Сербскую переводчицу и поэтессу Даяну ЛАЗАРЕВИЧ теперь хорошо знают и в Беларуси. Совсем молодой литератор (только-только окончила учебу в университете, магистратуре), в последние годы она зарекомендовала себя активным переводчиком белорусской литературы на сербский язык. В Белграде вышло несколько книг в ее переводах. Даяна, кстати, и сама пишет стихи на белорусском языке. Ее произведения неоднократно печатались в Минских периодических изданиях. Писательница участвует в различных инициативах по презентации не только белорусской, но и других постсоветских литератур в Сербии. С молодой переводчицей и встретился наш корреспондент.
– Даяна, первый и, видимо, понятный для начала вопрос — из чего выросла ваша заинтересованность белорусской литературой? Произведения кого из белорусских поэтов вы перевели первыми?
– Еще на факультете, когда я начала изучать белорусский язык, у меня появилась заинтересованность к белорусской литературе. Мне на филологическом факультете в Белграде преподавал белорусский язык кандидат филологических наук из Минска — молодой сербист Никита Супрунчук (сейчас он преподает русский язык в Белорусском государственном лингвистическом университете, на кафедре русского языка для иностранных студентов). Профессор на практических занятиях, лекциях читал нам белорусскую поэзию и как раз тогда я сделала первый перевод с Белорусского. Какой это был стих... скорее всего — Владимира Короткевича. Да, верно. Владимира Короткевича. После, на одной презентации книги в 2013 году в Ассоциации литераторов Сербии, я впервые услышала выступление белорусского профессора, доктора филологических наук Ивана Чароты. Он говорил о своем переводе поэзии Раде Драинца на белорусский язык. Может быть, тогда я решила, чем буду заниматься дальше. Про профессора камыша слышала и раньше как про авторитетного переводчика, исследователя белорусско-сербских связей.
Так что, первые поэты, которых я переводила с белорусского, были: Владимир Короткевич, Петрусь Бровко и Максим Танк. После их стихотворения я напечатала в студенческой газете «Вясна».
– А Максим Богданович... Сложно ли было переводить его «Вянок»? Кто-нибудь консультировал вас во время этой переводческой работы?
– Когда начала переводить, точнее — когда приняла решение переводить, то, несомненно, я уже представляла, какого масштаба этот поэт, какой величины этот классик белорусской национальной литературы. Предложение перевести «Вянок» шло от профессора Ивана Алексеевича Чароты. Он выдвинул такое предложение, когда услышал о моих серьезных намерениях работать в области художественного перевода, работать именно по пересозданию белорусской литературы на сербский язык. Целый год я переводила и писала профессору Ивану Чароту, когда мне что-то было непонятно. И я очень благодарна Ивану Алексеевичу. За предложение, помощь, доверие. Да, работа над переводом «Вянка» была чрезвычайно сложной. Но еще и потому, что у меня хватало опыта. Много разных вопросов возникало в голове. Иногда, с высоты сегодняшнего времени, вижу, что большинство из них наивны. Но тогда приобретался опыт, я делала первые шаги. Кстати, не знаю, хватило бы у меня сейчас такой юношеской смелости, чтобы сейчас взяться за перевод Богдановича... Да еще амбициозно замахнуться на перевод всего «Вянка»... И все же сильное желание победило. Я, признаюсь, горжусь, что одолела такую работу. Максим Богданович был и остается для меня идеалом в поэзии, жизни, его творчество – само совершенство. И кто знает, может быть, я еще снова соприкоснусь с переводом его поэзии. Попробую тем самым, возвращаясь к прежним переводам, приподняться над собою, сделать, совершить новый творческий шаг.
– Вы несколько раз были в Беларуси. Это каким-то образом повлияло на ваши переводческие интересы?
– Многие в Минске, когда узнали, что переводила Богдановича, говорили при встрече: «Спасибо тебе, что перевела» «Вянок»...» А многие и спрашивали: «А что будешь переводить после Богдановича?». В Беларуси я узнала, кого из поэтов больше любит народ, которые творцы по душе читателям. Творцы разных поколений. На филологическом факультете Белорусского государственного университета я познакомилась с современными молодыми писателями. Многих из них позже и начала переводить на сербский язык. Что касается остальных планов — время покажет... Мне жаль, что не имею возможностей учиться на филологическом факультете Белгосуниверситета. Не имею возможностей жить в Беларуси. А я очень хотела бы этого. Хочу чаще бывать в Беларуси, больше времени проводить в непосредственном знакомстве со страной и ее литературой.
– И все же вы невероятно много делаете для продвижения не только белорусской, но и русской литературы в Сербии... Сложно ли совместить эти два течения?
