Сообщение онкологического диагноза у любого человека вызывает психологический кризис, и чтобы преодолеть его, нужно от нескольких месяцев до 1,5 года. Как психологи и психотерапевты онкодиспансера учат с ним справляться, какие осложнения возникают после операций, лучевой и химиотерапии, где онкобольные могут пройти реабилитацию и кому она показана, а также что самое трудное в жизни после того, как лечение закончено, рассказали врачи-онкологи, психотерапевты и реабилитологи.
Психологический кризис в дополнение к диагнозу
— Онкологическое заболевание всегда приходит неожиданно, и человек теряет контроль над своей жизнью. Он существует с ощущением неопределенности, привычная картина мира полностью разрушается. Наступает психологический кризис, который ощущается как абсолютная безвыходность, беспомощность, — рассказывает заведующая медико-психологическим отделения РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н. Н. Александрова Эвелина Синкявичюте. — Дело в том, что с психологическими кризисами каждый человек сталкивается постоянно в течение жизни. Но когда речь идет о масштабном событии, например тяжелом заболевании, то запускаются длинные механизмы адаптации — от двух-трех месяцев до 1,5 года. Нельзя сказать, что психологический кризис — это однозначно плохо, он необходим, чтобы человек выработал другие навыки в новой жизненной ситуации. Сталкиваясь с любой трудностью, мы стараемся как-то с ней справиться. С онкологическим диагнозом также необходимо справиться. Мы учим этому пациентов.
Ирина ЖИХАР пережила три онкозаболевания. Фото Татьяны Ткачевой
Надо отметить, что в РНПЦ онкологии психологическую помощь больным предлагают на каждом этапе: как во время обследования и лечения, так и после. И если пациент соглашается, с ним работают специалисты. В клинике психологический кризис выявляют при помощи «термометра дистресса». Это субъективная оценка пациентом уровня своего стресса в данный момент и определение сфер жизни, которые влияют на такое ощущение. Такой скрининг на наличие дистресса важен как для пациента, так и для психолога, психотерапевта, и для врача-онколога. Он помогает сформировать индивидуальный подход к пациенту и максимально повлиять на качество его жизни в лучшую сторону.
Проводится в клинике и семейное консультирование, психологическая помощь оказывается родственникам больного.
— Качество жизни одного человека влияет на жизнь других членов семьи. И если болеет кто-то один, вместе с ним страдают все, ведь в такой ситуации невозможно оставаться равнодушным и безразличным, — говорит Эвелина Синкявичюте. — Всем известны этапы переживания горя: сначала стадия отрицания и шока, затем агрессии, торга, депрессии и последняя стадия — принятия. Члены семьи, близкие переживают все эти этапы, но не всегда они совпадают у разных людей. Поэтому психологическая помощь необходима близким, родственникам, сожителям.
Но главное, что должны помнить и больные, и их близкие, — для современной медицины многие онкологические диагнозы — нет приговор.
— Сообщение онкологического диагноза нередко включает в сознании человека такую тождественность — «Рак = смерть». Дело в том, что в реальности это не так. Медицина движется вперед в лечении онкологических заболеваний, а подсознание пациента сформировано 20-30 лет назад, когда в течение жизни накапливались какие-то знания. Малая информированность в вопросах лечения онкологии ведет к тому, что в незнании человек выстраивает определенные страшные иллюзии. И при таком умственном процессе, безусловно, неизбежен сильный психологический кризис, — объясняет Эвелина Синкявичюте.
Предотвратить осложнения
Параллельно с работой с психологами пациент должен проходить и реабилитацию. Она начинается сразу после хирургических операций и обычно проводится в онкологических стационарах.
