Если не он принц, то кто же тогда? И я сейчас имею в виду не образы из балетов, в которых можно видеть этого артиста. Смысл, который женская половина человечества вкладывает в понятие «принц», подкрепляется еще и белорусским менталитетом, когда все сказки можно создавать самому. Причем и в жизни, и на сцене. И с белорусским хэпи-эндом: вознаграждением за трудолюбие. В уходящем году звание народного артиста Беларуси присвоено Антону Кравченко, артисту балета. То, что элитный вид искусства пополняет ряды народных, самого артиста не удивляет, потому что он каждый день чувствует внимание почитателей балета, которых у нас не мало, а есть те, кто ходит в Большой театр «на Кравченко», и понимает, сколько труда стоит за высоким званием:
— Оно дается по факту того, что уже сделано, — отмечает Антон. — Наша профессия своеобразная, требующая больших физических сил и выносливости, ведь не просто так раньше ее представители рано уходили на пенсию. С годами уходят силы, здоровье, теряется форма, которая позволяет работать. Это как спорт: надо постоянно доказывать, что ты способен выходить на сцену и показывать результат. Я бы сказал, что признание ко мне пришло давно, а звание намного позже. Безусловно, это очень приятно: я всю жизнь отдал балету и этому театру.
— Только один театр в карьере — как вам это удалось?
— Были предложения, но всегда есть момент выбора. Кто-то уезжает, выбирает деньги и прекрасно себя чувствует. Но каждый сам несет ответственность за свой выбор.
— Ваш выбор был обусловлен востребованностью?
— Скорее, так судьба распорядилась. Я даже не думал, что приду в этот вид деятельности. Сидел в школе за партой, и к нам пришли какие-то люди, меня куда-то отобрали, сказали, когда и куда нужно прийти. Я пришел, меня опять отобрали. Затем я учился, учился, учился и попал в наш театр — снова отобрали. Череда событий, которые бывают в жизни каждого человека.
— Далеко не каждый мальчик, которого отобрали в балет, придет и останется.
— Я приходил в другой стране, которая «в области балета была впереди планеты всей». И тогда балетная карьера давала много плюсов. Сразу после окончания школы у тебя была профессия. Она позволяла выезжать за границу. Ранний выход на пенсию, чего сейчас уже нет. Потом времена изменились и сейчас намного выгоднее отдать своего мальчика в хоккей например — там еще больше плюсов. Вот и возникли проблемы с укомплектованием балетных трупп мужчинами не только у нас, но и в Российской Федерации. Работа тяжелая, колоссальные нагрузки, сопоставимые с нагрузками шахтеров. Но когда ребенком поступаешь в балет, об этом не задумываешься, как и о том, что надо будет каждый день ходить в зал и часами заниматься. Моя мама в молодости профессионально занималась плаванием, и всегда говорила мне, что у нее было по три тренировки в день: утром, днем и вечером. Точно так же и у нас.
А потом в сознательном возрасте больше задумываешься о том, как танцуешь, чем о том, что это работа, сопряженная с тяжестями. Ты же не просто так пришел — взял вес или не взял, как это бывает у штангистов, а создаешь образ, рождаешь танец, любовь.
— Бывало ли такое, когда вы видели в каком-то герое себя?
— Любой артист пропускает роль через себя. Поэтому один и тот же спектакль с разными исполнителями может восприниматься по-разному. Например, я танцую Спартака так, как я его вижу. Это мое восприятие мира и человеческой жизни. Наверное, хорошо, если зритель может увидеть разные воплощения. Но профессионализм артиста еще и в том, чтобы не копировать себя во всех образах, когда и Ромео, и Спартак или Отелло получаются одинаковыми. Мастерство в том, чтобы уметь показать и злого, и любящего, и мужественного человека. Чтобы были разные краски, нужно искать в каждом персонаже характерные именно для него черты. Когда я готовлюсь к роли, то рассуждаю: а как он думал, чем он жил? Какие тогда были времена? Что повлияло на его характер?
— Вам ближе герои или принцы?
— Нет, не принцы точно. На мой взгляд, быть принцем скучновато: показывать, какой он нежный и ранимый, как все трагично в его судьбе. Для меня это одна краска. А когда исполняешь Спартака или князя Владимира, то меньше рамок, в которых ты находишься, поэтому персонаж получается более интересным, несмотря на то, что хореография задана. Но даже когда нужно только провести рукой, важно, как ты это делаешь. Как дотронулся до партнерши? Какое при этом будет положение твоего корпуса? Как ты на нее посмотришь? Вот это артист ищет сам. Либо ты любишь, либо ненавидишь, либо воплощаешь злодея, либо романтического героя. Наш инструмент — тело, с его помощью мы общаемся со зрителем и меняя положение корпуса, рук, ног меняется и характер твоего героя.
