Спортсмены — люди, сильные не только телом, но и духом. Спорт учит думать на три шага вперед, анализировать ситуацию и принимать правильные решения. Поэтому у спортсменов есть чему поучиться. В рубрике «Сильные мысли» предлагаем узнать, о чем думают спортсмены.
Валерий Петрович Шарий — во всех смыслах сильный человек. А каким еще может быть олимпийский чемпион по тяжелой атлетике 1976 года! За две тренировки в день он поднимал по 32 тонны металла! Тяжелая атлетика укрепила не только его тело, но и дух, как и полагается, через различные испытания. Сегодня Валерий Петрович тренирует молодежь в собственном клубе, конечно же, тренируется сам и делится собственными мыслями. На таком фоне празднует 45-летний юбилей своей главной победы и собственное 75-летие.
— В штангу влюбился с первого взгляда. Лет 12 мне было, в новостях увидел, как атлет поднимает штангу: с одной стороны — три блестящие блины, с другой — он сам здоровенный, крепкий мужик. Это был двукратный олимпийский чемпион Аркадий Воробьев. И так мне то в душу запало. Нашел две железки, между ними дубовая ветвь — такая у меня была первая штанга. Мне было 6 лет, когда отец нас бросил. Мама поехала в Минск работать, получила квартиру и в 1960 году забрала меня. Я не знаю, что бы со мной было, если бы остался в Червене. А в Минске были возможности заниматься тяжелой атлетикой.
Говорили, что в тяжелую атлетику не возьмут. В мое время раньше 16 лет в тяжелую атлетику не брали. И я ждал, пока мне исполнится 16. занимался борьбой, даже выступил на соревнованиях, где занял пятое место из шести. Расстроился, плюнул и ушел. В открытое окно увидел, как в зале поднимают штанги, смотрел, как очарован. Подошел молодой тренер Борис Давыдович Левин, посмотрел на мои тонкие ручки и сказал приходить к нему в зал заниматься. Вот как я пришел в 1964 году, так и остался в этом на всю жизнь.
На самом деле, мне уже тогда было больше 16 лет. Я родился 19 ноября 1946 года. А мама записала, что 2 января 1947, чтобы я в армию весной, а не зимой призывался. Как она до этого додумалась в свои 19 лет, не знаю. Она мне в 20 лет только рассказала, что я на полтора месяца старше. Зато теперь у меня два дня рождения.
Днем — работа, вечером — тренировки. В 1963 году я пошел работать на завод, надо было помогать матери. Выступал за заводскую футбольную команду, но сильно травмировался. Занятия тяжелой атлетикой совмещал с работой, делал детали для воздуховодов. И тренировался, не стонал, не ворчал. Разумеется, я не знал, будет с меня что-то или нет. Я просто по ощущениям понимал, что каждый день растет результат.
В сборную включили как молодого спортсмена и хорошего человека. В 22 года я попал в национальную сборную СССР. Это было очень тяжело, конкуренция огромная. Я даже не надеялся, что попаду в сборную. В 1969 году на чемпионате Европы занял четвертое место, на чемпионате мира — пятое, они тогда проходили вместе. В отдельных упражнениях завоевал три «серебра» и две «бронзы». Тогда впервые разыгрывались медали в отдельных упражнениях, и они были у меня. Я первый из белорусских тяжелоатлетов выступал на чемпионате мира.
Олимпийские игры — 1972 — самые сложные. Все оценки были нулевыми, такого никогда не было. Конкуренция огромная, что создавало нервозность. А мы еще и выступали на кривом помосте, почему-то он был на четыре сантиметра наклонен. Я штангу поднимаю, а она обратно меня тянет. Первый подход выжимаю – кажется, легко, а на месте удержаться не могу, ухожу обратно. На втором подходе, кажется, удержался, ногами уперся. А на третьем сдался. Боря Павлов испортил подход. Вася Алексеев кульбит сделал, такого не было никогда. У Давида Ригерта нулевая отметка в рывке была. Тренеры сборной недоглядели, а в команде четыре нулевые отметки. Нервозная, неприятная Олимпиада была. Я же туда за «золотом» ехал, четыре мировых рекорда планировал установить, но этот сбой — и все. Я впервые в жизни назад с места уходил. Я очень тяжело переживал то поражение. Даже были мысли бросить спорт. Но видел, что у меня есть хороший запас, и надо идти дальше, заставлял себя работать.
Мог бы быть двукратным олимпийским чемпионом. После победы на Олимпиаде 1976 года я готовился к Олимпиаде-80. мы решили с Давидом Ригертом завоевать еще по «золоту» и красиво уйти. Он в 100 килограммах выступал, а я — в 90 кг. Но он сбросил 10 кг и «подвинул» меня из моей категории. Если бы я знал, что так будет, я бы за полгода набрал десятку и выступал бы в 100 кг. Я не ожидал, что мой товарищ вставит мне нож в спину. Он потом жалел, но осадок остался.
В 1972 году до той злополучной Олимпиады я сделал 527,5 кг в троеборье. И это вечный рекорд, который никогда никто не побьет. Были нарушения в технике, многие лукавили. Да и трудно это. У меня спина год болела, даже записали в инвалиды третьей группы. Ты жмешь, назад отклоняешься, а позвоночник не должен обратно ломаться. Каждый день 10-15 лет, это какие нагрузки! Да и с троеборьем соревнования проходили около четырех часов, такое мучение.
