Вячеслав Толкачев стал первым белорусом — стреляющим лыжником, вошедшим в сборную Советского Союза. Именно он завоевал первую для Беларуси золотую награду в этом виде спорта. 20-летним парнем Толкачев выступал рядом с уже мастерами своего дела, олимпийскими чемпионами Александром Тихоновым, Виктором Маматовым, Николаем Пузановым и Ринатом Сафиным. В юниорском возрасте Вячеслав Ильич стал чемпионом мира в эстафете (1969), а позже — неоднократным призером Кубков мира и чемпионатов СССР, обладателем "золота" Спартакиады народов Советского Союза. Но громких олимпийских побед по воле судьбы так и не добился.
В феврале Толкачеву исполнилось 69. Сегодня Вячеслав Ильич все еще в строю — преподает физкультуру и является заведующим кафедрой в Институте управления и предпринимательства. Он по-прежнему "болеет" спортом только теперь уже в другой форме. Встречая меня в своем кабинете, бывший атлет начинает с обзора наград.
— Все биатлонные кубки, медали хранятся дома, — рассказывает Вячеслав Ильич. — Кстати, спортсменов в мое время награждали не только ими: дарили хрустальные вазы, сервизы, технику. А кубки в рабочем кабинете с различных турниров по дартсу, их здесь около 60. Вот эти награды, — говорит Толкачев, показывая на другую полку, заставленную кубками, — выиграли мои студенты. Еще пару лет назад у нас были очень хорошие студенческие команды по футболу, волейболу, всегда держались в тройке сильнейших в районе среди вузов.
— Вижу, что человек вы по-прежнему к своему делу неравнодушный...
— А как же, люблю разговаривать со студентами, учить их. Я преподаю не по программе, а по душе. Сначала года играем во все виды и тут определяемся, чем конкретно будем заниматься все это время. И я вместе с ними играю, да еще как! Я еще из той плеяды спортсменов, которые играют во все: и настольный теннис, и волейбол, и футбол. Некоторые студенты говорят, что ради физкультуры только и приходят...
— Но биатлон все равно для вас, наверное, роднее?
— Смотрю по телевизору постоянно. Обидно за наших, обидно, что они до сих пор не бегут технически и тактически правильно. Надо же уметь разложить силы по дистанции, где добавить, где отдохнуть на трассе, продумать где, каким ходом лучше пройти. Сейчас все лидеры взяли технику, похожую на манеру Олега Рыженкова. Помните, как он преодолевал подъемы? Такие падающие движения. Посмотрите на Мартена Фуркада: он же порхает, летит по трассе.
Александр Сыман — мой первый ученик (ныне — тренер мужской белорусской сборной), начинал у меня стрелять. Тогда был в классе 5-6, еще винтовку держал с трудом. Я хотел бы попросить его о встрече с командой, поговорить с ними, что-то объяснить. Ведь если спортсмен не понимает технику, то ему очень сложно приходится. Я вижу, что наши спортсмены и функционально готовы и не думаю, что тренируются они плохо, а проигрывают конкурентам много.
— Причина, считаете, в самих спортсменах?
— У них должно быть желание изменить ситуацию. Я первый биатлонист, поставивший на винтовку круглую мушку, весь Союз стрелял тогда только с "пенька". В стрельбе стоя у меня не было проблем, а вот лежа стабильно 1-2 промаха, а очень хотелось 5-0. Я искал варианты, ездил на военное стрельбище, беседовал с олимпийскими чемпионами по стрельбе, слушал их советы. Однажды увидел, что они используют круглые мушки, поставил и себе такую, так начал "косить" с нее будь здоров. Но мне самому это было интересно — ходить, искать, спрашивать, я боролся за каждую секунду, анализировал каждый свой старт. Может быть, сейчас спортсмены уже не такие.
— Как считаете, верно ли утверждение, что одной из причин успешной карьеры Дарьи Домрачевой является то, что учителя берегли ее силы в юности?
— Да, в этом есть доля правды. Что-то зависит от того, как готовят спортсменов в детстве, в юниорском возрасте. Помню, когда был тренером "Динамо", попросили взять на сборы Сергея Чепикова, в сборную юниоров он еще не проходил по возрасту, а результаты были очень хорошие. Я взял, так мне приходилось даже выгонять Сергея из тренировок, потому что у него было настолько большое желание, что парень просто мог загнать себя. А потом он два года подряд был чемпионом мира среди юниоров и стал олимпийским чемпионом. Еще хотелось бы отметить, что главное, чтобы не кормили молодых всякими таблетками.
— В ваше время было такое?
— Пытались подкармливать и нас, правда, различными витаминами. Бежалось, может, с ними и прекрасно: утром — 20 км, в обед — 30, вечером еще футбол или кросс — и чувствуешь себя хорошо. Потом как-то поехали на выходной, вернулись на сбор, первую тренировку закладываю под 50 км, вторую то же, третью. Потом чувствую, что ноги будто не свои, доктор посоветовал отдохнуть, сходить в баню, но все бесполезно. Тут вспоминаю про эти витамины, перестал их принимать, а организм, видимо, уже привык.
— Сегодня часто вспоминаете свою карьеру?
