Сергей Макаренко: феномен чемпиона

Первый белорус, завоевавший олимпийское «золото», о жизни в годы войны, предназначении человека и характере победителя.

Они навсегда вписали свои имена в мировую историю и стали первыми белорусами, завоевавшими звания олимпийских чемпионов. Уже более полувека назад на Олимпийских играх в Риме дуэт Сергей Макаренко — Леонид Гейштор оказался лучшим в двойке-каноэ на 1000 метров.

Сегодня Сергей Лаврентьевич стоит на пороге своего 78-летия, но несмотря на это продолжает работать, активно продвигать олимпийское движение в Беларуси и просто жить — по привычке ярко и активно. В перерыве между нескончаемыми спортивными стартами белорусская легенда гребли делится с корреспондентом «СЕ» воспоминаниями о самых интересных моментах жизни.

Военное детство

Родился Сергей Макаренко в городе Кривой Рог в Украине, а в 1940 году семья переехала в Брест. Тогда отец-офицер не мог и предположить, что уже через год предстоит защищать Родину в Брестской крепости (там, к сожалению, Лаврентию Макаренко было суждено погибнуть).

— Когда началась война, мне было почти 4 года, кое-что с того времени, конечно, осталось в памяти. Помню, как начались обстрелы, как бомбили город. Когда наступали на крепость, казалось, что сотрясается вся земля. Мы жили за пару километров оттуда, поэтому и у нас в квартире сыпалась штукатурка. Первое, что увидел в стороне крепости, — это огонь. Отец уже был там, — вспоминает Сергей Лаврентьевич. Мать схватила детей — и бежать на улицу, там женщина-дворник увидела нас и загнала всех в подвал, как оказалось потом, это спасло жизнь мне и моим братьям... В этом году был в Бресте и даже зашел в этот двор. Стало как-то жутковато: с тех пор там ничего не изменилось.

Большая вода

После пережитых страхов войны начались не менее сложные времена, голодные годы: на руках матери в семье Макаренко осталось трое детей. Поэтому еще юному Сергею приходилось работать и матросом, и фрезеровщиком, но судьба все же привела мальчика на большую воду.

— После войны мы поселились в доме возле реки, поэтому вся моя жизнь была связана с водой. Я быстро и хорошо научился плавать, зимой мы катались на коньках, играли в хоккей.

Мать на лето устроила работать матросом к знакомому шкиперу на рудовоз. Когда я вспоминаю это сейчас, понимаю — именно там я оздоровился после войны. Мой организм был абсолютно ослаблен, не хватало еды, начались проблемы со здоровьем. На этом рудовозе отработал один сезон и собрался на второй. Уже шли в плаванье, когда я увидел в Бресте каноэ, и что-то в душе у меня произошло. По реке Муховец дошли до Пинска, там я попросил у шкипера денег на автобус, сошел с воды и вернулся в Брест. Такое состояние было, его даже объяснить невозможно.

Как потом выяснилось, эти каноэ привез в Брест мой будущий тренер Владимир Пилипенко. Выглядели они, конечно, не так, как современные: сделаны были из деревянных досточек, большие и тяжелые, килограммов по 30. Как правило, лодки очень неустойчивые, поэтому во время первых тренировок спортсмены часто оказываются в воде.

Со мной чудеса продолжались: за первую неделю плавания не окунулся ни разу.

[caption id="attachment_92615" align="alignnone" width="600"] Белорусский экипаж на пике своей спортивной карьеры.[/caption]

«По жизни меня всегда вела судьба»

«Расти» Сергей Лаврентьевич стал быстро, воду знал и любил. В 17-летнем возрасте стал призером юношеского чемпионата Беларуси, а спустя всего 5 лет главный триумф ждал его уже на Олимпийских играх. Белорусские парни «выстрелили» в самый напряженный момент для сборной СССР, когда у команды все еще не было ни одной золотой награды.

— На время выступления в Риме мне было всего 23, сейчас такой короткий путь от начала занятий спортом до участия в Олимпиаде был бы, наверное, нереальным.

Я не верю в черных кошек, пустые ведра и прочее, тем не менее, что-то магическое в жизни есть. Хочешь — верь, а хочешь — нет, но меня всегда вела судьба, ведь я не сразу сел в каноэ-двойку. Сначала был «одиночником», и моим лучшим результатом было 6-е место в СССР. Когда пришло время «отбираться» на спартакиаду, стали на решающий заплыв на Минском море, там я так старался показать себя, «сел на волну» к каноэ-двойке, что проплыл свой разворот. Соответственно, получил плохой результат и никуда не поехал.

