​Любовь сказала «да»

Ирина Видова по-прежнему носит своё обручальное кольцо. А на левой руке у неё кольцо супруга – композитора Олега Молчана. «Меня не покидает ощущение, что он незримо присутствует рядом», – признаётся она. О любви, которая сильнее смерти, о музыке, делающей жизнь прекрасней, и о дорогах, которые мы выбираем, беседуем с певицей Ириной ВИДОВОЙ.

Только раз бывает в жизни встреча

– Впервые я увидела Олега на сцене в 1992 году, – вспоминает Ирина. – Попала на концерт с участием «Песняров» и поразилась, как современно начали звучать многие песни этого коллектива. Внимательно присмотрелась к участникам ансамбля и сразу связала обновление репертуара с клавишником. Чувствовалось, что он не просто исполнитель музыки, а творец. Отметила и забыла. А в рождественскую ночь мне приснился сон: мужчина в плаще стоит на перроне вокзала и ждёт (я чётко понимаю это) именно меня. Тот сон разбудил какое-то предчувствие любви.

В 1993-м я оканчивала БГПУ им. М. Танка, искала аранжировщика своим песням, и мне порекомендовали Молчана. Увидев его, сразу вспомнила и концерт, и сон: Олег внешне был похож на незнакомца из моего сна. Мы оба всегда считали нашу встречу судьбоносной.

– Вы сразу почувствовали взаимное притяжение?

– Сразу. Невербальные сигналы дали понять, что Молчан мной заинтересовался. Позже Олег признался, что при первой же встрече подумал: «Мне бы такую жену!» В тот же вечер пригласил меня выпить кофе, после мы долго гуляли по Минску и не могли наговориться. Казалось, я уже знаю этого человека годы. Расставаться не хотелось.

– Вы полюбили мужчину или, прежде всего, «запали» на талант?

– Одарённость Олега, безусловно, сыграла роль магнита. Он знал свои плюсы. В первую же встречу сел за рояль и начал играть. Блестящая техника, энергетика, способность импровизировать – против этого мне трудно было устоять. Я только прослушала в институте курс лекций по истории музыки. Наша преподаватель потрясающе рассказывала о великих композиторах – они на её лекциях представали как живые. И вот Олег отвечал всем признакам поцелованного Богом, одержимого творчеством человека. С самого начала наших отношений я понимала: он – гений. И если до встречи с Молчаном видела себя композитором, то после отказалась от подобных амбиций.

– Согласны ли вы с тем, что Олег Владимирович вырастил вас как творческого партнёра?

– Так оно и есть. Я была «зелёной» 20-летней выпускницей вуза, а он уже, как сам шутил, широко известным в узких кругах 28-летним музыкантом. За 26 лет совместной жизни Олег невероятно обогатил меня профессионально, помог найти свой стиль, интонацию, выразить индивидуальность. Он пустил меня в тайный, интимный мир рождения музыки. Счастлива, что помогала в его работе, искала тексты для песен, писала их сама, исполняла. 

– Имя вашего супруга связано с легендарными «Песнярами», репертуар которых он заметно обогатил аранжировками, авторскими произведениями, в том числе и ставшей духовным гимном Беларуси «Малітвай» на стихи Янки Купалы. Как он сам оценивал этот период своей биографии?

– Гордился им. «Песняры» – яркий и необходимый для его профессионального становления этап. Многое из переосмысленного Олегом наследия «Песняров» и сегодня звучит актуально. И, конечно, его обогатила духовная, творческая связь с Владимиром Мулявиным. Он учился у Владимира Георгиевича отношению к творчеству, к публике. О значимости же Олега Молчана для «Песняров» говорит тот факт, что он стал первым в истории коллектива музыкальным руководителем. До него такой должности в ансамбле попросту не было.

– Почему Олег Молчан решил покинуть прославленный коллектив?

– Не всё, что происходило в «Песнярах» и с «Песнярами», его устраивало. Ему захотелось отправиться в самостоятельное плавание. Помню тот день в конце 1999-го, когда он пришёл домой и поставил меня перед фактом: «Ирочка, я написал заявление об увольнении». Ответила, что поддерживаю его. А через десять лет поэт Алесь Липай сказал: «Олег – ты единственный, кому удалось выйти из тени Мулявина».

– Как вы работали? Требовалось ли вам для творчества вдохновение?

