Пирог с дроздами
Надо бы завести автоклав.
Запекать на тонком холсте оттиски трав —
Садовую календулу и мальв тугие головы.
Изобрести хитрый сплав
Из олова
И секретного ингредиента.
Разливать золото
В мисочки из солнечной терракоты,
Отмечая красоту момента.
Необременительные заботы —
Ожидать ледостав
и, как следствие, путь санный.
Каждый вечер творить осанну.
Каждое утро начинать заново,
Сочиняя пирог
С запеченными в нем дроздами.
Разламывая горячую корку перстами,
Выпускать птицу за птицей
В рассветное зарево.
Фрида
Не говорить, но тонко примечать.
Дитя невоплощенное качать
На трубочке прозрачной пуповины.
Они приходят тихи и невинны,
На лицах их архангела печать.
Казалось, дело в сущности, за малым.
Так ты лежишь простертой Фридой Кало
В потоке, и несет тебя поток.
Над головой стеклянный завиток
Плаценты и свеченье голубое.
Вас изначально в мире было трое.
Согласно наивысшему порядку
Дитя сквозь сон наматывает прядку
На пальчик свой фантомно-восковой,
И пуповины обод золотой
Смыкается, соединяя души.
Не все ль равно,
Когда и кем надкушен
Был плод пунцовый с косточкой тугой.
Рахат-лукум
Стираются приметы времени,
Но нет в том никаких чудес.
Из маркета с домашним веником
Наперевес
Выходит пара. Ночи длинные
Им впереди, рахат-лукум.
А я без спроса их задвинула
В свою строку.
Во все глаза, Господь, приглядывай.
Расти, лелей.
И береги от муки адовой
Своих детей.
Уроборос
матушка богородица святые отцы
я говорит хочу готовить ему голубцы
в голубой утятнице с черносливом
чтоб над дверью звякали бубенцы
чтобы по фен-шуй затекала ци
проходила сквозь золотую гриву
непослушных зыбких моих волос
и качала в такт лубяную зыбку
а лежащий в оной все рос и рос
как в утробе мати уроборос
философский камень златая рыбка
Нулевой троллейбус
Сквозит ноябрьская бездна,
Как отворенное окно.
Отсюда нулевой троллейбус
Медлительно несет нутро
В депо. Качаются тычинки
И тычут в небо. Там темно.
Он махаонова личинка,
Не-до-окукленная, но...
Он доползет по бездорожью
В конечный пункт среди зимы.
Вдруг омертвевшей лопнет кожей,
На божий свет пробьемся мы,
Прозрачные зажмурив веки
От дежавю и визави.
Слепые недочеловеки,
Не избежавшие любви.
Иона
Как теперь мне, учившейся всю жизнь
вызывать дождь и снег,
бинтовать раны, выносить с поля боя,
привыкать к существованию иному?
Я хотела быть
пиджаком твоим кожаным с потертыми рукавами,
свитером орнамента из скандинавской хтони.
Но ты поглотил меня,
словно кит Иону,
и теперь дрейфуешь, как дом
с заколоченными ставнями.
Я перехожу в нем из комнаты в комнату,
зажигаю лампы.
***
женщина остается в одной поре
как эндемик замерший в янтаре
четок дух очерчен янтарна плоть
это вам не чудище аксолотль
расколотка вобла малек в горсти
это вам высокие области
королек оправленный в серебро
в знойный час утраченное ребро
божий раб опальный седой наймит
не твое ли нынче ребро саднит
как живешь разрозненный по частям
говорят что тело Господень храм
неужели дело в одном ребре…
в янтаре потерянном янтаре
Выбор саженца для садовода — тот момент, значимость которого сложно переоценить.
Концерт для детей и молодежи, пластический спектакль Егора Дружинина и «Рок-панорама».