В это же время проблемы с напарником возникли у Лени Гейштора. Тренеры наблюдали за всем этим и решили посадить нас вместе. Позже и Гейштор сказал, что друг к другу нас привел сам Бог. Когда начали выступать вместе, лодка пошла совсем по-другому — полетела. Уже через две недели поехали на чемпионат Советского Союза и выиграли его на дистанции 10 тысяч метров.

В 1959 году нас не взяли в сборную, потому что возникли проблемы с документами, мы начали подготовку к Олимпийским играм сами. Потом тренировались с сильнейшими спортсменами, чемпионами мира. Оттачивали свой ход на дистанции 10 тысяч метров, а как оказалось позже, олимпийская дистанция составляла всего одну тысячу. Мы должны были перестроить всю свою подготовку, ведь там совсем другие особенности, нужно было делать акцент не столько на выносливость, сколько на увеличение скорости. Все же со всем этим мы справились и одержали самую важную победу.

Эмоции после финиша остались на всю жизнь. Сейчас вспоминаю, а сам как будто еще там. Непосредственно после победы мы, наверное, еще не осознавали ее значимость для народа, для страны, для истории.

Олимпийская атмосфера в те годы была потрясающей, не только спортивная, но и сам Рим. Для нас, советских людей, видеть совершенно другой мир своими глазами было чем-то нереальным. Тогда был такой закон: всех олимпийских призеров оставляли еще на некоторое время в стране, где проводились игры. Давали дополнительные суточные, мы были этому несказанно рады, посещали музеи, отдыхали, ходили по магазинам.

Только когда приехал домой, ощутил всю полноту этой победы, благодарность людей. Сначала нас наградило правительство, потом состоялись встречи с журналистами и болельщиками. Мне кажется, что после этого триумфа внутри себя я не изменился, характер остался тем же, но люди, и даже друзья, стали смотреть на меня по-другому.

[caption id="attachment_92616" align="alignnone" width="600"] Олимпийские чемпионы: Сергей МАКАРЕНКО, Элина ЗВЕРЕВА, Марина ЛОБАЧ, Татьяна ЛЕДОВСКАЯ.[/caption]

После Рима

После победы на Олимпийских играх белорусский дуэт закрепил звание лучших на планете, став первым на чемпионатах СССР, мира и Европы.

— Спустя 4 года, на пред-олимпийской неделе в Японии, легко обошли всех соперников, двукратное олимпийское чемпионство было тогда вполне возможным. Но так сложилось, что на следующую Олимпиаду мы не поехали, вмешались обстоятельства. Накануне тренировались в Киеве, были не лучшие погодные условия, резкие перепады температур, где-то приболели и на отборе проиграли буквально небольшой кусочек дистанции.

А дальше в греблю пришла перестройка, стали менять лодки, для двоек сделали ее на метр больше. Если бы размеры остались прежними, мы с Леней еще долгое время доминировали бы в мире, но сложилось так, как сложилось.

Наставник

После завершения карьеры профессионального спортсмена Сергей Лаврентьевич не покинул спорт. Его опыт пригодился как в Беларуси, так и за рубежом. Олимпийский чемпион вырастил больше десятка призеров соревнований самого высокого уровня, изобрел новые методики тренировок в зимний период, попробовал себя в бизнесе и начал продвигать олимпийское движение в Беларуси.

— В конце 60-х у меня и мысли не было заканчивать карьеру спортсмена. Но тут вызывает главный тренер сборной СССР, ведет какой-то не вполне понятный для меня разговор, задает вопросы о том, долго ли я еще собираюсь выступать. Я, наивный, даже не понял этих намеков. Приглашают на следующий сбор в 1969-ом, я приезжаю: как всегда, с собой весло, подушка канойная, все как надо, а главный мне говорит: «Ты чего это все привез? Я же тебя как тренера на сбор вызвал».

Так началась моя карьера наставника. Отдали мне всех ветеранов команды, в том числе и моего напарника. Я еще здоровый был, действующий спортсмен, можно сказать: и кросс с ними бегал, и в лодку садился.

