Девятый вал

Валентина Быстримович

Есть женщины, которые чувствуют себя истинными представительницами своего пола и притягивают мужские взгляды, как магнит — металлическую стружку, вызывая зависть подруг. И чем они берут? Красотой, кротостью, женственностью, хитростью, флюидами или чем другим? Может, врождённой способностью или приобретёнными навыками?

Очевидно, Людка, бухгалтер ЖЭКа, обладала многими из этих качеств. Во взглядах сотрудников при виде её появлялся блеск, а работали там в основном молодые мужчины. Вытянутая в тростинку, с узким личиком, Людка напоминала лисичку. У неё были: покладистый муж, семилетний сын, служебное жильё.

Сказать, что жёны работников домоуправления питали к ней неприязнь, значит ничего не сказать. Жена главного инженера плакала, что муж гуляет с Людкой. Света, жена Сашкиного друга, мастера ЖЭКа, жаловалась, что Людка у мужа деньги выманивает, а Марина рассказывала, что Людка на её Семёна вешается…

Намекали и Гале, что с её благоверным Сашей у Людки шуры-муры. Но Гале было не до разборок: сессия на носу, детей не с кем оставить на время экзаменов, работы полно. Однако дыма без огня не бывает, пришёл черёд и Гале познакомиться с Людкой.

Галя стирала, когда позвонили в дверь. Стиральной машины у них не было, и она стирала в тазике. С полотенцем в руках Галя поспешила открыть дверь. На пороге стояла эффектная блондинка, сзади волосы подобраны, а с макушки почти до бровей уложены мелкими завитушками. Завитушки были настолько идеальными, что казались неестественными. Блондинка улыбалась:

— Я Росоко Людмила, мне нужно с вами поговорить, — незнакомка с любопытством рассматривала Галю.

Хозяйка ждала, вытирая руки полотенцем. «Ваш муж меня любит!» — выпалила блондинка новость с любезной улыбкой, при этом как бы даже сочувствуя хозяйке. Галя продолжала вытирать руки, не зная, как реагировать. «Вот она, печаль жэковских жён собственной персоной. Недурна, ухожена и хочет поговорить. Слухи не напрасны», — подумала она.

— Наслышана о вас, — Галя тоже рассматривала соперницу. — Хотите сойтись с Сашей? Чтобы мы развелись?

— Что вы! У меня муж хороший, — махнула рукой Люда. — Просто пришла посмотреть на вас. Почему он любит меня, а не свою жену?

«Наглая или глупая? Сразу и не поймёшь». Сашка должен был вернуться с минуты на минуту, и Галя потянула время, чтобы посмотреть на его реакцию:

— Неужели? До сих пор любил меня. Он вам сам об этом сказал?

— Да, он за мной ухаживает, и сказал об этом, — Люда любовалась собой.

Из глубины комнаты пришлёпала в ползунах малышка и с любопытством смотрела на тётю. Звякнули ключи, Сашка вырос на пороге Сашка и уставился на Люду.

— К тебе пришли, — сказала Галя, наблюдая за мужем. Главное — его первая реакция, по ней можно узнать правду. Саша был спокоен.

— Вот, говорит, что ты её любишь, а я думала, что меня, — Галя пожала плечами. — Внеси ясность.

Сашка зло глянул на гостью. Люда торопливо заговорила:

— Саша, у тебя красивая жена, я её пятки не стою. Как ты мог говорить, что меня любишь?

— Дура, — фыркнул Сашка. — Я пошутил, ты шуток не понимаешь? Галя, с тобой же тоже на работе мужчины шутят? Говорят, что любят?

— Шутят, — Галя пожала плечами.

— Как ты это воспринимаешь?

— Никак, как шутку.

— Вот видишь. И я пошутил, но я же не виноват, что она дура, восприняла всерьёз.

Обе женщины стояли в растерянности. Первой спохватилась Галя:

— Раз Люда пришла и ходят слухи, что у вас шуры-муры, давайте уж решим этот вопрос окончательно. Чтобы у меня не было сомнений, дайте обещание нигде в компаниях вместе не бывать.

Слово было дано, на этом и разошлись.

Через пару недель Людка явилась к Гале взбешённая, с порога взревела: «Зачем рассказала, что я приходила? Сейчас все обсуждают эту тему. Лучше бы квартиру убрала, грязь развела, почему ты меня в комнату не пригласила? Боялась, что я посмотрю? Саша меня …» Договорить не успела. Галя схватила швабру и врезала по идеальной причёске. «Ах!» — вскрикнула Людка и выскочила за дверь, но швабра догнала её на лестнице.