– Олег каждое утро шёл в студию и там трудился. Сочинял постоянно, я часто записывала внезапно возникшую у него мелодию на диктофон, чтобы не забыть. Подъёмов и спадов у него в работе не наблюдалось. А вдохновение, мне кажется, мы постоянно черпали друг в друге.

– Сам факт, что после ухода из «Песняров» вашему супругу удалось сделать себе имя уже не в узких, а в широких кругах, его активная деятельность по защите авторских прав говорят не только о таланте, но и о деловых качествах, умении конвертировать творчество в финансовое благополучие…

– Олег с гораздо большим удовольствием посвящал бы всё своё время творчеству. Мы мечтали о продюсере, но, увы, не случилось, и сами вынужденно занялись поиском средств, организацией концертов, записью альбомов. А как иначе донести своё искусство до публики? Наш успех «ковался» собственными руками.

– О чём из того, что не сделано, вы сегодня сожалеете?

– Незавершённых проектов много. Не только я, многие сожалеют, что мало снимали Молчана-пианиста. Он был блестящим исполнителем. Впрочем, слово «исполнитель» не совсем к нему подходит – он творил за роялем. Скульптор Александр Кострюков недавно вспоминал, какие потрясающие (и в шутку, и всерьёз) музыкальные портреты создавал Олег. Играл так, что сам «герой» и его окружение узнавали себя. А ещё ему ничего не стоило, например, с джаза легко перейти на Шопена.

На одной волне

– Как к вашему браку с Олегом отнеслись его и ваши родители?

– Отец Олега к моменту нашего знакомства уже умер, а его мама жила во Владивостоке. Мои же родители приняли его безоговорочно. Они сразу поняли, что у меня это серьёзно: до Олега никого с ними не знакомила. Моя мама потом даже не скрывала, что любит зятя больше, чем меня. Я её понимаю.

– Прочитала, что во время вашей официальной росписи сотрудница ЗАГСа «раскрыла вам глаза»: до вас Олег Молчан уже дважды состоял в браке. Для вас это стало новостью?

– Я знала, что он был женат. Но Олег поначалу не любил рассказывать о своих предыдущих отношениях, и я не настаивала. Позднее узнала в деталях о его отношениях со многими людьми до встречи со мной.

– Почему, на ваш взгляд, с третьей попытки у вашего супруга всё получилось?

– Мы с Олегом совпали. По темпераменту мы разные: Олег – огненный знак, он более вспыльчивый, я – водяной, более спокойная. Но нас объединяла взаимная любовь: друг к другу и к музыке. Мне кажется, мы распространяли вокруг себя свет. 

– Деликатный вопрос: отсутствие детей не было для вас проблемой?

– Нет. Сначала откладывали рождение детей. А потом поняли: главный приоритет для нас обоих – творчество. Мы оба служили искусству. Может, в нашем союзе и не было места детям. Все мои мысли, эмоции, силы, время посвящались Олегу, а его – мне.

– Муж ревновал вас?

– Олег – тонкая душа. Внимание ко мне со стороны других мужчин он, безусловно, замечал. Но я никогда не давала поводов для ревности, берегла его. Вообще старалась не добавлять раздражителей, понимая, что их и так в жизни талантливого человека хватает.

– И вы никогда не ссорились? 

– Какие-то разногласия, конечно, случались, особенно на этапе, пока притирались друг к другу. Но, даже поругавшись, не хлопали дверями, всегда ночевали дома, находили компромисс. С годами стали мудрее. В какой-то момент я сказала: «Олег, зачем мы ссоримся? Всё равно же завтра помиримся». И он согласился.

– Считается, что у гениев трудный характер…

– Муж был очень требовательным в профессиональных отношениях. Никому не позволял портить его произведения, искажать его композиторскую мысль. А в личной жизни отличался великодушием, добротой, снисходительностью. Лёгкий, весёлый, обаятельный, тёплый человек.

– Сергей Рахманинов считал: «У художника должна быть жена, которая будет говорить ему три вещи: что он гений, что он гений, что он гений». Вы так и поступали?

– Олег умел отличить искреннее восхищение от лести. Я не льстила, а искренне восхищалась его талантом, муж это ценил.

– Кто в семье занимался бытом?

