Владислав Артёмов: «В белорусском языке больше древнего духа...»

Владислав Артёмов — известный русский поэт, переводчик. Многие годы редактирует литературно-художественный журнал «Москва». Часто бывает в Беларуси, с которой его связывают и родственные корни. 22 марта в нашей стране открывается XXX Минская международная книжная выставка-ярмарка. Главный редактор «Москвы» приехал познакомить белорусских читателей со своим журналом, со своими новыми книгами. Журналист «Звязды» встретился с российским писателем и задал несколько вопросов. 

— «Так кто же мы — деревья? Облака?/ Нет тверже нас, и нету нас покорней.../ Славянский дух течет через века — / Дыхание! — а держит крепче корня» Так заканчивается Ваше стихотворение «Славянский дух», где Вы пишете и про полесского деда и прадеда из Курска... Владислав Владимирович, и в Вашей собственной жизни много всего вместилось — и Беларусь, и Россия... Как это отразилось на Вашей литературной судьбе?

— Я рос в белорусской деревне, Жуковец, что стоит на реке Березине в Минской области. Поэтому естественным образом первые слова произнёс на белорусском языке. В три года меня увезли в Узбекистан, там я переучился на русский. В шесть лет бабушка приехала за мной и увезла обратно в деревню. Помню, как сверстники хохотали над моим русским произношением — «ре», «че», вместо твёрдых белорусских «рэ», «чэ»... Снова быстро заговорил на белорусском. В юности уехал в Россию и опять перешёл на русский. 

В белорусском языке больше древнего духа, он ближе к истокам той речи, которая некогда была общей. Я замечал во время учёбы в Литературном институте имени М. Горького, что мне «Слово о полку Игореве» гораздо понятнее, чем моим русским однокурсникам. Чувствовать эти древние корни языка очень важно для пишущего. Это безусловно влияет на стиль и строй стихов и прозы, даже если не проявляется явно.

— Сегодня у читателя, по крайней мере — это очевидно в Беларуси, если говорить о читателе массовом, старом, приученном к литературе советского времени, один вопрос: «О чем пишут сейчас? Кого читать?» При всем многообразии написанного, изданного кого бы Вы лично посоветовали прочитать? Не просто хороший роман, хорошую повесть, а книгу, где есть что-то важное, писателем подмеченное во временах нынешних..?

— Достойная и относительно объективная книга о «временах нынешних» может появиться лет через пятьдесят. Пока же мы все толчёмся в бурно текущем потоке жизни, замечая пёстрые подробности, но не видя цельной картины. И современные книги довольно точно фиксируют эти подробности. Есть одна древняя книга, в которой наиболее ярко отражён дух нынешнего времени. Это — «Апокалипсис» Иоанна Богослова. 

Если вы хотите узнать о политических раскладах и настроениях в высших эшелонах российской власти, то могу посоветовать художественно-публицистические романы Анатолия Салуцкого. Это человек мудрый, бывалый, много знающий. Мы печатали эти романы в журнале «Москва». В них есть тонкий анализ взаимоотношений народа и государства, анализ изменений, которые произошли в стране за последние тридцать лет. 

Мне по долгу службы приходится читать много рукописей современной прозы. Как правило, все эти произведения подпадают под определение — «текущая литература». 

Если рассуждать более отвлечённо, то, на мой взгляд, самое важное и всегда самое современное в литературе — это лирика. Лирика более устойчива, чем эпос. Эпос переменчив, его сносит время. Лирическое в литературе — вечное и подлинное, не подверженное временным изменениям, не зависящее от политических раскладов. Катулл и Есенин писали о любви. Века прошли, а любовь всё та же...

— Случается, критики говорят о том, что «ощущение красоты и гармонии... приходит лишь к тем, кто сумеет преодолеть страх и подняться над суетной мелочностью». Литература может отключить у читателя страх, может подвинуть нас к красоте и гармонии? Или это вовсе не литературы задача?

— Когда герой Достоевского говорит: «Красота спасёт мир», я это понимаю совершенно определённо. Чувство красоты и гармонии заложено в каждом человеке изначально. Это в современном мире — последняя опора человека. Есть ещё одна опора — мораль. Но с моральными заповедями разобраться легче, и это давно сделано. «Не убий». «Ну, почему же? — возразит искуситель. — К примеру, убить врага народа или контру — позволительно и даже похвально». «Не укради». «Ерунда, — опять же нашепчет дьявол — «грабь награбленное» и т. п. 

А вот с красотой разделаться не так и легко. Не так просто убедить человека, что какая-нибудь безобразная мазня, выставленная в музее современной живописи, является вершиной, шедевром. Даже если под ней ценник в двести миллионов каких-то существенных единиц.... Человек, чтобы не выглядеть белой вороной, пожалуй, кивнёт и согласится, но в глубине души останется при своём мнении.

То же и в литературе. Совершенно определённо, безобразное и низкое в литературе есть выражение страха и ненависти. Красота и гармония — выражение добра и любви.

— Журнал «Москва» сегодня... Не спрашиваю, как выживаете. У каждого из «толстых» журналов свои рецепты. Былые времена и читательского внимания, и государственной поддержки уже не вернуть... Как находите те главные прозаические и поэтические произведения, которым даете жизнь на страницах «Москвы»?..

— Есть проверенные авторы, за которыми мы следим, с которыми дружим и постоянно к ним обращаемся, печатаем их новые произведения. Это авторы близкие нам по духу и направлению. Мы — журнал русской культуры, традиционной, классической, здоровой. Довольно много материалов собираем во время поездок по стране, проводя семинары и совещания молодых писателей. Порой отличные рукописи приходят «самотёком»... 

— О сегодняшней белорусской литературе есть какое-то представление в Москве, в России?

— Самое приблизительное. Литературная критика в упадке. Прежние связи разорваны, восстанавливаются они трудно и медленно.

— Следите за публикациями в других «толстых» литературных журналах России? Какие из них, кроме «Москвы», посоветовали бы выписать читателям в Беларуси?

— Когда в 90-х годах страна наша разваливалась, известный миллиардер Сорос, злейший враг православия и всего русского, выделил немалые средства для так называемой «поддержки» толстых литературно-художественных журналов России. Эти деньги получали все журналы либерального толка. 

Но два журнала, к счастью, оказались вне этой «заботы». Журналы «Москва» и «Наш современник».

— И еще один вопрос напоследок... Вы раньше много переводили из белорусской поэзии. Нет ли желания всмотреться в современную белорусскую поэзию и попробовать что-то перевести на русский? 

— В молодости я много переводил не только с белорусского, но и с других языков по подстрочникам. Сложнее всего переводить с белорусского. А вообще переводы отнимают много сил и времени. Сейчас у меня сложности и с тем, и с другим. Нет ни времени, ни той энергии, что была прежде. Успеть бы написать своё. 

Беседовал Роман СЕРВАЧ