Саша задерживался на работе. Ничего не поделаешь, новогодние праздники. Галя уложила детей и тоже уснула. В первом часу ночи постучала в дверь жена коллеги Света: «Моего Вовки нет, опять с Росоко, точно знаю. В её кабинете свет горит… Пойдём со мной, а то одной боязно».

Домоуправление находилось в соседнем квартале, но Гале не хотелось окончательно просыпаться и идти: «Так дети же спят…» Идти не хотелось, но отказать подруге было не по-дружески.

Дверь ЖЭКа открыла вдрызг пьяная секретарша и тупо уставилась на Свету. «Володи здесь нет, иди, смотри!» — брезгливо бросила она надоедливой жене. Похоже, Галю вообще не заметила. Пошатываясь, секретарша пошла в кабинет, а полные решимости воевать за своих мужей жёны мастеров Саши и Володи последовали за ней.

Судя по грязной посуде, стол был богатым. А по наличию сотрудников — компания из двух пар: директор — секретарша, Саша — Люда. Володи действительно не было. Ничего крамольного, кроме того, что все пьяные на рабочем месте…

«Где мой Вова?» — строго спросила Света директора. Но тот даже голову не повернул в её сторону. Он разговаривал с Сашей, и оба ухмылялись. Люда собирала и составляла в стопочку грязные тарелки и как-то так высоко задирала голову, что было непонятно, как она эти тарелки вообще на столе видит. Секретарша была не у дел, она стояла в сторонке и старательно удерживала равновесие.

Свету директор игнорировал сознательно: она частенько гоняла их за выпивку в рабочее время. Даже, чтобы оградить мужа от соблазна выпить после работы, подъезжала с колясочкой в конце рабочего дня к дверям домоуправления. Грозила пожаловаться на директора в райисполком, считала его инициатором разложения дисциплины и морали в коллективе — мол, сам развёлся с женой и способствует разрушению семей подчинённых.

Волна негодования накрыла Галю: Сашка и Людка вместе, а ведь обещали... Но толчком, превратившим эту волну в девятый вал, послужило то, что Сашка её не замечал. И Люда демонстративно собирала тарелки, не обращая внимания на её присутствие. Ей даже показалось, что лисье личико Люды вытянулось ещё больше, а губы расплылись в высокомерно-насмешливой улыбке. «Делает вид, что ей на меня наплевать!» — резануло Галю уязвленное самолюбие, смешанное с ревностью, обидой, отчаянием.

В порыве возмущения, гнева и чего-то, что трудно объяснить, Галя выхватила из рук Люды стопку тарелок и с размаху опустила ей на голову… Все это произошло очень быстро. Вдруг наступившая звенящая тишина поразила Галю неожиданностью. Оказывается, тишина может звенеть!

Как на замедленной плёнке чёрно-белого фильма, тарелки поочередно переламывались на Людкиной голове, осколки с остатками еды падали на голые плечи, красивое платье... Галя видела, как с каждой расколотой тарелкой стопка на Людкиной голове уменьшается и оседает, а обломки летят вниз, скользят, переворачиваются. И была в этом какая-то страшная неотвратимость…И звенящая тишина…

Сашка схватил Галю в охапку: «Галочка, успокойся, успокойся! Тебе наговорили, ничего не было!» Похоже, он отрезвел от неожиданности. Галя затихла в оцепенении... Устала, она сильно устала... Она резко освободилась из рук мужа и пошла к выходу. Скорее домой — там дети одни. Галя почти бежала. Светка едва догнала:

— Ты молодец, молодец! Как ты ей!

— Света, у меня дети, мне нужно их растить, а вдруг я её покалечила?

— Не скажет, смолчит, они все смолчат. Мы их на рабочем месте застукали. А где же Вовка? Может, спрятался?...

Галя не слушала, ей не давала покоя мысль: «Хоть бы не искалечила». Она была поражена своим поступком, испугана, понимала, что действие опередило мысль. Так можно и убить! Сначала сотворила, потом увидела — и только после осознала.

Она тихо открыла дверь. Дети спали. Легла. Пришёл Сашка, наклонился к ней: «Ну что? Натворила дел? Люда подаст в суд, а я пойду в свидетели?» Галя не ответила.

На следующий день супруги молчали, но Сашка незаметно улыбался. В обед пришёл директор, принёс коньяк и торт:

— Вот, пришёл извиниться за вчерашнее. Давайте помиримся и всё забудем.

Галя вопросительно подняла глаза:

— Как она?

— Сегодня не видел. А вчера, когда уходила, глаза бегали. На голову платок повязала.

Почему бегали, Галя не поняла, но с тех пор охота злить жён сотрудников у Люды отпала.