Начало большой работы

Каждому поколению — свое. Нам повезло жить во время смены эпох, разрушения империй, становления новых государств. И вот уже две недели мы снова живем в изменившемся мире: не просто в Армении, Беларуси, Казахстане, России, а в новом объединении — Евразийском экономическом союзе. Мало кто из нас успел почувствовать перемены в своей жизни в связи с этим. Но факт остается фактом — четыре страны объединились, чтобы стать сильнее, успешнее, чтобы жизнь каждого их жителя улучшилась. Как это должно произойти, что этому мешает и как избежать краха надежд — об этом говорили участники медиасеминара, организованного в Издательском доме «Звязда» кафедрой международных отношений Академии управления при Президенте Республики Беларусь совместно с проектом «Союз — Евразия»: Сергей КИЗИМА, доктор политических наук, заведующий кафедрой международных отношений, Николай САМОСЕЙКО, председатель Постоянной комиссии Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь по международным делам, Юрий ШЕВЦОВ, политолог, директор Центра проблем европейской интеграции, Алексей МАЦЕВИЛО, заместитель начальника главного управления внешней экономической политики Министерства экономики Беларуси, Мурат ЛАУМУЛИН, доктор политических наук, Советник — посланник Посольства Республики Казахстан в Беларуси, Андрей ГРЕШНИКОВ, Первый секретарь Посольства Российской Федерации в Республике Беларусь, и Алексей САМОСУЕВ, начальник управления евразийской интеграции Министерства иностранных дел Беларуси.

13-24

Испытание кризисом

13-18

Сергей КИЗИМА:

— Ключевые аспекты развития создаваемого Евразийского экономического союза будут зависеть от того, как будет себя вести в нем Российская Федерация. К сожалению, в последнее время проводимая ею политика не продумана. С моей точки зрения, такое серьезное, располагающее огромным потенциалом государство должно проводить свою позицию более гибко, а внешнюю политику — более предусмотрительно. На самом деле успех ЕАЭС во многом зависит от того, сможет ли Российская Федерация перестроиться в новых кризисных условиях, станут ли они благотворными для нее, потому что часто только в кризис происходит реальное осознание того, насколько эффективно функционируют основные управленческие структуры, как нужно их перестраивать. Кризис также может помочь выявить тех людей, которые способны это сделать: привлечь внимание к ним правительственных структур, привести их на серьезные управленческие посты. Естественно, что без России экономический союз представить невозможно. В соответствии с этим основные усилия не только по его развитию, но и сохранению должна прилагать, конечно же, Москва.

Мне кажется, России следует посмотреть и на то, что говорят экспертные круги соседей. Простой пример: то, что в марте говорил о ситуации в Украине Президент Беларуси, сейчас сбывается по основным моментам. Возникает вопрос: а почему же об этом не говорили эксперты в Москве перед тем, как началось серьезное осложнение ситуации не только с Украиной, но и с Европой в целом? Нужно было не заблуждаться в отношении того, как все может происходить при определенных действиях со стороны Российской Федерации, предвидеть тяжелейшие последствия не только для России, но и для Беларуси и Казахстана. А теперь уже необходимо разрабатывать стратегию, как преодолевать их совместно, как сделать так, чтобы Российская Федерация была источником не проблем, а благосостояния.

Месяцы в преддверии евразийской интеграции сложились достаточно неудачно в этом плане. Мощнейшая девальвация российского рубля, послужившая источником дестабилизации как экономики России, так и экономик соседних государств, не была воспринята ею как призыв помочь соседям пережить смутные экономические времена. К сожалению, вместо этого Россельхознадзор предпринял совершенно иные шаги, чтобы уже окончательно «добить» одного из первых участников евразийской интеграции. Сейчас Россию часто сравнивают с медведем, но и он не должен вытаптывать весь малинник.

Сможет ли Россия занять то положение в ЕАЭС, которое занимает США в НАФТА? Ведь и Мексика, и Канада процветают, находясь с ними в одном интеграционном блоке. В Мексику переезжают американские заводы, канадцы чувствуют себя как дома на финансовом, инфраструктурном рынках США, делают там сумасшедшие деньги. Если России нужен успешный рецепт — далеко ходить не надо, достаточно посмотреть, как именно и Мексика, и Канада выигрывают, и дать все это своим союзникам в ЕАЭС. Таким образом вырастет привлекательность союза для потенциальных его участников. В качестве последних следует рассматривать не маленькие слабые государства с отсталыми экономиками, а такие государства, как Индия. Для этого она должна видеть, что все, кто вступил в Евразийский экономический союз, выиграли.

