Валентина Быстримович. «Страсти-мордасти» нашего двора…

Родственники далеко, а соседи рядом. Оля со второго этажа, всё светлое время суток сидит на скамеечке с пенсионерками под окнами нашей квартиры — рядом. Когда успевает с домашними делами справляться? И это, когда её младшему ребёнку годика нет! Её улыбающееся беззаботное лицо уже стало «вывеской» нашего подъезда.

Я и Оля — ровесницы, и дети у нас примерно одного возраста. Да и мужья наши — Лёнька и Димка — одногодки. У меня же хронический дефицит времени: недосып и усталость. Будучи в декретном отпуске на основной работе, я подрабатываю по утрам дворником. 

И так случилось, что, убирая в дождь газоны, простыла и попала в больницу.

Моё отсутствие не осталось незамеченным. Коммуникабельная Оля расспросила моего мужа: где я, и предложила посидеть с детьми, пока он навестит меня. Почуяла я неладное, как только увидела Лёньку. Он нетерпеливо топтался под окном с загадочной улыбкой. «Посмотри, как ему неймётся» — сказала соседка по палате. 

«С кем детей оставил?» — спросила я у Лёни. «С ними Оля» — ответил он, и ещё больше засуетился. «А с её детьми кто?» — удивилась я. Он пожал плечами. Как-то раньше я не видела, чтобы муж общался с женщинами нашего двора. Возникло смутное сомнение, что не так?

Стала просить врача о выписке и, спустя пару дней, ушла домой. Первой, кого я встретила во дворе дома, была Оля. Она развешивала бельё. 

— Наконец-то! — обрадовалась она, почти как родственнице, а потом несколько сконфузившись спросила:
— Не знаю, сказать тебе или нет?

Её глаза округлились, а виновато-любопытная улыбка застыла в изломе.

— Говори! — потребовала я.
— Твой муж приставал ко мне, — улыбка плавно преобразовалась в сочувственную.

Оля склонила голову и сморщила лоб — жалела меня. Она рассказала, как пришла посмотреть моих детей, уложила их спать, сама прилегла. «У вас в квартире сыро, ещё раз посочувствовала она. — Первый этаж всё-таки. И кровать сыровата. 

Лёньку я отпустила к тебе в больницу сбегать. А он, шельмец, быстро вернулся, и с бутылкой вина, — она старалась уловить в моих глазах, что я чувствую. — Предложил выпить и набросился меня целовать. У нас ничего не было. Ни-ни! Он просто жаловался: мучается с тобой, показал в кухонном шкафчике беспорядок». 

Оля поджала губки и осуждающе посмотрела на меня — «бесхозяйственную» женщину, у которой в кухонном столе беспорядок:

— Я, конечно, сказала, что двое деток и тебе тяжело справляться. У меня тоже в шкафчике беспорядок... Оля замолчала, ожидая мою реакцию. 

Я вынужденно поблагодарила её за женскую солидарность и пошла домой... Муж сосредоточенно возился с ребёнком, боясь поднять глаза. Похоже, увидел через окно, что Оля меня остановила. «Разбор полётов» я отложила на вечер. До вечера с мужем практически не разговаривала, и он помалкивал. Конечно, Лёнька всё отрицал:

— Она же дура! Нашла, кому верить!

— Зачем детей с «дурой» оставил?..

Всё бы забылось, если бы Олю не понесло. Уж очень польстило, что любит её не только свой, но и чужой муж. Она стала афишировать связь, существующую или нет, только им знать, а завсегдатаи скамеечек гадали и домысливали сюжет. Возникла интрига, и события стали развиваться с космической скоростью.

Оля сменила заношенное платье на новое, как она говорила «на сукенку». Чёрная в алые розы «сукенка», наведенные стрелки и алая помада делали её женщиной-вамп. Сама видела, как обернулся Лёнька, проходя мимо. Со мной она каждый день приветливо здоровалась и спрашивала: «Как детки?» — сполна наслаждалась своим превосходством, типа, я лучше.

