Разве для смерти рождаются дети?

В деревне Тонеж Лельчицкого района 108 карельских березок плачут поникшими к земле ветвями. Они посажены на том самом месте, где в ночь на Рождество Христово 1943 года 108 детей были расстреляны и сожжены в православном храме. Если считать со взрослыми, от пуль и пламени погибло 262 тонежца. Каждый год на этом месте служится панихида, на которую собираются все жители деревни. Священник обращается к живущим:

— Нам всем постоянно надо напоминать о цене человеческой жизни, — говорит протоиерей Иоанн Полын. — Чтобы мы ценили жизнь друг друга. Чтобы любовь к ближним и Богу была наивысшей ценностью.

28-30

На месте убийства и сожжения людей через 12 лет после скорбной даты был поставлен обелиск, а в 1994 году создан мемориальный комплекс. Скоро об убиенных можно будет помолиться и в новой церкви. Она уже построена, а освящать храм будут в мае. Храм, как и прежний, назван в честь Николая Чудотворца. Пожертвования собирали не только местные жители. Выходцы из этих мест, в том числе и известные, не забыли о своей малой родине и помогали, чем могли.

Староста прихода Людмила Венгура от имени всех односельчан выражает огромную признательность каждому, кто сделал хотя бы небольшое пожертвование на новый сельский храм. В том числе землякам, которые давно живут в других городах, но не забывают Тонеж. Она называет имена Сергея Венгуры, Юрия Березуева, Валентина Бутковского, Николая Журавского... Помогают земляки и денежными средствами, и организацией работ по благоустройству территории. Например, художественный руководитель и главный дирижер Национального академического народного хора Республики Беларуси имени Г.И. Титовича Михаил Дриневский в Минске провел благотворительный концерт. Деньги перевели на счет строящейся церкви.

Среди сосен и берез в глухих лесах на Полесье прошло детство Михаила Дриневского. Он родился в деревне Тонеж как раз накануне войны. Его отца призвали в Красную Армию воевать, а мать с четырьмя сыновьями вынуждена была почти все четыре года оккупации прятаться от немцев в лесу. Их семьи тонежская трагедия коснулась самым непосредственным образом. Бабушка по отцовской линии также оказалась среди расстрелянных фашистами жертв. Михась тогда был слишком мал, и потому основные воспоминания военных лет — со слов его матери и тех живущих рядом людей, которых война опалила непосредственно.

Местные жители рассказывают легенду о начале строительства деревенского храма в 30-е годы прошедшего столетия. Тогда одна из пожилых женщин, имевшая дар предвидения, предсказала, что церковь простоит совсем недолго, что быть в ней большому кровопролитию. Так и случилось. Тонеж постигла та же судьба, что и Хатынь.

Лельчицкий край всегда славился непроходимыми лесами и болотами, в которых очень неуютно почувствовали себя фашистские оккупанты с самого начала войны. А когда партизаны проводили очередную удачную операцию по уничтожению врагов, гитлеровцы срывали лютую злость на мирных жителях. Многие из них, свидетельствуют старожилы, не дожидаясь расплаты, семьями уходили в лес. Строили там курени — временные дома, где по мере сил обустраивали быт. И ждали, когда же наконец Красная Армия окончательно прогонит врага с их земли.

Факты самой страшной для Тонежа ночи стали известны и записаны со слов единственной чудом выжившей свидетельницы — Татьяны Боровской. Она должна была погибнуть вместе со своими четырьмя детьми, но женщине была предначертана иная судьба.

Ближе к вечеру 6 января 1943 года из стороны Глушкович в Тонеж пришел отряд карателей. Жителей деревни, будто бы с целью обмена паспортов, согнали в церковь. Людей ставили в шеренги и расстреливали. Таким образом убили почти 200 человек. Все дети Татьяны Боровской сразу попали под пули, сама она была ранена. Когда женщина пришла в сознание, вокруг были только тела погибших односельчан. Она попыталась выбраться из здания. Однако двери храма были закрыты снаружи. Она подтягивала к высокому окну внутри здания трупы убитых и по ним, как по ступенькам, карабкалась наверх. Так и смогла выбраться наружу. Потом босиком побежала в лес, к людям, и там поведала страшную историю массовой гибели...

