Вчера ушла из жизни Мария Иосифовна Карпенко - многолетний главный редактор журнала "Работнiца i сялянка" / "Алеся": Мария Иосифовна руководила журналом почти 30 лет.
- Марию Иосифовну Карпенко заслуженно называют «легендой белорусской журналистики». Она была среди тех, кто создавал наш Союз журналистов в далёком уже 1958 году -- тогда состоялся 1-й учредительный съезд Союза журналистов БССР. Была она и делегатом 1-го съезда Союза журналистов СССР. Общественной работе Мария Иосифовна всегда отдавала много сил. Была секретарём Белорусского Совета женщин, членом Президиума Комитета советских женщин, народным депутатом СССР. По её инициативе как депутата и благодаря её личным усилиям было принято решение предоставлять женщинам-матерям СССР трёхгодичный оплачиваемый отпуск по уходу за ребёнком, засчитываемый при этом в трудовой стаж. Мария Карпенко принимала участие в работе ООН, других международных организаций. Она удостоена звания «Заслуженный работник культуры Республики Беларусь». Но более всего Мария Иосифовна гордилась благодарностью и любовью тысяч читателей журнала, которые и сегодня присылают ей десятки открыток и писем со словами признательности.
В начале 1980-х журнал «Работнiца i сялянка» выходил тиражом 1,5 миллиона экземпляров, его знали и читали женщины не только Беларуси, но и всех республик СССР. Этот огромный тираж и популярность женского журнала были несомненной заслугой его главного редактора -- Марии Иосифовны Карпенко.
У каждой эпохи свои песни, свои герои и свои писатели. Мария Иосифовна Карпенко руководила журналом почти 30 лет. На протяжении этого длительного времени менялись лидеры и резолюции, лозунги и песни -- менялись и сами печатные издания. Но неизменным оставался высокий профессионализм главного редактора и любовь читателей к своему журналу.
-- Мария Иосифовна, в известном советском кинофильме «Журналист» героиня говорит: «Меня журналистика захлестнула». Как и почему Вы выбрали профессию журналиста?
-- Когда я училась в школе, то участвовала в работе практически всех школьных кружков, от хорового до драматического. В спектаклях у меня всегда были главные роли. И я хотела поступать в театральный институт -- мечтала стать артисткой. Но мои родители, простые сельские труженики, не одобрили этого выбора. Мама говорила: «Доченька, представь: тебе плакать хочется или у тебя живот болит, а тебе нужно будет на сцене выкаблучиваться!» И упросила меня не поступать в театральный, хотя сама моя мама была по природе своей артистка: прекрасно пела, читала стихи, рассказывала сказки.
А ещё свою роль сыграла одна полумистическая история. В одной из газет, что выписывали мои родители, была опубликована игра -- нарисованы шарики, которые нужно было «подбрасывать». Шарик «падал» на текст, который описывал будущее. Мой шарик упал на такие слова (я их и сегодня хорошо помню): «Счастливо смотрите вы вдаль с родного школьного порога, ждёт золотая вас медаль, а следом – в БГУ дорога». Игра как бы предрешила мою судьбу. Я окончила школу с золотой медалью. И подумала, что если мой земляк Кузьма Чорны в своё время пешком пошёл в Минск, чтобы учиться, то и я могу сделать то же самое. Я буду учиться в БГУ на филфаке, где есть отделение журналистики. За школьные сочинения я всегда получала только пятёрки, мои работы отправляли на различные олимпиады.
Вот так я поступила в БГУ.
-- Какими были Ваши студенческие годы в послевоенном Минске?
-- Они тоже начались с чуда! Мне ехать учиться, а денег у родителей совсем нет, тогда их ни у кого не было. Мама плачет... А потом говорит: «Давай облигации проверим!» После войны все должны были подписываться на облигации, чтобы помогать восстанавливать народное хозяйство.
И вот в газете «Звязда» читаем, что на одну из наших облигаций выпал выигрыш в 100 рублей. Я даже представить не могла такой огромной суммы! Мы с мамой обнимаемся, плачем -- теперь мне есть с чем ехать в Минск!
