Алесь Мойский: «В работе должно быть место творчеству». Сценарии — его работа, литературное творчество — пока хобби, а «Живое слово» — его театр

«Критика меня стимулирует на творчество и вдохновляет на новые эксперименты», — отмечает мой собеседник. И по тому, где реализовывает себя сегодня Алесь Мойский, можно хорошо проследить его трудолюбие, творческий пыл и, главное, любовь ко всему, за что он берется. Сценарии — его работа, литературное творчество — пока хобби, а мечтал он в детстве вообще о футболе. Но, как говорится, ничего не бывает просто так... Поэтому при встрече расспросила у редактора Белтелерадиокомпании и художественного руководителя Народного литературного театра «Живое слово» о закулисье творческого процесса, любимых классиков родной литературы и экспериментах, которые дают почву для открытия нового.

— То, откуда я родом, на многое повлияло в моей судьбе. Я сам из Минска. Но моя мама родилась на Логойщине, а отец — в Вилейском районе. Мама из деревни Мочаны. Во времена Янки Купалы там был хутор, где будущий поэт (поскольку его отец был безземельный арендатор и переезжал с места на место) некоторое время жил со своими родными. И Купала тогда учился в Беларучском народном училище. После моя мама ходила в Беларучскую школу имени Янки Купалы. Вилейщина с Мядельщиной — соседние районы, там, в Пильковщине, родился Максим Танк, имя которого также стало знаковым в моей судьбе (кроме того, что я окончил Белорусский государственный педагогический университет имени Максима Танка, еще и кандидатскую диссертацию писал по его творчеству). Поэтому первые свои стихи на белорусском языке в 15 лет я начал писать, вдохновленный местами великих классиков. Каждое лето проводил у бабушки в Мачанах и созерцал, видимо, те же пейзажи, что и Купала, чувствовал вкус колодезной воды, запах соснового леса после дождя, красоту озера Вяча...

Класса до 9-го в школе я был просто мальчиком, который очень хотел учиться, много читал. А после учительница по истории Инна Бронштейн (дочь литературного критика Якова Бронштейна) вдохновила меня заниматься исследовательской деятельностью. Я исследовал вопросы Холокоста на территории Беларуси и писал для международных ученических конференций научную работу о белорусских Праведниках народов мира (белорусах, спасавших евреев во время Великой Отечественной войны). И мои первые публикации в периодической печати были о праведниках мира. Тогда же начал вести школьные концерты, ходить в театральный кружок, где играл роли от Маленького принца до князя Мышкина. В итоге решил, что после школы буду поступать на журфак. Но во время первой попытки мне не хватило одного балла, чтобы пройти на бюджет. На платное учиться я не пошел, так как не такой высокий достаток был в семье. Родители — простые рабочие на заводе. Поэтому год работал внештатным корреспондентом газеты «Раніца». Параллельно устроился в свою родную школу ночным сторожем. И продолжал им работать еще и на первом курсе университета. И вот когда уже поступал второй раз, то не рискнул идти в БГУ, а пошел в педуниверситет, где была специальность «Белорусский язык и литература. Журналистика».

— А когда попал в народный литературный театр «Живое слово»?

— Туда мне посоветовал пойти мой одногруппник Леонид Подуков. Я пришел в 2007 году и так и остался. Сначала, как и многие, кто приходит, ты стоишь на свете, на звуке, после появляются вторичные роли. А на курсе на четвертом-пятом дорастаешь до главных ролей. И тогда я уже играл в спектаклях «Поймать будущее» по произведениям Рэя Брэдбери и «Афоризм» по произведениям Владимира Короткевича. Последний был знаковый для театра «Живое слово», потому что тогда в коллективе осталось мало людей, преимущественно выпускники. Когда поставили «Афоризм», на спектакль пришло столько зрителей, что не смогли всех вместить, и пришлось в один вечер дважды играть премьеру. А потом и новые участники стали приходить в театр.

— Чем живет сегодня «Живое слово»?

— Театр студенческий, существует более 56 лет. У нас постоянная текучка, ведь выпускники уходят и приходят первокурсники. Как мы ни старались держать в репертуаре театра несколько спектаклей, не получается. В каждом из них закреплены роли за определенными людьми, а когда они выпускаются, введешь на их место нового человека, однако впоследствии сравниваешь и понимаешь, что получается уже совсем другая постановка. Поэтому постоянно обновляемся. Да, у нас сейчас в репертуаре спектакль «Тень» по пьесе Евгения Шварца. Там белорусские реалии с персонажами, которые могли бы быть в нашем историческом пространстве XVI века. Такой постмодернизм и в наших с Олесей Сивохиной совместных постановках, как спектакль «Дударь», где связаны произведения восьми авторов.