— Есть ли у вас предпочтения по хореографии? Потому что в театре разные спектакли — от классики до современных балетов Елизарьева.
— Современный танец в чистом виде — не совсем моя история, ближе что-то среднее между ним и классикой. Мне нравится репертуар нашего театра. Это одна из причин, почему я здесь. Танцовщик же выбирает не только зарплату, но и потенциал для раскрытия. Как можно работать, пусть даже за большие деньги, но делать то, что тебе не нравится? Я станцевал все спектакли Валентина Елизарьева, и даже те, которые сейчас не идут, можно сказать, что на них я вырос, возмужал и превратился в настоящего артиста. Мне нравится, что в них есть сверхзадача, как и в спектаклях Юрия Трояна и некоторых других балетмейстеров, которые здесь ставили. Например, прекрасный балет «Анна Каренина» Ольги Костель. Нужно думать, как раскрыть тот или иной образ, чтобы зритель уносил его с собой и какое-то время продолжал мысленно общаться с героем. Когда я попадаю на хороший спектакль в драматическом театре, я еще несколько дней прокручиваю в сознании то, что увидел. Мне кажется, что есть балетные спектакли, которые зритель также продолжает анализировать, находясь уже дома.
— Что тяжелее танцевать физически?
— Конечно, спектакли с драматическим сюжетом. Всегда легче танцевать без эмоций и без глубоких образов. Просто приходить и отрабатывать необходимые движения. Например, пройти «Спартак» без эмоций в несколько раз легче, чем с эмоциями. Я в этот спектакль вводил Дениса Шпака. Говорю ему: вот сейчас будет очень тяжело. Он понимал, но когда после первого акта я подошел на сцену, он с трудом прошептал: «Я понимал, о чем вы предупреждали, но не думал, что будет настолько тяжело». Когда создаешь образ и делаешь движения от сердца, от души, живешь своим персонажем, отдаешь себя всего без остатка, то сил уходит в разы больше. Но и зрители это видят, чувствуют и ценят.
— Влияет ли на успех роли партнерство? Учитываются ли пожелания артистов, с кем танцевать?
— Безусловно! Хороший партнер(пертнерша) — залог успеха. Ведь вместе любое дело делать легче. Мне больше нравится танцевать в паре, чем одному. И никогда я не отказывался и не выбирал партнерш. Считаю, что с разными партнерами можно раскрыть больше граней в одном и том же персонаже. Ну и опять же — это работа. Мало ли какие в жизни отношения с человеком, но ты должен выйти на сцену и танцевать так, как будто вы любите друг друга больше жизни.
— Вы смогли разделить работу и дом?
— Да, мы не работаем вместе с супругой. Она тоже в искусстве, работает артисткой балета в цирке. У нас по минутам рассчитано, с кем и когда находятся дети, кто отводит, кто забирает. Хотелось бы больше времени уделять им. Мне нравится сидеть с детьми, не раздражает их плач или громкие игры. Честно сказать, если уровень зарплаты был бы выше, чем у жены, я бы вполне мог бы оформить декрет, тем более, что законодательство это позволяет. У меня в этом смысле нет предубеждений. У нас, к сожалению, всего один выходной в неделю. Нет такого, чтобы можно было сколько угодно времени посвятить семье, детям. По вечерам каждый день спектакль, а утром рано вставать, потому что детей в школу, в садик отвозить. По вечерам, как это часто бывает в театральных семьях, дети в театре, в цирке смотрят, как родители работают.
— А были моменты, когда на какое-то время выбывали из строя и говорили себе: наконец-то есть возможность отдохнуть?
— Да, когда уходишь на больничный. С одной стороны тебе плохо, ты болеешь, а с другой — думаешь, может и хорошо, что заболел, хоть отдохну. У нас у всех есть свои профессиональные заболевания. Чаще всего они происходят от перегрузок. Кто-то может остановиться, отдохнуть и уберечь себя от серьезных травм, а кто-то пытается пережить, перетерпеть. У многих это бывает именно в начале пути, когда партии сыплются как из рога изобилия. Готовишь партию за партией, при этом уже идут спектакли с твоим участием, а параллельно репетируешь премьеру.
— А поберечь себя, танцевать не в полную силу?
— Я все пытаюсь научиться этому. Уже вроде по возрасту можно. Даже и по званию — все поймут. А вот не могу: нужно выложиться, раз уж вышел на сцену, зритель ведь не виноват, что тебе тяжело и, как говорят, далеко не 18. Так вот 20 лет и пролетели: как один миг.
— Что для вас лучший отдых?