— Реабилитационные центры берут обычно пациентов 3-й клинической группы — к ней относятся те, кто закончил лечение и является практически здоровым. А этому предшествует долгое время: хирургическая операция, проведение 6-8 курсов химиотерапии с 21-дневными перерывами, лучевая терапия в течение месяца. Все занимает до 8-9 месяцев, — рассказывает врач-онколог консультативно-поликлинического отделения РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н. Н. Александрова Валентина Суравикина. — Пациентов с послеоперационными, химиотерапевтическими, лучевыми осложнениями реабилитационные центры не берут. Что делать таким больным? На базе нашего центра нет реабилитационного отделения. Эта забота ложится на физиотерапевтический кабинет. В штате всего один врач-физиотерапевт, две медсестры, три инструктора-методиста по ЛФК и массажист. Очень малые силы, которые осуществляют большой объем работы. За 10 месяцев этого года через него прошло 1050 первичных пациентов и в 5-6 раз больше повторных, которые обращаются как амбулаторно, так и в стационаре.
Реабилитацию желательно начинать уже на второй день после операции. Это лечебная физкультура в щадящем режиме, а также массаж, необходимый, чтобы снять отек послеоперационных тканей и предотвратить развитие контрактур и лимфедем. Через небольшой промежуток времени выполняется локальная магнитотерапия, чтобы снять воспаление и отек.
— Есть тяжелые пациенты, особенно в отделениях вертебрологии и нейрохирургии. Самые тяжелые, на мой взгляд, больные с опухолями головы и шеи: им выполняются операции, которые калечат. Людям приходится учиться заново дышать, говорить, глотать. Это стрессовые ситуации, и здесь без отделения медико-психологической поддержки не обойтись. В реабилитационные центры таких пациентов на стадии 3-й клинической группы не берут. Им не показана физиотерапия, гимнастика. Обычно спрашивают: «Что они будут там делать? Есть, отдыхать, дышать свежим воздухом?» Да! Почему-то мы не учитываем, что им необходима психологическая помощь. Но при направлении в реабилитационные центры это, к сожалению, не является показанием для реабилитации. Считается, что она проводится в учреждениях, где пациент наблюдается, и дома. Если человек живет в деревне, какая психологическая помощь ему будет оказываться? — обозначила проблему Валентина Суравикина.
Больным с опухолями головы и шеи на базе РНПЦ проводятся операции по пластике мягких тканей, челюстно-лицевая реконструкция, протезирование. Все делается бесплатно. Так же, как и эстетическая реабилитация при удалении молочной железы, — женщина оплачивает только стоимость имплантов. Параллельно при желании пациентки проводится коррекция второй молочной железы.
Пациенты с онкологическим диагнозом проходят реабилитацию преимущественно в РНПЦ медицинской экспертизы и реабилитации в Городище. Иногда их направляют в реабилитационный центр, который располагается в Атолино (Минский район).
— Часто реабилитационные процедуры назначаются амбулаторно. Но не каждый может возить свою бабушку из условного Крупского района на амбулаторную реабилитацию к нам. Разместить в стационаре мы тоже не можем — кровати у нас заняты пациентами, которые нуждаются в операции. Поэтому мы направляем таких пациентов в Атолино. Недавно на территории нашего центра вступила в строй гостиница. Надеемся, что можно будет проводить реабилитацию амбулаторно для тех, кто проживает в ней. Для белорусов проживание стоит около 20 рублей в сутки, — поделилась мыслями онколог.
По ее словам, 60% пациентов, которым проводится лучевая терапия, проходят параллельно и раннюю реабилитацию на базе РНПЦ онкологии. Лучевая терапия длится месяц и считается профилактической процедурой. В это время пациент уже почти здоров и находится в 3-й клинической стадии. Медики увидели в таком подходе большую пользу: отсутствие ранних осложнений.
— Если реабилитацию не проводить, развиваются, например, лимфедемы (отек конечности). Они бывают разные: 1, 5, 20, 40 сантиметров. Только представьте разницу между руками в 40 сантиметров! И таких пациентов у нас, к сожалению, много. Им может помочь только хирургическое вмешательство. Мы все время надеемся, что пациентов станет меньше, но, к сожалению, видим обратную ситуацию. Поэтому хотелось бы, чтобы у нас было больше реабилитационных центров, так как нашим пациентам нужна помощь и поддержка. Знаю, что есть планы по их строительству.