— Конечно, ностальгия — дело серьезное. Ваши коллеги задавали мне другой вопрос: хотел бы я что-нибудь изменить в ней? Тогда долго думал и не смог ответить, а сейчас могу.
В составе сборной Союза перед Олимпиадой-1972 в Саппоро поехали в Италию, там должен был быть основной отбор на Игры. В это время был хорошо готов, даже форма на меня уже была сшита. Но вмешался случай. На самолет опоздал один из тренеров Владимир Иерусалимский, он у нас в основном отвечал за смазку лыж. Перед самой главной гонкой начали подбирать мазь, да сделали это неправильно, поменяв жидкую на твердую. В результате вся элита в этой гонке провалилась. Маматов, Тихонов, Пузанов оказались где-то в хвосте. Выиграл ее юниор — Георгий Буранов, я занял третье место и по существу в олимпийский состав проходил, но руководство решило, что соревнования в Италии учитываться из-за этого провала первых номеров не будут, будет еще один отбор на Сахалине.
Приехали туда — мороз, ветер страшный, а стрельбище находится на горе. У меня винтовка такая, что, чтобы выстрелить, курок нужно было дожимать. В хорошую погоду не проблема, а вот в ветер... В конце концов, настрелял я там на лёжке три минуты штрафа и девять — на стойке. Потом оказалось, что олимпийским чемпионам сказали, что на стрельбу смотреть не будут, главное — показать ход, а нам — нет. Так вместо Олимпиады я отправился домой. Потом через год меня вообще вывели из основного состава сборной.
— А так в Саппоро шансы на медаль были бы большие?
— В то время в программе было только две гонки — эстафета и индивидуальная на 20 км. На личную гонку меня бы, конечно, не поставили, потому что там были Сафин, Тихонов, Маматов, а в эстафету чтобы попасть, был такой порядок — самый худший из четырех, кто бежал индивидуальную гонку, выбывает, и его меняет тот, кто не бежал. Вместо меня поехал Бяков, вот он и попал в эстафету и стал олимпийским чемпионом. Тогда команду СССР в этом виде программы обыграть было невозможно.
— Обидно, ведь если бы вы родились в другое время и конкуренция в сборной СССР, возможно, не была бы уже настолько серьезной, могли бы добиться больших успехов.
— Тогда просто попасть в сборную уже было честью. Юношеский чемпионат мира стал для меня ступенькой, чтобы взяли в сборную Союза. Выступая за главную команду в первый же год, выиграл Кубок СССР. Молодым поехал на чемпионат мира, когда там были уже "звезды" — Тихонов, Пузанов, Маматов. Потом стал третьим в спринте на Спартакиаде народов СССР и первым в индивидуальной гонке. Спринт не выиграл чудом. Когда я покинул последний огневой рубеж, тренеры сказали, что иду лидером. Думаю, ну ладно, для Беларуси медаль уже есть, а какая — неважно. Добегал дистанцию не в полную силу, хотя и чувствовал, что могу еще добавить. Оказалось, всего несколько сотых проиграл Алябьеву и Тихонову. На индивидуальную гонку выходил очень злым из-за спринта и еще до старта знал, что ее выиграю.
Тогда на внутренних соревнованиях в СССР конкуренция была сумасшедшая, на старт выходило по 120 человек. Выступать там было намного сложнее, чем на чемпионате мира, поэтому и эти достижения для меня очень ценны. Если бы не авария, в которую я попал, то до 40 бегал бы, ход у меня был неплохой, а стрелком я всегда считался одним из лучших в Союзе.
— Несчастный случай?
— Был август, стояла хорошая погода, мы были на сборах в Раубичах. В один из дней зарядил проливной дождь, и поэтому нам дали выходной. Поехали с товарищем в Минск и там попали в автомобильную аварию. Я был за рулем, не пристегнут — сломал два ребра и грудину. После этого уже и бегать было тяжело, а стрелять так вообще больно. Бегу однажды и думаю: "Слава, зачем тебе это надо, уже 31 год". С такими мыслями тренировался все чаще, и тут перед первенством СССР мне предложили работу в "Динамо", я не отказался. А потом на этап Кубка мира в Оберхофе повез юниоров в качестве тренера, хотя еще и сам бегал.
— Сложно было в новой роли?
— Наверное, я уже был готов к этому. Еще когда выступал, сам себе планы подготовки составлял. Вел специальные дневники, куда записывал, как что делал и какими были результаты. Потом анализировал, почему выступил хорошо или плохо, сравнивал сезоны. Позже, кстати, все дневники у меня украли. Тренером я всегда больше работал в команде, своих воспитанников у меня не было.
— Сами давно на лыжах стояли?
— Лыжи мои кто-то из студентов взял, да так и не вернул. Я велосипед кручу, летом плаваю, в волейбол играю, теннис, дартс. Здесь у меня около 60 призов по дартсу. Меткость осталась от биатлона, я и сейчас биатлонистам говорю — в дартс играйте, это очень полезно! На чемпионате СНГ по этому виду спорта выступал, мне тогда было уже 50 лет, и выиграл у мастера спорта из Москвы. На чемпионате республики еще и сейчас играю, но концентрироваться уже сложно.
Дарья Лобажевич
Фото Сергея НИКОНОВИЧА
Существуют строгие требования к местам для купания.