Три кита интеграции

13-19

Николай САМОСЕЙКО:

— Функционирование нового интеграционного объединения во многом зависит от трех составляющих: равноправия, соблюдения тех обязательств, которые взяли на себя страны-участники, и доверия. Если эти принципы будут неукоснительно соблюдаться всеми странами, мы будем иметь хорошие перспективы. Я назвал бы эти составляющие тремя китами, на которых зиждется новое интеграционное образование. Стоит какой-то из них покачнуться, покачнется и весь ЕАЭС.

Не могу обойти стороной вопрос, который неоднократно поднимался и лежит на поверхности — о политической составляющей. Как сказал один из классиков марксизма, политика — это концентрированное выражение экономики. Так вот, вопрос состоит в следующем: будет или не будет присутствовать в дальнейшем в этом интеграционном объединении парламентская составляющая. На самых первых этапах, когда готовился договор о ЕАЭС, она присутствовала по инициативе российской стороны. Далее уже в одном из последующих вариантов договора было записано, что национальные парламенты стран-участниц осуществляют взаимодействие между собой на двусторонней основе. В окончательном тексте договора про парламентскую составляющую не упоминается.

С большой долей вероятности в долгосрочной перспективе об этом нужно будет вести речь. Скорее всего, это не будет полноценный парламент, а межпарламентская ассамблея. В первую очередь, потому, что, присоединяясь к Договору о ЕАЭС, страны-участницы одновременно сохраняют свой суверенитет. И если Россия и Беларусь осторожно высказываются по этой теме, то представители Казахстана настаивают на том, чтобы не передавать в наднациональные органы никакой части своего суверенитета.

Реакцию населения на этот союз я охарактеризовал бы пока как настороженный оптимизм. Хочется надеяться, что все будет хорошо, но история наших взаимоотношений знает немало различных проблем. Поэтому оптимизм настороженный — как бы опять что-нибудь не произошло, ведь уже были молочные, сахарные, нефтяные, теперь вот мясные войны.

Конфликт двух моделей

13-22

Юрий ШЕВЦОВ:

— Как обычно, очередная вспышка торговых войн у нас закончилась встречей двух президентов. И как обычно, все проблемы «разрулили» более-менее компромиссно. Вместе с тем, вывод из закончившейся очередной вспышки претензий в отношениях двух стран должен быть не таким, какой мы всегда делали на протяжении всех лет после провозглашения независимости Беларуси.

Нужен иной системный вывод. На мой взгляд, недавние дискуссии продемонстрировали конфликт двух моделей евразийской интеграции. Одна модель — это москвоцентричная жесткая интеграция, где будет один центр, управляющий всеми процессами. Сейчас мы столкнулись с критикой действий Беларуси не со стороны привычных нам либералов, которые выступают за ослабление власти в России, а впервые с жесткой критикой со стороны людей, которые, в общем-то, нам близки. Так же, как и они, мы много лет выступаем за интеграционные процессы на постсоветском пространстве, хотим сильной России, но они хотят, я думаю, именно жестко имперской, москвоцентричной интеграции. Это, своего рода, романтики-националисты. А национализм в России — малоперспективная идеология для того, чтобы собирать земли. Такова специфика Евразии.

Второй моделью является союз сильных национальных государств. Мы в силу того, что у нас свое государство, пусть и небольшое, имеем значительный опыт интеграционных отношений с Россией после распада СССР. В этом опыте Беларусь всегда отстаивала модель союза сильных национальных государств. Будь то Союзное государство, где зафиксирован принцип равноправия в интеграционном строительстве, или просто
двусторонние отношения между Россией и Беларусью. Мы стремимся по понятным причинам к союзу, а не к империи. Теперь, когда улеглись страсти после недавнего выяснения отношений, настало время спокойно обсудить эти две модели. Если в начальной фазе евразийского строительства мы не будем понимать, что речь идет о двух моделях интеграции, то будем и дальше наступать на одни и те же грабли.