– Нет, вы немного ошибаетесь. Приоритеты — за белорусской литературой. Из русских текстов я перевела только народные сказки. Хотя я внимательно слежу за развитием русской литературы. Стараюсь быть в курсе новинок русской поэзии, русской прозе. Два года я была на практике по библиотековедению в Русском доме в Белграде и участвовала в мероприятиях, которые там проводились в связке с русской литературой, российской книгой. Такие мероприятия, такие мероприятия проводились и проводятся также в университете в Белграде, на филологическом факультете. После, когда завершила учебу, я начала работать в детском культурном центре Белграда. И там с помогай Русского дома основала «Русский кружок» (так называется библиотека книг на русском языке). Так что, как видите, не так и много мною сделано для развития русско-сербских отношений... В Сербии люди часто говорят, что русские и сербы – братья. То же самое мы говорим и о дружбе белорусов и сербов. Я, насколько бы это патетически не звучало, решала своим соотечественникам показать всю прелесть белорусской литературы и белорусской культуры, показать что-то новое, до сих пор не так широко и известное. Русистов у нас хватает. А вот белорусистов, белорусоведов — мало. Так я надеюсь, что вместе со своими коллегами будем работать над расширением их рядов.
– А как вообще сербские читатели относятся к переводам из других литератур? Замечают на сербском языке белорусскую поэзию?
– Самые популярные переводы сейчас – это переводы с английского языка (литературы Америки, Англии, Австралии), итальянского, французского, немецкого языков... Это если говорить вообще о восприятии сербских читателей, их представлении о зарубежных литературе.
Напечатать белорусскую поэзию или прозу – сложная парца. Многие редакторы литературных газет и журналов не хотят печатать классиков, потому что они «старые» и «их давно уже нет». И, мол, сербский читатель «ничего не знает о них»... Находятся и другие причины, чтобы отказать в публикации. Когда сталкиваюсь с этим, настаиваю на публику, ищу объяснения своего выбора. Часто читаю белорусскую поэзию на презентациях. Стараюсь доказать, доказать, что современный читатель понимает каждого из современных поэтов Беларуси. Успех очевиден, результаты — есть. И я продолжаю переводить и печатать в газетах переводы с белорусского языка.
– Много ли сегодня в Сербии литературных периодических изданий, которые внимательны к художественному переводу?
– Если смотреть на многочисленные конкурсы, то почти все литературные журналы и газеты ищут переводы. Но, повторюсь, почти все хотят видеть у себя литературу «с современными тенденциями». Когда говорим о газетах, с которыми я достаточно успешно сотрудничаю и печатаю почти в каждом номере переводы белорусской литературы, нужно иметь в виду следующие издания: «Литературное обозрение» («Књижевни преглед»), «Суть поэтики» («Суштина поетике»), «Весна» («Весна»), «Православный миссионер» («Православни мисионар»), «Звездочная дорога» (Звездани колодвор), «Литературные вертикали» (књижевне вертикале), «Мосты» (Мостови).
– Есть ли сегодня в Сербии, кроме вас, переводчики белорусской поэзии, прозы?
– Не хвастаюсь ни в коем случае, но говорю, как есть на самом деле. Насколько я знаю, серьезно, системно перевожу и печатаю белорусов только я одна. Человек, который много сделал для белорусской литературы в прошлом, — доктор Миодраг Сибиринович. Он переводил с белорусского языка очень активно. Есть несколько переводчиков, которые переводили белорусскую литературу с русского языка. Но и их очень мало. Кстати, не надо забывать и о том, что профессор Белгосуниверситета из Минска Иван Чарота переводит еще и с белорусского на сербский, а не только знакомит белорусского читателя с сербскими поэзией и прозой.
– И все же о конкретных планах? Что собираетесь перевести в ближайшее время?
– Планы достаточно просты... Переводить и печатать ежемесячно новые, до сих пор не открытые себским читателем произведения из белорусской литературы. Буду и впредь представлять белорусскую литературу в наших газетах и журналах. А самое важное на данный момент – завершить работу над антологией белорусской детской литературы, которую вложил Иван Чарота.
– Вы еще и работаете как поэт на белорусском и русском языках... Скоро ли увидит читатель книгу ваших оригинальных стихов на белорусском или русском языках?
– Случилось так, что я написала несколько стихов на белорусском и русском языках, а о своей отдельной книге на этих языках совсем не думаю…
Я редко пишу стихи и на сербском языке. Лучше сказать — все реже и реже пишу. Когда я начала переводить — почти перестала писать свое, потому что на переведенное начала смотреть как на свое.
Во мне живет желание еще многое перевести с белорусского языка и представить сербским читателям многих писателей Беларуси. Есть у меня желание вновь посетить Беларусь. Люди думают, что я шучу, но я серьезно говорю: сейчас у меня два Отечества – Сербия и Беларусь. И я их одинаково люблю.
Беседовал Константин ЛАДУТЬКО
А вместе с ними обучение, соцпакет и даже жилье.
«Мы заинтересованы, чтобы к нам приезжали».
Беларусь — один из мировых лидеров в области добычи и глубокой переработки торфа.