Учиться мне было интересно и легко, а вот жить – трудно. Стипендии мне не дали -- у меня был жив отец, а у многих студентов родители погибли. И мы, три девчонки-однокурсницы, сняли комнатку, спали вдвоём на одной кровати, на соломенном матраце. Как я завидовала тем, кто жил в общежитии!
…Занимаюсь я в библиотеке, а в это время на улице выпал снег. Выхожу и вижу, что люди идут в пальто, шубах, а я стою в шевиотовом костюмчике. Его мне в 10-м классе сшили. Вот на мне этот костюмчик, мужские ботинки и какая-то фуфайка – весь мой гардероб. Иду, плачу и думаю: «Как хорошо, что снег идёт -- никто не видит моих слёз. Решила, что завтра же заберу документы: как учиться, если у меня даже одежды тёплой нет?..»
Прихожу домой, а ко мне мама приехала. Развязывает свою котомку и достаёт коричневое драповое пальто, крашеную лису, ботики и даже бордовую шляпку! Откуда такое богатство? Мне даже во сне такое не снилось? «Доченька, мы продали корову», -- говорит мама. Но ведь корова была для семьи кормилицей, как без неё?! Однако мои родители решили, что важнее дочку выучить, в люди вывести. С тех пор в шутку говорю: «Меня в люди вывела корова».
-- А как складывалась Ваша профессиональная биография?
-- Ещё студенткой я публиковалась в газетах «Знамя юности» и «Звязда». Меня приглашали на работу в эти издания. Но во время распределения я сказала, что хочу работать в Могилёвской области. Почему? Оттуда удобнее было добираться до моей родной деревни, можно было чаще видеться с родителями.
Думала, что меня направят в какую-нибудь районную газету. У нас тогда на факультете даже такая речёвка была: «Журфак -- вперёд, страна зовёт, районная газета ждёт!» Но мне предложили работу в областной «Могилёвской правде». Здесь за 15 лет я объездила всю Могилёвщину, встречалась с самыми разными людьми, написала сотни статей. Начинала с корреспондента, а доросла до первого заместителя главного редактора. В 1972 году меня назначили главным редактором журнала «Работнiца i сялянка».
-- Каким был тогда журнал и какую задачу Вы определили для себя как главный редактор?
-- Журнал, откровенно говоря, в то время был довольно слабый. Поэтому я старалась найти новые подходы, затронуть реально волнующие темы, говорить на его страницах о проблемах, которые были бы интересны читателям, помогать людям решать насущные вопросы. На это нацеливала и журналистов редакции, и наших авторов.
-- Вы как-то сказали на одном из заседаний Белорусского Совета женщин, что не хотите ограничивать интересы читательниц журнала лишь тем, «как квасить капусту или воспитывать детей», а хотите, чтобы женщина чувствовала себя личностью.
-- Да, наши публикации, на мой взгляд, помогали женщинам формировать в себе личность. Наши героини своим личным примером давали такие, выражаясь современным языком, мастер-классы. Мы откровенно писали о проблемах, и это находило отклик у читателей. Также мы помогали им решать важные вопросы на самом высоком уровне. Всё это дало результат: рос авторитет, следом увеличивался тираж -- через несколько лет он достиг полутора миллионов.
-- Начало Вашей работы в журнале выпало на годы, которые теперь называют «временами застоя». Например, и я помню, что поднимать тогда действительно острые проблемы на страницах газет и журналов было небезопасно и для журналиста, и для редактора. Можно было запросто лишиться работы. У Вас были неприятности? На ковёр в ЦК вызывали?
-- Вызывали, но чтобы… поблагодарить! Однажды весной я поехала в свою родную деревню Тимковичи. Там были старые бараки, построенные ещё Радзивиллами для рабочих спиртзавода. В таком бараке жила семья моей одноклассницы. Её отец погиб на фронте, а мать и пятеро детей ютились в одной комнатке, им не хватало самого необходимого. Время сеять картошку, ветеранам войны выделили лошадь, а вдове фронтовика лошадь не положена. Да и многие другие бытовые вопросы их семье если и помогали решать, то в последнюю очередь.