Новые геополитические роли

— Второе, на что я хотел бы обратить внимание: и у нас, и у России интеграционный процесс развернулся в экстремальной внешнеполитической ситуации. Фактически речь идет о мобилизации всех внутренних ресурсов, которые есть у союзников. Это не только Украина, не только кризис в отношениях России и Запада. Это еще гораздо более опасные процессы на юге. Последние заявления Путина о том, что надо быть готовыми к превентивным действиям в Афганистане, стоит принять к сведению на 1000%. Я много работал и продолжаю работать в том регионе и отдаю себе отчет, какая реальная проблема там стоит. Украинская, при всем драматизме, при всех ужасах войны, происходящих на юго-востоке, уступает по потенциальному разрушительному масштабу тому, что скапливается на юге нашего союза.

Выходом из двух проблем, которые я обозначил, должна стать конференция, серьезный дискуссионный процесс между нашими руководителями и экспертами. Во время дискуссий за Беларусью и Казахстаном должны быть закреплены новые функции в рамках Евразийского союза.

Эти функции объективно уже проявляются. Кризис в Украине привел к тому, что у нас уменьшился накал проблем с Европой, появилась новая роль относительно Украины и многие дополнительные факторы стали работать в нашу пользу. Сегодня Беларусь впервые получила возможность ставить вопрос — пока осторожно, и, может быть, непублично, о региональном лидерстве. Этот вопрос о региональном лидерстве Беларуси, а не Польши в нашей части Европы может быть поставлен, только если у нас будет сохраняться и усиливаться союз с Россией. Никогда ранее он не мог быть поставлен, сегодня этот вопрос начинает всплывать.

Я думаю, что-то похожее может быть у Казахстана в его части Азии. Иными словами, нам нужен новый уровень интеграции, где, не знаю, в какой институциональной форме, будет закреплено, что получившие свои бонусы от евразийской интеграции Беларусь и Казахстан должны в интересах союза взять на себя больше геополитических функций в своих регионах.

Место в схватке

13-17

Алексей МАЦЕВИЛО:

— Боюсь, гражданам не удастся увидеть быстрых результатов начала действия Евразийского экономического союза. В первую очередь, в силу неблагоприятных внешних условий, на которые приходится это начало. В лучшем случае союз выступит буфером, который будет микшировать, минимизировать негативные внешние последствия для экономик стран, входящих в него.

Мы должны понимать, что живем в очень сильно изменившихся условиях по сравнению с предыдущим десятилетием. Они прорываются в событиях, которые мы сейчас наблюдаем в Украине. И в этом свете неурядицы с Россельхознадзором напоминают мне игры в песочнице на верхней палубе «Титаника»: идет защита статусов, корпоративных интересов, демонстрация возможностей, а между тем наше евразийское пространство на сегодняшний день находится на линии серьезнейшего геополитического разлома. Мы, находясь между Китаем и Европейским союзом, не можем не чувствовать на себе схватку за глобальное лидерство, в которую сейчас вступили США и Китай, их битву за Европу — с кем ей быть в экономическом смысле. Мы только начинаем чувствовать на себе это. Украина — первый симптом. Поэтому здесь не должно быть завышенных ожиданий и от Евразийского экономического союза.

Да, в кризис лучше держаться вместе. Но речь не идет о том, что мы станем неким самостоятельным центром силы, речь о том, что мы попытаемся балансировать в этой схватке за глобальное лидерство, чтобы она минимально ударила по нам.

Если говорить об эффективности союза в долгосрочной перспективе, то она появится, только если ЕАЭС ответит на один вопрос: как обеспечить модернизацию экономик стран-участниц? Смогут ли они перейти на производство новых технологических укладов и образовать в мире самостоятельный индустриальный центр? Если Евразийский экономический союз не помогает ответить на этот вопрос, значит, он уже не самодостаточен. И тогда остается вопрос: кто ключевой партнер в модернизации — США, Европейский союз, Китай? Какое партнерство может обеспечить нашим странам технологическую модернизацию? Пока то, что мы наблюдаем в рамках ЕАЭС, и близко нас не подводит к решению этой задачи.

Не стоит ждать от союза быстрых успехов еще и потому, что на самом деле институциональное слаживание, притирка, возможность принимать совместное сбалансированное решение — это искусство, которому надо учиться не один год. Мы хвастаемся, что прописали правовые нормы, аналогичные тем, к которым ЕС шел 50 лет. Но они просто не начнут работать, пока мы не пройдем этап этого слаживания и не научимся принимать сбалансированные консенсусные решения.