– Быт не отнимал у нас много времени, мы легко с ним справлялись. На старте отношений, поняв, что я только из-под крыла мамы и ничего не умею, муж сам на Комаровке покупал продукты. Позже, конечно, я научилась готовить его любимые блюда. Порой Олег присоединялся ко мне на кухне и, общаясь, обмениваясь шутками, мы превращали обычный ужин в маленький праздник. Часто спорили, кто будет мыть посуду. Я берегла его руки, он – мои. Олег вообще не был патриархальным мужчиной, ценил женщин, отмечал их роль в судьбе мужчин и в обществе. Даже в музеях обращал моё внимание на картины, где рядом с Христом – Мария Магдалина.

– Муж вас баловал?

– Постоянно. Только когда Олег умер, осознала, какой комфортной он делал мою жизнь, как заботился. Когда я просыпалась утром, меня уже ждали свежезаваренный чай и выпечка. Не позволял лишний раз садиться за руль. Берёг мою женскую энергию. Совершал в жизни ради меня настоящие мужские поступки.

– Это под вашим благотворным влиянием муж бросил курить?

– При всей кажущейся мягкости повлиять на Олега было крайне трудно. Все решения он принимал самостоятельно. Прочёл книгу Аллена Карра «Лёгкий способ бросить курить», буквально сразу же выбросил сигареты в мусорку и больше к ним не притронулся. Когда решил увеличить физическую нагрузку, купил тренажёр. Если хотел, присоединялся ко мне во время занятий йогой.

– Как вы отдыхали?

– Вечерами читали, смотрели фильмы, обсуждали их. Ходили в кафе, рестораны. Олег очень любил прогулки, движение. Для него было настоящим счастьем просто идти по городу. Обычно встречали знакомых, поклонников, которые благодарили его за музыку. Олег родился и всю жизнь прожил в Минске, у него был огромный круг симпатизирующих ему людей. Путешествовали мы не очень часто.

– Что вас восхищало в вашем спутнике? Чему учились у него?

– Восхищали благородство, надёжность, чувство юмора, порядочность. Я легко впускала в дом женщин, не рассматривала их как конкуренток. Знала, что муж меня не подведёт. А училась я у Олега любить людей, видеть в каждом, прежде всего, живую душу, которая пришла в этот мир со своей миссией, и её нужно понимать, с ней нужно делиться радостью. Муж считал духовное родство между людьми гораздо более важным, чем кровное. Никогда не сплетничал, редко критиковал других. И окружающие отвечали ему тем же.

– Болезнь стала временем тяжёлого испытания не только для мужа, но и для вас. Что помогло пройти через него?

– Олег мужественно принял диагноз, достойно вёл себя до последнего дня. Даже тот факт, что он оставил всю юридическую документацию в полном порядке, согласитесь, характеризует его с самой лучшей стороны. В июле муж ещё записывал на студии со мной песню «В городе дожди». Последние пять месяцев мы с ним провели в больницах. Сначала в РНПЦ онкологии и медицинской радиологии им. Н. Н. Александрова, затем две недели – в Женеве. Разыскали одного из лучших мировых специалистов по меланоме. Но в силу ряда причин случилась задержка с выездом из Беларуси. Шансы были, но время оказалось упущено.

Жизнь после смерти

– Что позволило вам не уйти в своё горе после смерти мужа? 

– Олег был светлым человеком, я не хочу огорчать его своим унынием. Не позволяю себе расклеиваться, лить слёзы, занимаюсь делом. За время после его ухода открыла мемориальную доску на Раковской, где прошло детство Олега, установила памятник на Восточном кладбище, организовала три концерта, два вечера памяти, посвящённых мужу, презентацию его дисков, выпущенных фирмой «Мелодия». К концерту его памяти «Там, высоко» подготовила четыре новых произведения, в том числе «Далёкий свет» и «Viva, Олег Молчан».

– Прочла, что за неделю до смерти ваш супруг написал свою последнюю песню…

– Хотелось бы сохранить интригу. Надеюсь, придёт и её черёд.

– Ваша жизнь по-прежнему связана с Олегом Молчаном. В ней не находится места для других мужчин?

– 26 лет настоящей любви не исчезают бесследно. В жизни всякое может случиться. Не исключено, что ещё выйду замуж. Но пока не могу переключить внимание на кого-то другого. Первые дни после смерти Олег приходил ко мне во снах и говорил: «Я жив». Для меня он – тот «далёкий свет», который вдохновляет и согревает. Он по-прежнему мне что-то подсказывает, поддерживает меня, ведёт. Чувствую его присутствие в своей жизни постоянно и всё больше убеждаюсь: смерти нет.

Ольга ПОКЛОНСКАЯ, фото из архива Ирины ВИДОВОЙ-МОЛЧАН