Очень я тогда расстроилась. Вернувшись в Минск, поручила журналистке Елене Владимировой подготовить статью-исследование о непростой судьбе солдатских вдов, которым в то время не платили даже пенсий по потере кормильца. Журналист написала очень глубокую и острую статью. И даже сказала мне, что я как редактор её не завизирую. Но я решилась её опубликовать.
Через несколько дней мне позвонили из ЦК партии, из приёмной Машерова, сообщили, что меня приглашают на встречу. У меня, честно говоря, даже сердце заболело. Редакция пребывала в «трауре»: все были уверены, что меня снимут с работы за эту статью. Я подготовила речь, как буду отстаивать свою позицию.
Но встретил меня Пётр Миронович доброжелательно, расспросил, как работаем, сказал, что журнал изменился к лучшему. И добавил, что пригласил меня, чтобы поблагодарить за хороший и справедливый материал. Журнал подсказал, что необходимо быстрее решать эту важную проблему. Пожелал мне как редактору и дальше поднимать острые темы.
Постановление правительства о помощи семьям солдатских вдов через некоторое время было принято. Горжусь и ставлю это в заслугу «Работніцы i сялянцы».
-- Будучи народным депутатом СССР, Вы внесли просто революционное предложение о предоставлении женщинам трёхгодичного оплачиваемого отпуска по уходу за ребёнком с сохранением трудового стажа. И это постановление было принято Советом Министров СССР буквально накануне распада Советского Союза. Получилось, что Комитет по делам женщин буквально заскочил в последний вагон...
-- Как мать двоих детей, я не понаслышке знала, как это трудно – растить маленького ребёнка и работать. Раньше женщинам предоставляли 56 дней отпуска до родов и столько же после рождения ребёнка. И всё! А дальше выходишь на работу, и как за дитём присматривать – это твоя проблема. Потом разрешили брать отпуск ещё на год после рождения малыша, но этот отпуск не оплачивался. Женщины просто метались между работой, домом и детской поликлиникой.
Поэтому, когда меня избрали народным депутатом СССР и членом Комитета по делам женщин, охраны семьи, материнства и детства, я решила, что грош цена мне будет, если я не поставлю вопроса о том, чтобы облегчить положение женщин-матерей. На первом же заседании Комитета взяла слово. Рассказала, как трудно мне было растить двоих детей, как моя дочь растит ребёнка и как ей пришлось уволиться с любимой работы, потому что в яслях малыш постоянно болел.
Меня включили в комиссию по подготовке соответствующего законодательного акта. Члены Комитета готовили его больше года. Много пришлось походить по министерским кабинетам! А нужно было ещё уговорить мужчин-депутатов, чтобы они проголосовали -- они ведь не сразу согласились с этим предложением. «Вы же квалификацию потеряете!» -- твердили нам. Наш аргумент был такой: «Что важнее -- квалификация или дети, их здоровье и будущее?» В итоге постановление правительства СССР было принято, его должны были исполнять все местные органы власти.
Сегодня, встречая счастливых молодых мам с детскими колясками, я радуюсь и внутренне немного завидую им, горжусь, что в их материнском благополучии есть частица и моего труда. Греет душу и то, что наша независимая Беларусь так много внимания уделяет вопросам материнства и детства.
-- Хорошо помню, как уже перед началом рабочего дня в Ваш редакционный кабинет стояла очередь «на приём к главному редактору». Женщины приходили сюда как в последнюю инстанцию, где им могли помочь.
-- Журнал, который наши читатели получали по подписке или покупали в киоске «Союзпечати», это была лишь вершина «айсберга». А самая важная часть этого «айсберга» редакционных забот была скрыта от читателя. Ведь 90 процентов времени у нас уходило на работу с письмами и обращениями. Люди шли в редакцию, действительно, как в последнюю инстанцию. Многие говорили, что уже были на приёме в Совете Министров, и в ЦК партии писали, больше им некуда идти, только в редакцию. И знаете, как ни удивительно, именно редакции удавалось решить многие проблемы! Я потом поняла, почему.