— Чем обусловлена ваша тяга к такому типу экспериментов?

— Наш театр занесен в две энциклопедии — «Театральная Беларусь» и «Белорусский язык». Выступаем исключительно по-белорусски. Решили, что будем идти на эксперимент со словом, играть с текстами. Не всегда наши эксперименты — новое. Например, Андрей Коляда, основатель «Живого слова», некогда решил сделать хоровое чтение, подсмотрев то в каком-то Московском театре. В его постановке, посвященной 80-летию со дня рождения Максима Богдановича, было задействовано около ста человек, Андрей Коляда дебютировал там как автор сценария и ведущий телевизионной программы «белорусская литература в школе», которую вел 20 лет. Композиция называлась «Вянок». Мы вернули это хоровое чтение, хотя у нас было 20 человек. Поставили поэму «Потеряем-лебедь». И тем самым удалось показать, что и писатель имеет потомков, и традиции Андрея Коляды продолжаются.

Сейчас продолжается наше сотрудничество со многими библиотеками, музеями, школами Минска. Делаем композиции к юбилеям писателей, ставим отрывки по их произведениям. Например, к юбилею Якуба Коласа делали композицию «Водгулле сэрцаў».Обыграли в названии не только юбилей самого классика, но и юбилей его книги поэзии «Водгулле» (1922 г.). В результате получился полноценный мини-спектакль.

— Знаю, что вы проводите клуб творческих диалогов, занимаетесь волонтерской деятельностью...

— Формат творческих диалогов возник еще до моего прихода в театр. Расспрашивал о нем у наших руководителей Натальи Кухаревой и Владимира Трепенко. Оказалось, были встречи с писателями, которых приглашали к студентам, и в театре делали какую-то постановку или композицию по их произведениям. После этот формат у нас временно исчез. Но к 100-летию Максима Танка в 2012 году мы решили сделать композицию по его произведениям и пригласили на встречу исследователя его творчества Анатолия Воробья. И клуб творческих диалогов вновь возобновил свою деятельность.

О волонтерстве... Был у нас новый проект этой зимой. Театр «Живое слово» осуществил его совместно с народным ансамблем белорусской песни и музыки «Ярыца». Это тоже коллектив при БГПУ. У них есть программа из народных песен, но они хотели ее театрализовать. Вместе мы сделали проект «Чудо перед Рождеством», в котором участники нашего театра перевоплощаются в канонические образы волхвов, Девы Марии, медведя, ходящего с ряжеными, козы и других персонажей. Получилась интересная программа, которую показывали и в домах престарелых, и детских домах.

— А как ты отреагировал, когда Алеся Сивохина предложила тебе руководить вместе с ней театром «Живое слово»?

— С охотой согласился. Поскольку я на то время уже писал стихи и прозу, мог попробовать себя в новом качестве — драматурга. Сначала для некоторых концертных программ писал веселые миниатюры, а потом решился на пьесу. Мы ее поставили в формате «Атрасин» (вечеринки собственного творчества студентов). Так я сам написал и сам срежиссировал, как мы его назвали, «Эпистолярный детектив», а после многочисленных доработок он стал пьесой «Христос под водой». Это единственная пьеса по-белорусски, которая была напечатана в альманахе киносценариев «Обратная перспектива», вышедшей в Санкт-Петербурге. Я понимал, что мне интересно попробовать себя и в качестве режиссера, чтобы потом поставить свое произведение. Когда мы с Алесей придумываем новые программы, существует и разделение обязанностей: я больше выступаю в качестве сценариста выступаю, она — как постановщик лучше видит сценографию, костюмы, декорации, музыкальное оформление... Когда начал руководить театром, некоторое время не выходил на сцену. Но у нас, бывает, не хватает парней в постановках. Тогда роли доставались мне. Например, в композиции по произведениям Якуба Коласа «Водгулле сэрцаў» Андрея Лобановича играл я. И в «Чуде перед Рождеством» у меня была роль Черта.

— Вы думаете, что времени на творчество будет меньше? Плюс после же появилось в твоей жизни телевидение...

