Вы тут

Открывая Керима Курбаннепесова


18 октября 2024 года — 95 лет со дня рождения народного поэта Туркменистана Керима Курбаннепесова. На «Аллее вдохновения» в центре Ашхабада установлен бюст этого великого поэта. Только что в Ашхабаде вышла на туркменском языке новая книга избранной поэзии Керима Курбаннепесова. Первым этой новостью с «Союзом Евразия» поделился сотрудник туркменской литературной газеты «Эдебият ве сунгат» («Литература и искусства» ) Мерет Ягмыров... 


Расскажу о том, что хранится и в моей памяти от встреч с классиком и его поэзией... Впервые с народным поэтом Туркменистана Керимом Курбаннепесовым мы повстречались где-то в ноябре 1985 года. Познакомил нас Микола Калинкович — мой земляк, белорус из брестского Лунинца. К тому времени Коля — офицер госбезопасности (по образованию — журналист, выпускник Белгосуниверситета), уже не жил в Ашхабаде, а учился в Москве, в аспирантуре Высшей школы КГБ. Но, как и в Беларуси, как и прежде, в Ашхабаде, и в Москве он по-прежнему оставался журналистом, писателем. К тому времени Коля уже издал несколько книг, две или три из них вышло в Туркменистане. Одна из его книг — о полесском периоде в судьбе Александра Блока (вышла в Минске). Николай много выступал в туркменской периодике — с очерками, документальными повестями. Был членом Союза писателей СССР. На писательском учете, хотя и уехал в Москву, оставался в Туркменистане. В Ашхабад приезжал для работы в архивах, писал диссертацию, и чтобы обойти редакции газет и журналов, да и немногие туркменские издательства. 

С Керимом Микола дружил, как мне и сейчас кажется, по настоящему, искренне, на всю широту своей белорусской, полесской души. Керим Курбаннепесов ко времени нашей с ним первой встречи был, пожалуй, самым известным, самым народным поэтом для всех туркменов. Да, в 1985 году Керим Курбаннепесов был на творческой работе. Перенес один или даже два инфаркта. А было-то ему всего лишь 56 лет... Был не только народным поэтом Туркменистана, лауреатом Государственной премии Туркменской ССР имени Махтумкули, но и депутатом Верховного Совета Туркменской ССР, членом ЦК Коммунистической партии Туркменистана. А за плечами — прежняя работа в Союзе писателей республики, работа главным редактором журнала «Совет эдебияты». А главное — книги поэзии, многие публикации, изданные, вышедшие в Ашхабаде и Москве, других городах и странах.

Признаюсь, в первую встречу, которую организовал Микола Калинкович, и я чувствовал себя сковано, и Керим-ага был как-то настороже, присматривался ко мне. Хотя в конце разговора, когда мы покидали гостеприимный дом по улице Карпинская, отчетливо произнес: 

— Жду вас в гости, буду рад встретиться еще раз с симпатичным молодым человеком, — так и сказал. 

... Но я приглашением долго не мог воспользоваться. И вовсе не из-за нехватки времени, скорее — по причине, что ощущалась скованность первой встречи. 

А потом, уже следующей весной (в 1986 году, где-то в начале марта) мы случайно встретились в редакции детского журнала «Корпе» («Малыш»). В кабинете главного редактора — Каюма Тангрыкулиева, тоже — народного поэта Туркменистана, с которым я уже общался, придумывая различные проекты по представлению белорусской детской литературы в этом многотиражном журнале. 

Керим-ага, видно, собирался уже уходить. Или, может быть, пришел ненадолго, потому что был в куртке. Не зная, что мы знакомы, Каюм Тангрыкулиев начал представлять меня. Но Керим-ага остановил его, переуточнил только мою фамилию: мол, сложно выговаривается — и едва ли не по слогам проговорил: «Кар-лю-ке-вич...». И следом заметил: «Надо так говорить — Карлюк, потом добавить —евич, — повернувшись к коллеге, продолжил. — Помнишь, есть под нашим Ашхабадом аул Карлюк. Название означает «черный»...»

И в редакции (размещалась она тогда на окраине Ашхабада в микрорайоне «Гаудан-В»), к удивлению Каюма Тангрыкулиева, считавшего, что я, молодой журналист солдатской многотиражной газеты, никого из писателей в Ашхабаде не знаю, Керим-ага спросил у меня, почему я не навестил его. Договорились, что в ближайшие день-два приеду. Так и случилось. 