Сказать какие-то дежурные слова нашим гражданам, что скоро мы почувствуем, как Евразийский союз очевидно улучшает нашу повседневную жизнь, — не в этой ситуации. Сегодня ЕАЭС — то большое дерево, под которым мы собираемся, чтобы укрыться от непогоды, но завышенных ожиданий быть не должно.

Чтобы не пропасть поодиночке

13-23

Мурат ЛАУМУЛИН:

— Особенность Евразийского союза и его главное отличие от ЕС в том, что речь здесь идет не столько об интеграции, сколько о сшивании тканей, соединяющих нас, которые сохранились с советских времен: транспортных, коммуникационных, инфраструктурных, информационных, психологических и ментальных.

Проблем у этого союза много: внутренних, структурных… Россия и Беларусь находятся в Союзном государстве, но при этом имеют совершенно различные социально-экономические модели. У Казахстана с Россией нет Союзного государства, но экономические модели этих стран одинаковые — олигархический госкапитализм «ельцинского разлива». Это основное внутреннее препятствие, мина, которая лежит на пути любых прогрессивных процессов, будь то технологическая модернизация или что-то еще. Наверное, в Беларуси с этим легче, поскольку у вас отсутствует правящий класс собственников, который возник на основе разворовывания советского наследия. У него — свои интересы, которые, как правило, существенно отличаются от государственных, если под последними иметь в виду нужды и чаяния трудящегося народа.

Так получилось, что Евразийский экономический союз проходил закалку еще перед рождением. Может оно и к лучшему: внешние факторы нас заставили сплотиться не декларативно, а по-настоящему. Казахстан демонстративно настаивает на приоритете экономической интеграции, но от политики никуда не денешься. Для Запада интеграционные усилия Путина однозначно воспринимаются как политические шаги, и Украина — яркий пример грандиозной геополитической провокации с целью сорвать восстановление на постсоветском пространстве.

13-21

Андрей ГРЕШНИКОВ:

— Я хотел бы остановиться на том, что в условиях проводимой глобальной политики наши страны должны консолидироваться. Это одна из задач дипломатических ведомств стран — участниц Евразийского экономического союза в распространении идеи интеграции на постсоветском пространстве, где определяющими факторами становятся инновационное развитие и модернизация экономик этих государств. Интеграционные проекты создаются, чтобы объединить силы и получить возможность вместе отстаивать свои интересы. И мы будем это делать. А когда возникают

трудности, мы должны быть уверены, что их преодолеем. В данной связи в Минске по инициативе Посольства Российской Федерации и при поддержке и участии Посольства Республики Казахстан вышел в свет сборник материалов информационно-интеграционного проекта «Евразийский экономический союз — региональный аспект», основу которого составили опубликованные в 2014 году в белорусских газетах размышления руководителей белорусских, казахстанских и российских регионов по наиболее важным вопросам развития взаимодействия в рамках Евразийского экономического союза, который начнет функционировать с 1 января 2015 года.

При этом необходимо отметить, что интеграция постсоветского пространства — это, прежде всего, долгосрочные стабильные условия для развития экономики регионов бывших советских республик, которые помогают создавать новые условия для повышения благополучия граждан. Вот почему именно регионы Беларуси, Казахстана и России являются основным резервом, который еще предстоит ввести в действие в ближайшие десятилетия, чтобы добиться выполнения поставленных грандиозных задач евразийский интеграции.

13-20

Алексей САМОСУЕВ:

— Мы вошли в 2015 год на новых условиях хозяйствования, и тут действительно есть проблемы. СМИ, и российские, и белорусские, активно их обсуждают, но это — не повод для того, чтобы впадать в некий пессимизм. Давайте исходить из того, что у каждой страны сейчас идет внутреннее осмысление: как сохранить баланс национальных интересов и какие функции передать на наднациональный уровень? Насколько мы сможем организовать совместную работу, пройти очень тяжелый начальный участок общего пути, настолько сможем более уверенно смотреть в будущее. А так как в первый год жизни Евразийского экономического союза в нем председательствует Беларусь — нам и все карты в руки.

Ольга МЕДВЕДЕВА,

Надежда ЮШКЕВИЧ.

Фото Александра ШАБЛЮКА.