Никаких обид тогда не возникло, но руководство сборной за несколько лет так и не нашло для меня ставку. Тут как раз появилось предложение переехать тренировать спортсменов в ГДР. Приехал домой, рассказал жене, а она поставила меня перед выбором: если не уедем в Германию — развод. Через несколько месяцев оформили документы и уехали.

Проработал там около четырех лет, подготовил не одного гребца-чемпиона, и только тогда на родине меня признали. Предложили вернуться главным в сборную Беларуси. Согласился и отдал команде в общей сложности 20 лет жизни. Через меня прошли такие чемпионы, как Владимир Парфенович, Владимир Романовский, Николай Горбачев. Каждый год мои ученики привозили от 5 до 7 медалей, хорошо выступали и молодежные, и юношеские составы, за которые я отвечал.

Когда работал с резервом, создал зимнюю систему подготовки, ведь в Беларуси есть водоемы, которые не замерзают. То есть появилась возможность проводить тренировочные сборы не только летом, но и зимой. Позже начали также круглогодично проводить и неофициальные соревнования. Это способствовало тому, что у нашей страны резерв был просто огромный, а от этого и конкуренция в команде потрясающая. По 200-300 человек выходили на старты! Сейчас, к сожалению, спорт строится совсем по другой системе и теряет свою массовость.

Мне очень нравился тот период работы, я был невероятно активным тренером, инициативным. И всегда, как мне кажется, отличался объективностью: у меня не было любимчиков, спортивный принцип — это главное! Все время обещал жене: «Вот сейчас закончу соревноваться, и будем больше времени проводить вместе», но когда стал тренером, дома меня не было вообще. Это совсем другая ответственность, тренерская работа требует еще больше времени — организация сборов, соревнований. Когда был спортсменом, отвечал сам за себя, а здесь огромная страна, и я в этом омуте вертелся бесконечно.

[caption id="attachment_92613" align="alignnone" width="600"] Сергей МАКАРЕНКО и Леонид ГЕЙШТОР спустя 50 лет после победы на Олимпийских играх в Риме.[/caption]

Работа за рубежом

Пять лет Сергей Лаврентьевич развивал греблю в Индии и год проработал в Китае

— Позже вновь уехал за границу, потому что надоели здешние интриги; тогда в спорте образовалась напряженная атмосфера, такое ощущение, что все ждали, когда ты оступишься. А в нашем деле это неизбежно, бывали времена, когда я с первого места улетал на десятое.

Когда приехал в Индию, в гребле там вообще ничего не было налажено, до моего появления работал один специалист на протяжении месяца, но испугался антисанитарии и сбежал. Не скажу, что там было легко, но мне все же удалось воспитать спортсмена, который завоевал лицензию на Олимпийские игры. Гребля — это спорт не для индусов. Иран, Китай — уже другое дело, но не Индия.

В Китай меня пригласили отвечать за участок работы, в котором на тот момент у них был пробел — это короткие дистанции: в итоге довел до ума дело и там — китайцы начали выигрывать эту дисциплину. Они создали очень хорошие центры для подготовки спортсменов по каждому виду, но главная их проблема заключалась в том, что не было грамотных специалистов, которые могли бы создать правильный план подготовки атлетов.

Но не подошел климат Поднебесной, я сильно заболел, началась жуткая стенокардия, я вернулся на родину.

И занялся ремеслом...

— Мест в тренерском штабе не было, а прервать связь с любимым спортом уже не мог.

Это было самое начало 90-х, как раз распался СССР, в гребле начались проблемы с инвентарем, а у меня был знакомый, который занимался производством лодок. До этого их делали где-то в Прибалтике и Узбекистане, но эти предприятия, как и многие, исчезли. Какое-то время работал в этом направлении, позже пригласили развивать Олимпийское движение в представительство НОК города Минска, здесь тружусь и по сей день.

Сейчас также возглавляю Клуб олимпийских чемпионов, в нем у нас около полусотни спортсменов. Проводим различные мероприятия, в первую очередь направленные на оздоровление и лечение.

Могу сказать точно — в моей жизни для каждой работы было свое время.