— Мои родители Валентина Ивановна и Чеслав Станиславович воспитывали во мне с детства некую внутреннюю ответственность, организованность. И в театре мои организаторские черты проявились. Помогло мне то после и в Белтелерадиокомпании. Я, по сути, пришел с улицы на проект «Хочу в телевизор» (это был конкурс, в котором искали новых ведущих). Телеканалом, который запустил проект, руководила Наталья Маринова (сегодня директор «Беларусь 3»), которая мне сказала, что работа за кадром не менее важна, а может, и более ответственна, чем в кадре. Шел на телепроект с мыслью, что готов взяться за любую работу на телевидении. Только возьми меня. Пришел и сказал, что хочу быть спортивным комментатором. Белорусскоязычных спортивных комментаторов не так много у нас, к тому же в детстве и в юности я играл за любительские мини-футбольные команды. Удалось пройти кастинг, попал в реалити-шоу. А потом финалистам предложили работу в Белтелерадиокомпании. Я устроился специальным корреспондентом пресс-службы Белтелерадиокомпании. Там проявил свои способности по организации каких-то проектов и мероприятий, но душа тянулась к творчеству. Тогда я параллельно начал быть автором сценариев некоторых телевизионных проектов. И в итоге сейчас занимаюсь этим в отделе редакторов.

— Сегодня ты работаешь на нескольких проектах. Как удается совмещать и не терять творческого энтузиазма?

— Все начиналось с работы в пресс-службе, что позволило познакомиться со структурой Белтелерадиокомпании, понять, какие творческие команды над какими проектами работают, где можно себя проявить. И спасибо той же Елене Мужиченко, которая была режиссером проекта «Хочу в телевизор» на «Беларусь 2» и которая первая предложила мне попробовать себя в качестве автора сценария программы «Телебарометр». Там я сейчас являюсь шеф-редактором. Причем делаем мы программу практически с той же командой, которая работала на проекте «Хочу в телевизор». Нам комфортно вместе. С Натальей Мариновой сотрудничаем на телеканале «Беларусь 3», которому в этом году исполняется 10 лет. Например, в программе «Святыни Беларуси» я выступаю в качестве диктора. На «Новостях культуры» я и автор сценария, и корреспондент. Кстати, с февраля у нас начнет выходить «Культурная неделя». С творческой командой «Новостей культуры» мы готовим новый проект, с новой подачей материала о культурных событиях, которые произошли за текущую неделю. На программе"Собеседники" я работаю как редактор. Наум Гальперович – автор и ведущий проекта, а я веду закадровую подготовку перед встречей в эфире. В прошлом году удалось высказаться о Коласе и Купале в их юбилейный год — появился документально-публицистически — художественный цикл программ о двух классиках, который мы делали с творческой командой «Беларусь 3».

— Кого и за что ты любишь из белорусских классиков?

— Максима Богдановича люблю за эксперимент, так как многие жанры, которые он в поэзии ввел, не были разработаны к нему в нашей литературе. Также за то, что его стихи, хотя могут казаться грустными, но у них всегда есть надежда. А вот Янка Купала как автор мне близок тем, что в его поэзии я вспоминаю родные и мне места. Третьим можно было бы назвать Максима Танка. Люблю его, как и Богдановича, за эксперимент. Когда поэзию иногда разгадываешь как некий культурный код. Также назвал бы и Владимира Короткевича. Человек, который способен своими произведениями заинтересовать белорусской историей больше, чем любой школьный учебник.

Блиц-опрос:

1. Лучший собеседник для тебя — Мама, жена, семья.

2. В дождливую погоду я люблю... — Писать собственные произведения.

3. Три произведения, которыми тебе запомнится прошлый год? — С удовольствием перечитал «Маленького принца» в переводе Нины Матяш на белорусский язык. Еще выделю спектакль Дагестанского театра кукол «Дюймовочка», который я посмотрел летом в Витебске. И сюда же добавлю посещение юбилейных выставок книжной графики Валерия Слаука, творчество которого очень люблю.

4. На сцене или на экране ты хотел бы стать знаменитым? — Теперь уже понимаю, что одинаково успешным можно быть и за кулисами, и за кадром, к чему и стремлюсь.

5. Кого мечтаешь перевести на белорусский язык? — Я бы хотел продолжить работу Андрея Коляды над переводом произведений Салтыкова-Щедрина, которые он не успел доделать...

Алена ДРЯПКО

Фото из архива Алеся МОЙСКОГО