его, а сам стал кругами ходить и спрашивать: «Кого бьете?» А слуги отвечали, что пана Володковича. Через какое-то время молодой сосед пригласил Яцинича будто мириться, но приказал слугам схватить «гостя» и бить на подворье, а на вопрос «Кого бьете?» отвечать: «Кучу соломы»...

Конечно, старый шляхтич стерпеть такой обиды не мог. Он обращался в суд, проходил различные инстанции, ему даже удалось добиться, чтобы Володкович оплатил штраф и отправился на домашний арест в монастырь на несколько месяцев. Только наказание то было слишком мягкое — в монастыре, на который раньше его род пожертвовал деньги, Володкович гулял со своей свитой. В конце концов старый шляхтич обратился в трибунал, и тут начались игры элиты. Чарторыйские, желая насолить Радзивиллу, настояли на признании Володковича виновным. На заседании присутствовал и брат Юзефа — Михал Володкович. Возмущенный решением, он выхватил саблю, напал на участников трибунала и даже случайно рассек распятие. А после этого встретил в раде похоронную процессию, развернул ее, шумел, напился... Чарторыйские решили воспользоваться такой возможностью, чтобы еще больше зацепить Радзивиллов — обратились в Вильно за разрешением на серьезное наказание.

Друзья донесли Володковичу, что его собираются убить. Только тот не поверил. Но Михала наказали. И после этого начала ходить молва, что в ратуше бродит призрак пана Володковича. Это одна из самых трагических историй того времени — впервые шляхтича казнили — без исповеди — и казалось бы, за что? За пьянство и безудержный нрав? Неслучайно мемуаристы конца XVIII — начала XIX века так часто к ней обращались, она записана в нескольких вариациях.

Инфраструктура

Трибуналы — величайший суд Великого Княжества Литовского — происходили на замке. Здесь решались дела, касающиеся территории Восточной и Центральной Беларуси. Заседания затягивались на несколько месяцев, а значит, всех приезжающих гостей нужно было обеспечить жильем и зрелищами. Магнаты строили себе дома, чтобы было где приостановиться. Так Радзивиллы возвели дворец, стоявший на месте современной гостиницы «Европа».

А еще важным событием для воеводского города были сеймики, куда съезжалась шляхта. Естественно, она не только решала серьезные вопросы, но и старалась весело проводить время.

Возможно, уже в XVIII веке в Минске появились первые кафе, во всяком случае модный в Европе напиток был во всех состоятельных домах, некоторые даже держали отдельную работницу, которая заваривала кофе. А вот чай на белорусские земли пришел только в ХІХ веке.

Вообще, XVIII век — время серьезных сдвигов во всех областях: научные открытия, новая музыка, танцы, мода. Если в Европе изменения происходили медленно, то на наших землях долго задерживалась барокко. Мужчины, которые придерживались сарматского стиля, долго не хотели принимать европейскую моду с париками и лосинами. Женщины были более гибки, они быстро постигали секреты европейских красавиц. В начале XVIII века они избавились от вещей черного цвета, что был популярен в предыдущем веке, их одежда стала более откровенная. Усложнился этикет, на столах добавилось столовых приборов.

Большое внимание отдавалось образованию. Справа и слева от костела Девы Марии (сегодня это площадь Свободы) располагались иезуитский коллегиум и школа. Именно здесь применялись новые методики обучения. Считается, что иезуиты придумали классно-урочную систему, а также различные приемы стимуляции обучения, первые решили, что детям необходимо преподавать физкультуру. Иезуитам в Минске принадлежал целый квартал, можно было бы даже делать отдельный музей, который был бы посвящен этому ордену.

На площади Свободы сохранилось еще одно из старых зданий — Дворец Пшездецких. Сегодня там открыта художественная галерея Михаила Савицкого. Антоний Пшездецкий был из средней шляхты. Ему удалось выстроить неплохую карьеру, а все потому, что он сделал ставку на князей Чарторыйских и был щедро награжден за службу.

В XVIII веке город еще был плотно застроен деревянными домиками, поэтому он сильно страдал от пожаров. Но существовало жесткое правило: если дом сгорел, хозяин на его месте должен был поставить кирпичную постройку, иначе его могли погнать из города. Поэтому в XIX веке Минск начал менять свой облик.

Елена ДЕДЮЛЯ