С той весны я стал навещать его едва ли не два-три раза в неделю. Каждая из встреч была для меня в радость, казалась своеобразным праздником на фоне обычной повседневной жизни. И сейчас, спустя многие годы, во мне по-прежнему живет ощущение этого особого праздника. Я даже знаю, как передат это ощущение... Керим-ага стал тем человеком, который начал открывать для меня мир туркменской национальной литературы. Благодаря ему, поэту, страстно влюбленному в туркменское слово, я понял, кто такой Махтумкули, что значит его имя, что значат его произведения для туркмен. Керим-ага открыл для меня Курбанназара Эзизова, Мамеда Сеидова, он рассказал мне о поэтах, прозаиках старшего поколения, которые открывали художественный, национальный мир для него самого. Туркменский поэт рассказывал мне о своих поездках — в Литву, Финляндию, Сирию, Индию. О дружбе с русскими поэтами и переводчиками — Яковом Козловским, Наумом Гребневым, Олегом Дмитриевым, Юрием Гордиенко, о встречах с поэтами из разных стран и разных республик Советского Союза. Все казалось мне новым, незнакомым. Все разговоры были для меня лоскутками своеобразной карты литературного мира... 

Со временем все встречи стали меня родником, настоящей животворной криницей увлечения национальными литературами, национальными литературами. По вечерам дома я писал письма в Беларусь. Переписывался с Максимом Танком, Пименом Панченком, Олегом Лойко, Сергем Панизником, Сергеем Новиком-Пеюном, Рыгором Бородулиным, другими поэтами и прозаиками, с критиками, литературоведами, краеведами Адамом Мальдзисом, Геннадием Кахановским, Геннадием Киселевым, Анатолем Ярохиным, Брониславом Зубковским, Алексеем Петкевичем... А днем, отрывая от службы обеденные и вечерние часы, я с удовольствием, большой радостью общался с Керимом Курбаннепесовым. 

В памяти — и его расспросы о поэзии Максима Богдановича. Он готовился переводить стихотворения белорусского классика для антологии «Ясное солнышко» («Ачык асман»). Но тексты на русском языке живого туркменского классика не устроили. И что-то в переводе усмотрел самого Богдановича. И я с радостью предложил Кериму-ага сделать подстрочники. Правда, переводы Максима Богдановича на туркменский мой старший туркменский друг так и не сделал. В сентябре 1988 года туркменского поэта не стало... К тому времени я уже был на Кубе. И о трагедии всего туркменского народа, влюбленного в своего поэта, я узнал уже из сообщения в «Литературной газете». Переводы Бонгдановича на туркменский осуществил тезка Керима по фамилии — Ахмет Курбаннепесов ...Они были опубликованы в уже упомянутой антологии «Ачык асман». 

... Но другая история с попыткой перевода стихотворения белорусского поэта была более успешной. Речь о небольшой поэме или большом стихотворении народного поэта Беларуси Пимена Панченко «Поэма любви и ненависти». Я впервые прочитал это произведение в «Нёмане» (в Ашхабаде я выписывал и «Нёман», и другие белорусские журналы — «Маладосць», «Полымя», а еще газеты «Звязда», «Голас Радзімы») в переводе на русский язык Юрия Гордиенко. Сам и принёс этот номер «Нёмана» Кериму Курбаннепесову. Рассказал о том, что острое гражданское, посвященное разным белорусским общественным, национальным , социальным реалиям, произведение как никакое другое ярко отражает действительность моей родной республики. Керим-ага прочитал и только сказал: «Хорошо бы прочитать подстрочный перевод...» Через две-три недели мне прислали белорусскоязычную публикацию — кажется, из газеты «Літаратура і мастацтва» («Литература и искусство»). Перевод подготовил буквально за ночь. А в обед ( в нашей военной редакции газеты «За Родину» он был с двух до четырех) побежал на Карпинскую. И Керим-ага не медлил с переводом. Через какое-то время поэма появилась в газете «Эдебият ве сунгат» («Литература и искусство») — на газетном развороте, посвященном белорусской литературе. Были там еще перевод миниатюр Янки Брыля (их перевел поэт и литературный критик Какабай Курбанмурадов) и моя статья об энциклопедическом справочнике «Янка Купала», его первом издании 1986 года, наверное, что-то еще — уже и не припомню что конкретно. Знаю, что перевод Керима Курбаннепесова заметили, поэту много звонили и благодарили за то, что поднял в ... своем произведении многие актуальные темы. Вот что значит сила настоящего, искреннего, идущего от души и сердца перевода!.. Стихотворение белорусского мастера стихосложения, любимого и мной Пимена Панченко туркменский читатель воспринял как оригинальное произведение своего национального классика.

Каждая из встреч с Керимом Курбаннепесовым была для меня и своеобразным уроком открытия туркменского образа жизни, туркменского национального мира. И за то, что и сегодня, спустя многие годы, я «болею» Туркменистаном, по-прежнему интересуюсь этим восточным краем, этой прекрасной и богатой на историю страной, я во многом благодарен замечательному художнику слова легендарному туркменскому поэту Кериму Курбаннепесову...