Чем я ей приглянулась, не знаю, но Оля стала моей тенью. Везде, где была я, появлялась она. Старалась одеваться как я, и стрижку такую же сделала. Я купила себе сарафан, а на следующий день Оля на скамеечке в таком же. Наша похожесть забавляла соседей. Я понимала нелепость ситуации, но не было сил и времени на разборки — кроме детей, работы, была ещё и учёба на заочном.

В полдень Лёня приходил обедать домой. Наверное, Оле было скучно, и она стала встречать его по дороге. Заходили во двор они вместе: он чуть впереди, она чуть позади с гордо поднятой головой. Женщины на скамеечке здоровались с Лёней и подначивали Олю:

— Оля, ты откуда?

— Со свидания, — она указывала глазами на Лёньку.

С тоской я наблюдала за этой сценой. А при выходе из подъезда попадала в эпицентр внимания соседей. Надо признать, что Олиному пиару позавидовал бы профессионал. Теперь меня знали все. Даже те, кого я не знала, подходили и сочувствовали: «Не обращайте на Олю внимания!»

Сочувствие незнакомых людей меня окончательно добило, и я пригрозила мужу: «Если вы продолжите вместе «ходить на обед», заберу детей и уеду к маме». Угроза подействовала, Лёня провёл с Олей беседу, но только усугубил положение. Тогда он поговорил с Димкой. К удивлению, Димка поддержал жену:

— Напраслина, эти встречи случайные.

Лёня уточнил:

— Ежедневно случайные?

На что получил твёрдое «да». Больше вопросов задавать не имело смысла.

Через открытое окно на кухне я услышала гневное осуждение Оли: «Женщинки! — обращалась она к сидящим на скамеечке пенсионеркам. — Он же меня любит! А она его против меня настраивает... Приходил ругаться...». Интерес соседей к нам увеличился вдвое. Пересекать двор приходилось под перекрёстным обстрелом любопытных глаз.

Лёня, чтобы избежать нежелательных встреч, менял маршруты «работа-дом». Ольгу обидело такое умышленное уклонение от встреч того, кто «её любит», и... Утром, когда Лёня ушёл на работу, она запричитала под моим окном: «Ведьма чёрная, он меня любит!.. В шкафчике порядок наведи...» 

Через час доброжелательница с шестого этажа зашла ко мне и полушёпотом посоветовала: «Мы на вашей стороне, намешайте помоев и вылейте ей на голову, когда под окном кричать будет». Я поблагодарила за совет и в шоке села обдумывать своё нелепое положение. 

Выхода из ситуации не нашла. Но кормить семью надо, невзирая на ситуации, и я пошла в магазин. По дороге ко мне подошла женщина с седьмого этажа: «Вы интеллигентная женщина. Не отвечайте Ольге, она же глупая».

Приняв во внимание, в общем, верный совет, я стала не замечать Олю и не слушать её колкости. Это превратило её в неистовое существо, а меня в истязаемую жертву. Теперь, если она меня где-то видела, то обязательно с кем-либо заговаривала и показывала на меня пальцем. 

Прошел год. Постепенно я впадала в депрессию. Первого сентября шестилетки пошли в школу, а моя дочка не пошла из-за болезни. Я шла погружённая в свои хлопоты и не заметила, как у подъезда поравнялась с Олей. Очнулась, когда та стала меня отчитывать: «За мужиком всё бегаешь! Деток не досмотрела! Из-за тебя дочка в школу не пошла. Моя в школе, а твоя где?»

Или под дурное настроение она попала, или за больное зацепила, скорее всего, просто достала, и тут я почувствовала, что сейчас растерзаю её, как Тузик грелку. Не знаю, что отразилось на моём лице, когда я пошла на Олю со словами: «Сейчас я тебя убивать буду!» 

Оля бросилась со всех ног, а я за ней. Бегает, зараза, быстро — не догнала... И хорошо, а то поколотила бы от всей душ. Сила на тот момент появилась немереная. После этого я Олю больше ни во дворе, ни в магазине не встречала. Если я выходила во двор, она тут же испарялась. Все-таки иногда полезно быть не совсем интеллигентной...