Кстати, в структуре инвалидности взрослого населения новообразования занимают второе место. Показатель, по информации ученого-секретаря РНПЦ медицинской экспертизы и реабилитации Алексея Разуванова, 17,8 на 10 тысяч населения. Среди людей трудоспособного возраста — 11,3 на 10 тысяч населения.
Чтобы попасть в центр ...
РНПЦ медицинской экспертизы и реабилитации принимает пациентов со всей страны. Большинство из них поступает на ранний этап из хирургических стационаров — минского городского онкодиспансера и РНПЦ онкологии и медицинской радиологии имени Н. Н. Александрова. Здесь есть два реабилитационных отделения на 110 коек.
— Показания для проведения ранней медицинской реабилитации сразу после окончания радикального лечения достаточно широкие, — поясняет заведующая онкологическим отделением № 2 РНПЦ медицинской экспертизы и реабилитации Анна Воробьева. — К нам приезжают пациенты с такими патологиями, как рак молочной железы, мочеполовой системы (женщины и мужчины), бронхов, легких, органов пищеварения (желудка, пищевода, кишечника, щитовидной железы). Кроме реабилитолога, помощь оказывают психологи и психотерапевты, физиотерапевт, инструкторы по ЛФК, неврологи, оториноларингологи, фонопед, который помогает в восстановлении голоса.
Кроме ранней стационарной реабилитации, здесь проводится и поздняя — для тех, у кого во время радикального лечения развились осложнения и в течение года пациент не восстановился. В течение первых трех-пяти лет с момента возникновения осложнения такие больные имеют право на реабилитацию в условиях стационара. Здесь работают и школы пациента, где учат правильному поведению в течение дальнейшей жизни и дают рекомендации.
А гарантии?..
Как важно изменить свой образ жизни и что в этом самое сложное, рассказала директор Центра поддержки онкопациентов «Во имя жизни», онкопациентка, пережившая три онкологических заболевания, Ирина Жихар.
— Моя пациентская биография начиналась как раз с отделением опухолей головы и шеи двадцать шесть лет назад. Большой прогресс в том, что сегодня есть челюстно-лицевая реконструкция. Опухоль, которая была у меня, грозила потерей лица. Лечение после второй болезни — рака молочной железы — длилось не 8-9 месяцев, а год и три месяца плюс пять лет гормонотерапии. Поэтому человека, более заинтересованного в восстановлении, наверное, не найти. И здесь очень сложно принять, что новый образ жизни — это навсегда. Ты должен каждый день делать зарядку, пить определенные лекарства, сдавать анализы, проходить обследования. И задача нашей организации — рассказывать об этом пациентам, помочь прийти к новым навыкам, усвоить их и сделать частью жизни. У нас очень сильные пищевые и другие привычки, которые появились с детства. Например, жареное сало с картошкой — это не значит, что от него следует отказаться навсегда, но употреблять можно только как исключение из правил. Важно, чтобы тебя поддерживала семья, если ты сам меняешься. Если вы делаете это вместе, тогда возврата к прошлому не будет. Многие пациенты спрашивают: «А если я все буду делать, как рекомендуете, это гарантия, что буду жить?». Стопроцентной гарантии здесь, к сожалению, нет.
Елена КРАВЕЦ
Ссылки
[1] https://zviazda.by/ru/author/alena-kravec
[2] https://zviazda.by/ru/sacyyalnaya-padtrymka
[3] https://zviazda.by/ru/tags/profilaktika-onkozabolevaniy
[4] https://zviazda.by/ru/tags/onkologicheskoe-zabolevanie
[5] https://zviazda.by/ru/tags/onkologicheskie-zabolevaniya
[6] https://zviazda.by/ru/tags/reabilitaciya