[caption id="attachment_92614" align="alignnone" width="600"] Напутствие сегодняшним олимпийцам.[/caption]

Опыт лучших

— С этим у нас всегда были проблемы: люди не знают и не помнят тех, кто сделал для страны великие дела. С каждым годом мы становимся все старше, и по логике вещей значение наше в обществе должно увеличиваться, у нас же происходит все наоборот. На одном из мероприятий я проводил викторину, спросил у молодежи, в каком из видов спорта белорусский спортсмен на одном турнире завоевал сразу шесть золотых медалей. Начали называть и хоккей, и футбол, что только не придумывали, с большим трудом кто-то назвал спортивную гимнастику. Конечно, никто и не вспомнил, что это был Виталий Щерба, а ведь таких спортсменов не то что в Беларуси, в мире очень мало.

Многие виды спорта у нас постепенно забывают, хотя нужно помнить, что в Беларуси более семидесяти олимпийских чемпионов, это огромные человеческие кадры, которые можно использовать, чтобы привлечь молодежь в секции. Я уверен, что многие мои коллеги, спортсмены, чемпионы и призеры с удовольствием помогли бы тренерам и спортивным чиновникам. Взять то же фехтование: чего стоит одна Белова, а сколько уехали за границу. Ошибка — отпускать таких людей, им нужно создать условия для работы на родине.

На мой взгляд, развитие спорта у нас сейчас идет немножко не в ту сторону. В первую очередь потому, что закрыли много детско-юношеских школ, студенческих организаций. Это уменьшает поток детей, будущих спортсменов, и тем самым убивает конкуренцию.

Хорошо, что Президент начал материально помогать, пошло строительство спортивных объектов, это важно. Многие сетуют, мол, сколько можно строить хоккейные дворцы? Но люди должны понимать, что в этом сооружении размещается еще огромное количество площадок.

Что касается конкретно гребли, то все сегодня у нас держится на богатых традициях, на старых тренерах, которые способны подготовить чемпионов. Сами спортсмены, конечно, тоже не подводят, но старики сегодня в спорте — наша главная сила.

Закрытие школ, баз коснулось и гребли, далеко ходить не надо: возьмем Комсомольское озеро, на нем базировались четыре разные спортивные организации, вокруг них крутилась добрая тысяча детей, сейчас где они?

Самое дорогое

— Я часто думал, могла ли моя жизнь сложиться иначе, и пришел к выводу, что судьба сложилась бы по-иному только в одном случае — если бы у меня было больше детей. Ведь многое в жизни зависит от семьи, у меня всего одна дочь, а если было бы больше, не думаю, что уезжал бы за границу, так много времени уделял тренерской работе и прочему. Мое отношение к профессии было бы другим. К сожалению, когда понял, что самое дорогое — это семья и как можно больше детей в ней, было уже поздно.

Сегодня у меня есть внучка и правнук, мечта о большой семье все-таки сбылась.

Человек, который прошел со мной рука об руку всю жизнь, — это жена. Отметили уже золотую свадьбу. Со мной она ездила во все страны, работала там, она у меня очень хлебосольная, домашняя женщина, очень теплый человек. Мы помогаем друг другу, как можем. До сих пор она не выпускает меня из дому без обеда.

О том, кто становится первым

— Нет определенной формулы успеха, у каждого случается по-своему. Чемпионы — обычные люди, но, может,они Богом помазаны. Целеустремленность, настойчивость, характер должен быть твердым у любого человека, кто хочет чего-то добиться в жизни. Вообще, в спорте самое тяжелое — это не физические нагрузки, а психологические. Нужно уметь совладать с собой, с нервами, собраться в нужный момент, ведь многие спортсмены проигрывают еще до старта соревнований. Здесь многое зависит и от тренера, нужно правильно подвести атлета. Объяснить эти тонкости обывателю невозможно, наверно, это и есть феномен чемпиона.

Один раз шел на каноэ, и на повороте подул очень сильный ветер: я греб, но все равно стоял на месте. Так продолжалось несколько минут, но я знал — если остановлюсь, меня выбросит из лодки. Греб, пока совсем не ослаб. И тут ветер прекратился, я выждал. Вот в чем дело — победить себя.

Главное достижение...

— В спорте это, безусловно, — олимпийское золото, а в жизни — семья. Я сумел построить большой дом, работы по его усовершенствованию продолжаются и сейчас. Посадил целый сад, у нас много фруктовых деревьев, есть несколько своих грядок, обязательно нахожу время, чтобы заняться хозяйством.

Дом, деревья, дети — все это сделано, мечтать о чем-то еще не приходится, осталось только одно желание — передать все это молодому поколению.

Дарья Лобажевич

lobazhevich@zviazda.by