Вы здесь

Режиссер Филиппович: если зритель не рассуждает, для меня этот спектакль пропащий


На прошлой неделе в Купаловском театре состоялась премьера «Женитьбы» Николая Гоголя. Спектакль поставил 27-летний Даниил Филиппович. Режиссер получил образование в Минском государственном колледже искусств, а потом попал на режиссерский факультет Российской академии театрального искусства. Даниил сотрудничал с белорусскими театрами: ТЮЗом, Полесским, а также Гомельским молодежным театром. Мы поговорили с режиссером о премьере «Женитьбы», творческих планах и отношениях с другими режиссерами. Что из этого получилось, читайте в нашем интервью.


— В анонсе к «Женитьбе» указано: «Режиссер в очередной раз пытается в классическом тексте выявить новые современные смыслы и звучания, превращая простую историю в драматический сюжет». Получилось ли?

— Выявить новые смыслы всегда получается, если это классический текст, потому что он насыщен образными понятиями. Это не современная литература, в которой меньше образов. В «Женитьбе» Гоголя все привыкли видеть алчность и материализм. Но я имел в виду совсем другое. Моя тема: женщина хотела выйти замуж и быть счастливой. Но из-за того, что у нее нет никакого опыта, она ошиблась и в итоге осталась одна. Это трагедия женщины, ее тела и души. Наши проблемы, кроме нас самих, никто не решит. А то, что нам говорят: «У кого денег больше, с тем и женимся», — для меня эта тема отнюдь не актуальна и не интересна.

— Как зрители отреагировали на новое прочтение классического произведения?

— В этот раз я, наверное, впервые посмотрел свой спектакль из зала как зритель. Я не хотел «выпендриться»: нет цели удивить зрителя. Зритель был поражен, но я этому не верю. У меня есть критики: мои близкие друзья, родственники и первый художественный руководитель. Вот им я доверяю.

Меня интересует сам процесс: репетиции, выявление моих недостатков, их осмысление. По тем отзывам, что я слышал, у зрителей сложилось двойственное впечатление. Кому-то совсем не понравилось, кому-то понравилось полностью. Так происходит с каждой моей постановкой. Я люблю, когда зритель уходит, потому что его что-то возмутило. Если мы все будем опираться на вкусы зрителя, мы больше не будем существовать как театр. Это ошибочный ход — думать, как отреагирует кто-то в зале.

— Вам нравится, когда зрителю неудобно?

— Я люблю заставлять зрителя думать. Если он не рассуждает, для меня этот спектакль пропащий. У театра нет функции поучать или воспитывать. Есть функция поразить, вдохновить, поместить человека в ту атмосферу, в которой он раньше никогда не был. По такому принципу и работает иммерсивный театр (театр погружения — «Зв.«). У меня был опыт постановки «Пьяных» Вырыпаева. Наверное, тогда мы и приблизились к тому, о чем сейчас с вами говорим. Спектакль шел в пространстве завода «Горизонт», и уровень творческой свободы был довольно высок. Мы достигли единения со зрителем. Люди не могли выйти из спектакля, даже если им не нравилось. Они были поставлены в крайне неудобное положение.

Есть режиссеры, которые говорят: «Мы не делаем современный театр». Как вы не делаете современный театр, когда вы ставите спектакли в 2021 году? То, что вы сохраняете канон, созданный в XVІІІ-ХІХ веке, вовсе не говорит о том, что это классический спектакль. Мы другие. Это не значит, что мы плохие. Просто мы желаем свежести и нового языка. Какой смысл оставаться в тех веках?

— Что вообще происходит с современным театральным процессом в Беларуси?

— В Беларуси не с кем соревноваться. Самое ужасное, что можно сказать о постановке, — «хороший спектакль». А мы в этом засели. Все считают, что я тут сел и почиваю на лаврах. Никогда такого не было. Мы соревнуемся только на словах в «Фейсбуке» — это выглядит так смешно. Вы искусством сразитесь: со мной, с другими. Да, есть Национальная премия. Но это не та борьба. Я видел список спектаклей-номинантов… Очередной повод для шуток. Здесь каждый пятый может сказать: Я режиссер… А назвали бы те, кто составляет номинацию, трех режиссеров Гомеля, Пинска, Молодечно? А фамилии четырех актеров из любого областного театра? В областных театрах работают намного более профессиональные люди, чем в Минске.

Почему, если в Москве ты спросишь, кто такая Фрейндлих, тебе ответит почти каждый. А тут подойдешь и спросишь: «Кто такая Зубкова?» И услышишь: «Э-э-э». Стыдно не знать, что происходит в театрах, стыдно не знать фамилий режиссеров…

Я люблю Юру Дивакова. Мы даже хотели делать совместный проект: один акт ставит он, второй — я. Но не нашли общего языка с театром. Но с Чудаковым мы не сразимся, потому что дружим. Но он достойный соперник. Он гений в белорусской театральной среде, не задумывается, что скажут критики.

— Вы ставили Вырыпаева. Хотели бы поставить что-то из современной белорусской драмы?

— С удовольствием. Но автор должен прийти к тебе. В 23 года я начал работать с непрофессиональным коллективом, который я набирал сам. Мы делали серьезные спектакли. Нас вообще не воспринимали. А у нас полные залы. И как-то повелось, что я для всех одинок. Я, наверное, не умею дружить с творческими людьми.

— Вы говорили, что вам не хватает свободы эксперимента. Разве не существует никаких средств, чтобы исправить положение?

— За свою карьеру я сделал уже около тридцати пяти спектаклей. Мне уже просто неинтересно работать с русскими и белорусскими артистами, со знакомыми языками. Я хочу попробовать новое. Что такое немецкий актер? А английский? Это новая планка.

—  А что будет, если, скажем, на немецкой сцене поставить белорусскую классику?

— Представляете, «Павлинка» на немецком в современной интерпретации? Мы знаем, что Павлинка — скромная девушка, которая потом становится героем. Это все можно легко перефразировать на абсолютно другое общество. Сделать все современным, живым языком. Это называется новаторство. Я бы с радостью посмотрел такую «Павлинку».

— Планируете ли дальше работать в Купаловском?

— Я планирую, но пока это останется в секрете. Я не единственный, кто здесь будет ставить. Есть другие режиссеры и другие постановки. Скоро узнаете эти фамилии.

Я не люблю репертуарный театр. Мне нравится так: приехал, поставил и уехал. А потом через полтора года вернуться и поставить что-нибудь новое. Мне кажется, что репертуарный театр скоро исчезнет. В Москве это уже сделали: спектакль идет не больше года, потом ставится следующий. Например, «Гоголь-центр» — это структура, которая постоянно обновляется. Видимо, в стране будет один национальный репертуарный театр. В Москве, например, Вахтанговский, у нас — Купаловский.

В Беларуси очень много талантливых людей, но сегодня чувствуется какая-то тишина. Видимо, сейчас такое время, и всем действительно нужно побыть в тишине.

Арина КАРПОВИЧ

Выбор редакции

Культура

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Концерт для детей и молодежи, пластический спектакль Егора Дружинина и «Рок-панорама».

Общество

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Выбор саженца для садовода — тот момент, значимость которого сложно переоценить.

Сельское хозяйство

Как обстоят дела на полях Беларуси на данный момент?

Как обстоят дела на полях Беларуси на данный момент?

Успех зависит от соблюдения отраслевых регламентов и технологий.

Регионы

Бьюти-рецепты XVIII века восстанавливают в Грабовке

Бьюти-рецепты XVIII века восстанавливают в Грабовке

«Императорский» туристический маршрут поможет развивать сельскую территорию.