— Жена говорит, что я не умею отдыхать. Нет такого, чтобы на рыбалку съездить или еще как-то отвлечься. Мне бы просто полежать, а нет, всегда нахожу себе занятие. У артистов балета так мало выходных в принципе, что этот единственный день распланирован с утра до вечера. А когда он заканчивается, оказывается, что на половину дел не хватило времени.
— При этом вы даже дом умудрились построить своими руками.
— Если бы я мог себе позволить нанять людей, которые бы это сделали, конечно, не занимался бы сам. Но для меня это было не сложно и местами, по молодости, даже интересно. Плюс денежные вложения были растянуты на годы, как будто строю в рассрочку, и я был на 100% уверен в качестве, так как все делал сам и для себя. Мне всегда нравилась поговорка: не бойтесь делать что-то сами, помните, что любитель построил ковчег, а профессионалы — «Титаник».
— Вы получили высшее образование в области экономики, хотя логично было бы получить диплом в сфере культуры…
— Зачем учиться тому, что я и так знаю? Например, у нас есть специальность «педагог репетитор». Но я итак ее понимаю, уже 10 лет этим занимаюсь. А тратить время ради «корочки» не вижу смысла. Но мне всегда нравилась математика. Интересовали основы экономики. И мне были очень интересны предметы, которые преподавали в Академии управления. Даже политология, самый скучный предмет в школе — для меня было открытием, что ее вообще можно так интересно преподавать.
— Экономика — это, в принципе, «бытовуха». А театр всегда где-то над ней.
— Театр не существует вне жизни, он всегда про нее. Мне интересно, как все в ней взаимодействует. Я вообще считаю, что экономику нужно преподавать в школе. Каждый человек должен знать основы функционирования государства. Что перед ним всегда стоит выбор, что производить сейчас — масло или пушки? И тогда люди будут понимать, почему происходит именно так, а не иначе.
Потом я решил, что мне мало, и пошел учиться на международные отношения и в магистратуру — еще больше углубился в философию и политологию. И мне все это было очень интересно ещё и благодаря прекрасным преподавателям в академии. При этом танцевал вечером спектакли. Получалось все успевать, руководство шло навстречу с более удобным графиком.
— Что ж не берегли себя? Разве слишком высокая нагрузка не сопряжена с угрозами травматизма? Есть ли у артистов балета своя «техника безопасности»?
— Пока что мне везло: не было слишком серьезных травм. Опасно, когда случаются разрывы связок, даже переломы не так страшны — месяц в гипсе и порядок, а со связками будешь мучиться всю оставшуюся жизнь.
— Жизнь в балете — сплошная линия преодолений. Это у вас в характере, или специально тренируете?
— Каждый день, начиная с пятого класса колледжа, проживаешь, переступая через себя. И это продолжается, пока ты не закончишь танцевать. Просыпаться утром, приходить на урок классического танца. Подсчитал, что, занимаясь одним только уроком классического танца ежедневно, я отдал целый год жизни. А это нужно для того, чтобы держать себя в форме.
Каждодневное переступание через себя, пожалуй, — одно из самых сложных, что есть в нашей профессии. Когда наперед знаешь, как тебе будет тяжело, как ты будешь умирать, на сцене, образно говоря. Но ты все равно идешь и танцуешь, выкладываешься в полную силу. И все думаешь, как сделать лучше, как выше прыгнуть, как усложнить. Ведь если я могу и пока могу, то надо сделать максимально хорошо, максимально сложно, максимально эффектно.
— Есть ли какая-то роль, которую вы бы еще очень хотели станцевать?
— В нашем театре я танцевал практически все. Никогда не просил ролей.
Партии, которые мне нравились, я танцевал все. Знаковые — Спартак, князь Владимир, Князь Витовт, Хозе, Адам, Зигфрид, Щелкунчик, Альберт, Вронский.
— Часть своих ролей вы передаете молодым артистам. Как этот момент дается эмоционально?
— Я же не буду танцевать вечно… Понимаю, что наступит день, когда нужно будет уйти со сцены. А ведь кто-то должен будет остаться и танцевать этот репертуар, и надо думать об этом заранее, передавать опыт молодым артистам. Мне кажется, что им интересно. Как мне в свое время было интересно работать с Юрием Трояном, который был блистательным артистом. Он показывал и рассказывал, как лучше сделать, как работать над образом. Я у него многому научился, и не добился бы таких успехов без его поддержки. Так происходит всегда, но кто-то должен остаться и танцевать репертуар.
Лариса ТИМОШИК
А вместе с ними обучение, соцпакет и даже жилье.
«Мы заинтересованы, чтобы к нам приезжали».
Беларусь — один из мировых лидеров в области добычи и глубокой переработки торфа.