Держу на видном месте на книжной полке его книги на русском и туркменском языках. Перечитываю его стихотворения в переводах замечательных русских поэтов — Олега Дмитриева, Юрия Гордиенко, Александра Кушнера, Владимира Луговского, Сергея Поликарпова... И довольно часто обращаюсь к вот этим строкам: 

Кольца с тонокй резьбой

И старинные браслеты

Вкупе с редкостной гупбой

Поступили в фонд победы. 

Часики из серебра, 

Серьги ясного металла...

Чья рука их собрала

И в тряпицу замотала?

Лишь в отверстие гупбы 

Туго втиснута записка.

Буквы выпуклы, грубы:

«Бей врага! Стреляй фашиста!»

Под единственной строкой

Подписи короткой нету...

Кто же сделал вклад такой

В нашу трудную победу?

Видно, женщина проста,

Грамоте училась мало — 

Слово посреди листа

На другое наползало. 

Но в заснеженных лесах,

Там, где правый бой вершился,

Стало песней на устах: 

«Бей врага! Стреляй фашиста!»

Ждали день и ждали пять,

Ждали целый год, гадая, — 

Не пришлось бойцам узнать,

Кто та женщина святая. 

Сорок лет уж на земле

День Победы отмечают...

До сих пор у нас в селе,

Кто та женщина, 

Не знают.

Только Родина одна

Точно знает —

Кто она. 

(Перевод Олега Дмитриева). 

... В 1992 году в Минске увидела свет книга «Моя Туркмения». Еще в серии «Поэзия народов СССР», хотя Советский Союз уже развалился. В книге представлены переводы поэтических подборок пяти наиболее ярких поэтов Советского Туркменистана — Ата Атаджанова, Мамеда Сейидова, Бердыназара Худайназарова, Керима Курбаннепесова, Аллаберды Хайидова. Составители книги — Любовь Филлимонова, которая исключительно много сделала для развития белорусско-туркменских литературных связей, Огульнабат Чарыярова. Подборку, небольшую книгу в книге Керима Курбаннепесова перевели Василь Жукович и Любовь Филлимонова. К великому сожалению, Керим-ага эту белорусскую публикацию не увидел. Поэта не стало среди нас, живых, 1 сентября 1988 года. Остались стихотворения... 

И одно из них, уже в переводе на белорусский, не могу не процитировать: 

Ні дня без радка? 

Хай дэвіз абміне

Мяне. 

Мне без радасці нельга, без суму,

Без роздуму і без глыбокае думы — 

Без іх ані слова не будзе ў мяне. 

Я ведаю:

Ў душах людскіх ёсць радня

Тых радасцяў і засмучэнняў, 

якія 

Пераўвасабляю 

няспешна

ў радкі я,

Тых дум,

без якіх не жыву я ні дня.

Натхненнем жывуя,

Душу берагу,

Пад гнётам-прымусам радкоў не ствараю — 

Я з памяці шчодрай сваёй выбіраю

Ўсё тое, 

пра што не сказаць не магу. 

(Перевод Василя Жуковича) 

...Такие поэты, как Керим Курбаннепесов, не уходят. Они остаются в памяти, они остаются в сознании новых поколений. И они, их стихотворения останутся в мировой культуре навсегда. У меня в минской жизни был такой эпизод. В вагоне электропоезда в метро рядом со мной сидели туркменские студенты. Я заговорил с ребятами, поинтересовался, где они учатся. Спросил, откуда они родом. И спросил о том, знают ли они такого поэта, как Керим Курбаннепесов. В ответ все дружно закивали, что, мол, знают, а один из студентов достал телефон и мгновенно открыл на одной из закладок песню на туркменском языке. И пояснил мне, что это его любимая песня создана на слова Керима Курбаннепесова... 

Мир двигается вперед. Рождаются новые смыслы, многие новации, случается, что прежние темы, формировавшие общество, отодвигаются на задний план, а иногда и вообще исчезают. Но хочется верить, что большая и искренняя поэзия, во все времена воспитывающая Человека, формирующая нравственные устои Личности, к чему направлены были и стихи Керима Курбаннепесова, надолго останется в арсенале человеческих знаний и представлений о жизненном обустройстве, в арсенале понимания каждым поколением, зачем человек приходит в этот мир, на нашу Планету Земля...

Алесь КАРЛЮКЕВИЧ

Выбар рэдакцыі

Здароўе

Высокі попыт дыктуе цэны

Высокі попыт дыктуе цэны

У перыяд летняй аздараўленчай кампаніі адзначаўся павышаны попыт на паслугі санаторна-курортных і аздараўленчых арганізацый. 

Грамадства

Як грэцца, каб не загарэцца?

Як грэцца, каб не загарэцца?

Разам з МНС разбіраемся ў нюансах пячнога ацяплення.

Калейдаскоп

Усходні га­ра­скоп на наступны тыдзень

Усходні га­ра­скоп на наступны тыдзень

У шаляў чакаецца ўдалы тыдзень для вырашэння матэрыяльных праблем.