Мы конкретно помогали людям. А они передавали это из уст в уста. Редакция добивается, чтобы люди получили необходимую медицинскую помощь, проясняет жилищные вопросы, ситуацию с путёвками для детей в пионерские лагеря и санатории, решает конфликты на работе. Приходилось даже мирить жену с мужем, который хотел бросить семью с тремя детьми: я пригласила их в редакцию, и -- представьте! – убедила думать прежде всего о благе детей.
У редакции были хорошие отношения с министерствами, ведомствами. И это тоже помогало нам решать вопросы, с которыми к нам обращались читатели. Я нередко использовала своё служебное положение, чтобы помочь людям.
-- Мария Иосифовна, Вы как-то сказали, что работу в редакции тогда можно было приравнять к работе на шахте.
-- Да, по психологическому напряжению, по той самоотдаче, с которой трудились журналисты и сотрудники редакции, помогая читателям решать их трудности…
Однажды из Горецкого района позвонила женщина. Плачет, говорит, что её ребёнок вылил на себя кастрюлю с кипятком: «Что делать? Помогите, сын умирает!» Звоню министру здравоохранения, и он направляет срочно санитарный самолёт, чтобы забрать ребёнка в ожоговый центр в Минске. Сотрудники редакции навещали потом мальчика в больнице. Его спасли, выходили. Мама мальчика, наша читательница, много лет писала мне, присылала поздравления к праздникам, благодарила за спасение сына. Этот парень пошёл в армию, тоже писал в редакцию благодарственные письма. Кстати, такими письмами и открытками редакцию просто засыпали благодарные читатели, которым мы реально смогли помочь.
Порой доводилось весь день принимать посетителей, а вечером начинала читать материалы в журнал, часто брала их с собой как «домашнюю работу». Собственные статьи могла писать вообще только ночью, а печаталась я тогда во многих изданиях; кроме прочего, написала 4 книги.
-- Почему Вы решили переименовать «Работнiцу i сялянку» и добились, в конце концов, чтобы журнал стал называться «Алеся»?
-- Это название – «Работнiца i сялянка» -- с самого начала я не любила. В Москве были ведь журналы «Работница» и «Крестьянка». И в Минске ничего лучшего не придумали, как повторить московские названия. Название считалось пролетарским, партийным – кто бы мог выдвигать иные предложения?
В начале 1990-х, когда я была в Германии на симпозиуме, мне принесли для партнёрского знакомства стопку журналов… об откорме свиней и крупного рогатого скота. Педантичные немцы буквально перевели название моего издания «Работнiца i сялянка» и «учли» таким образом мой редакторский интерес. Этот случай ещё больше укрепил меня в том, что женскому журналу нужно другое имя. Да и содержанию журнала оно уже не соответствовало, ведь мы писали не только о работницах и крестьянках. А где интеллигенция? Я обычно, когда мне задавали этот вопрос, отшучивалась: мол, буква “и” есть же в середине названия.
В то время в журнале был популярный вкладыш-приложение «Алеся». Мне хотелось бы так и журнал назвать. Но сначала решили изучить мнение читателей, обратились к ним с просьбой выбрать новое название. Получили в ответ тысячи писем. И буквально в каждом втором нам писали, что ничего не нужно придумывать, что уже есть прекрасное название – «Алеся», нужно только перенести его на главную обложку.
Сперва мы встретились с Ниной Снежковой, заместителем Председателя Совета Министров БССР. Но она не одобрила: мол, нужно более патриотичное. Поговорила с писателями -- Нилом Гилевичем, Василём Быковым, Алесем Адамовичем и другими, с которыми была хорошо знакома. Они меня поддержали: «Отличное название для женского журнала. Маша, ты молодец!» Заручившись такой поддержкой, я пошла дальше по инстанциям. И в 1995 году журнал стал называться «Алеся». Его история и сегодня продолжается!
*** Интервью опубликовано в журнале “Алеся” №3-2019 г.
Людмила Кусливая
Фото из архива М. КАРПЕНКО