28-29

Ну а тех жителей Тонежа, кто попытался спрятаться и сам сразу не пошел в церковь на верную смерть, фашисты расстреливали там, где находили: в хлеву, в погребе, за печью... Все деревенские дома, как и храм, наполненный трупами, в конце карательной операции подожгли. И только когда весной 1943 года партизаны вошли в село, все увидели пепелище, посреди которого стоял полностью обгоревший остов храма и крест. Вот тогда жители Тонежа, которым удалось пересидеть кровавую расправу в лесу, смогли похоронить обгоревшие останки своих родных и земляков.

А свидетель тонежской трагедии Татьяна Андреевна Боровская прожила очень длинную жизнь одиноко — в маленьком домике на окраине деревни. Она умерла в возрасте 95 лет в начале нового столетия. Учительница местной школы и краевед Валентина Соколовская помнит: вдова всегда угощала семечками школьников, приходивших помогать старушке по хозяйству. Рассказывала им про ужасы войны. Видимо, таков был ее тяжкий крест.

Кстати, еще одним невольным свидетелем трагедии стала семилетняя Женька Акулич. Девочка спаслась, когда фашисты только начали выгонять тонежцев из домов. Впоследствии женщина говорила, что в тот день ей помогла сама Матерь Божья. Накануне расстрела увидела она сон. Будто бы заходит в свой дом, а там — незнакомая женщина. Девчонка испугалась, а незнакомка ей говорит: «Не бойся, я — Матерь Божья, буду тебе помогать». На следующий день отец с детьми вернулся из леса в деревню. Когда каратели начали всех сгонять, маленькая девочка незаметно выбралась во двор, прыгнула в кустарник и помчалась к лесу.

Немцы стреляли по ней из автомата, но до спасительных деревьев она добежала живой. Свист пуль у виска Евгения Никитична слышала до самой смерти. Сельчане помнят, как всю жизнь она останавливалась на том самом месте, где сгорели почти все ее родственники. Стояла. То ли разговаривала с ними, то ли молилась...

Краевед Валентина Соколовская говорит, что нельзя вырасти равнодушным к чужой боли, если ты живешь среди людей, семьи которых опалила трагедия. Много подробностей о войне она сама узнала от бабушки Анны Павловны Венгура, муж которой, как и многие деревенские мужчины, с войны не вернулся.

Из воспоминаний тех лет — борщ, сваренный из крапивы, и хлеб, испеченный из желудевой муки, которые готовили женщины в лесных «столовках». Помнят тонежане постарше, как во время и сразу после войны их родители были рады найти весной в поле промерзлый картофель и свеклу, как спали и ели на сырой земле...

— Знаете, моя бабка всегда перед тем, как сесть за стол, поворачивалась на красный угол, где висели икона и портрет погибшего на войне мужа, крестилась, а потом приглашала к столу его душу. Многие вдовы до конца своей жизни верили в чудо и надеялись, что вернется с войны без вести пропавший муж.

101 житель деревни Тонеж с войны так никогда и не вернулся. А вот большой семье Михаила Дриневского повезло. Они дождались своего кормильца.

— Помню, — рассказывает Михаил Павлович, — когда я услышал сообщение о том, что закончилась война, прибежал домой и говорю: не будем завтракать, будем папу с войны ждать, он сейчас придет. А папа наш воевал еще с японцами и вернулся только в ноябре 1945 года.

Про историю тонежской трагедии теперь знает и каждый посетитель деревенского музея, созданного в местной школе в 1980 году. Отдельный уголок, посвященный этой трагедии, есть и в экспозиции Лельчицкого районного краеведческого музея. Там военные артефакты и картина художника Ивана Белоцкого напоминают об ужасающем эпизоде Великой Отечественной войны. Среди сожженных и восстановленных деревень в Государственном мемориальном комплексе «Хатынь» упоминается и полесская деревенька Тонеж. Сегодня здесь живет чуть более 500 человек, а до войны было больше в три раза.

Совсем недалеко от деревеньки на юге белорусского Полесья проходит граница с Украиной. Жители населенного пункта пристально следят за событиями, происходящими в соседней стране. Они слишком хорошо знают, как война отражается на судьбе поколений. Люди надеются, что в новом возведенном храме будут постоянно молиться о душах безвинно убиенных, принявших мученическую смерть на этом месте. Священник обратится к верующим и, благословляя, вновь и вновь произнесет слова, для каждого наполненные особым смыслом: «Мир всем!»

Ирина ОСТАШКЕВИЧ.