— Я сразу определяю, будет со спортсмена толк или нет. Год 1974-ый, выступал на соревнованиях в Бресте. Иван Логвинович говорит: «Петрович, посмотри, сейчас мой ученик выступать будет». Я посмотрел и сказал, что с парня толк будет. Леонид Тараненко выступал, будущий олимпийский чемпион. Я не ошибаюсь. Талантливого тяжелоатлета сразу видно.
Надо спортсменов из деревень набирать. Я на тренировках рвал по 180 кг, на соревнованиях — 175 кг. На грудь брал по 230 кг, со стоек толкал по 235. на соревнованиях брал по 220 кг, мог бы и больше, но подходов не хватало. Сейчас для некоторых белорусских спортсменов это недостижимые цифры. В Беларуси тяжелая атлетика в провале. На чемпионате мира 10 категорий у мужчин и 10 у женщин. От Беларуси не поехала ни одна девочка, только четыре мужика — это регресс абсолютный. А почему так? Потому что работают рядовые тренеры, которые ничего не добились. Они за свои места держатся и никого не пускают. Я, Леня Тараненко — мы на задворках. Хорошо, что у меня получилось свой зал открыть, кстати, единственный такой в стране. Надо в регионах работать, ребят с районов набирать. Я с Червеня, Леня Тараненко — из Малориты, мы с детства были сильными, отсюда и результаты.
У белорусской тяжелой атлетики может быть вторая жизнь. Для этого нужно создать новую команду, прежде всего тренеров. На них лежит ответственность за неудачи на соревнованиях, допинговые проблемы. Нужно менять команду, освежать людьми, которые глубже понимают тренировочный процесс, умеют навести дисциплину. И самим спортсменам нужно быть нацеленными только на соревнования, ни на что другое не отвлекать внимание.
Я всю жизнь ищу такого спортсмена, как сам. И не могу его найти. У меня занимается хороший парень Ренат Рагимов 1999 года рождения, чемпион Беларуси среди юношей и серебряный призер чемпионата страны среди молодежи. Есть шанс в следующем году поехать на чемпионат Европы среди молодежи, мы к этому стремимся. Но все равно он не такой, каким я был. Хочется встретить такого заводного, трудолюбивого спортсмена. Я отдавал всего себя спорту, не жалел себя. Кажется, ноги уже не могут идти, а я на тренировку. Через весь город ездил. Трудился я – будь здоров.
Отдых — это важно. Нужно уметь и отдыхать, и напрягаться, и все это сочетать. Где-то можно и вина немного выпить, оно хорошо нервную систему расслабляет. Но с этим нужно аккуратно. Я видел много людей, которые злоупотребляли, и в спорте они надолго не задерживались. Заслуженный тренер Советского Союза Рудольф Плюкфельдер, олимпийский чемпион 1964 года. Ему 94 года — и он до сих пор тренируется по три раза в неделю. Вот это пример! Я тоже тренируюсь, правда, больная нога не дает приседать. Но жим лежа 95 килограммов делаю.
Тренер для спортсмена должен быть вторым отцом, а то и первым. До какого-то момента воспитывают родители, а потом спортсмена воспитывает тренер. Я своего сына Алексея с семи лет брал с собой на сборы, на тренировки. Он в семь лет по 25 килограммов поднимал. Я хотел из его большого спортсмена сделать, он 360 кг поднимал в двуборье в тяжелом весе. Но дошел до мастера спорта и остановился, начались травмы. Он перешел в метание молота, там кандидатом стал. Бросать молот тоже нелегко. Я могу диск, ядро бросить, а вот молот не смогу, а сын смог.
— Моя отдушина — «Победа». Несколько лет назад купил у соседа по гаражу «Победу» 1953 года. День провожу в зале со спортсменами, день — в гараже с машиной, все ремонтирую. Не знаю даже, когда смогу на ней ездить. В следующем году буду красить: крыша будет светло-бежевая, а низ темно-коричневый. Поставил дизельный мотор от «Мерседеса». Из гаража выезжает и заезжает обратно. Всю машину разобрал и собрал сам, а с проводкой пока проблема.
Олимпийский чемпион — это навсегда. Я по жизни ответственно отношусь к своему званию. Я не могу где-то опозориться, попасть в неприятную ситуацию. Я ценю свою фамилию и свое имя. До сегодня, хоть сколько лет прошло. Не всем я нравлюсь, некоторые и со злостью смотрят, есть завистники. Я никому не завидую. Я держусь того, что мне удалось сделать. Хотя я со своими возможностями и способностями мог сделать гораздо больше. Три Олимпиады мог выиграть как нечего делать.
В 75 все только начинается. Возраст я не ощущаю. Да, организм стареет, но в душе я парень. Я люблю свой спорт и не жалею, что все так сложилось. Я следил за всеми великими спортсменами, хотел быть среди них и стремился к этому как мог. Всегда держал себя в форме, с которой можно было побеждать. А неудачи тоже случаются, видимо, судьба у меня такая.
Валерия СТЕЦКО
Фото Алины МАЗОВЕЦ
А вместе с ними обучение, соцпакет и даже жилье.
«Мы заинтересованы, чтобы к нам приезжали».
Беларусь — один из мировых лидеров в области добычи и глубокой переработки торфа.
