Редкое детективное произведение или сериал обходится без включения в сюжет судебно-медицинской экспертизы. Оно и не удивительно — множество преступлений связаны с повреждениями тела. Сегодня мы заглядываем по другую сторону этих исследований. О ней корреспонденту «Звязды» рассказал заместитель начальника управления судебно-медицинских экспертиз Государственного комитета судебных экспертиз по городу Минску Владимир Семенко-Бояринцев.
— Почти 100 процентов так называемых криминальных экспертиз связаны с употреблением алкоголя. Классическая ситуация — несколько человек собрались компанией посидеть. Извечный «спутник» таких посиделок — крепкие напитки. Во время разговоров за избытком спиртного начинают вылезать старые обиды. Под рукой оказывается нож. Недавние друзья сводят счеты. Зачастую ножевое ранение бывает всего одно. Но по закону подлости оно приходится или в сердце, или в аорту. И раненый умирает на месте.
— Как долго проводится экспертиза? По закону этот срок не превышает 30 дней...
— Да. Мы зависим от наших «смежников» — судебно-гистологических, химических исследований. Например, особенность гистологической экспертизы — анализа тканей тела — в том, что технологический процесс идет не меньше двух недель. Сократить этот срок технически невозможно.
Как пример, довольно много приходится делать экспертиз, связанных с получением травм в общественном транспорте. По законодательству там могут быть выплачены страховой компанией существенные деньги. И наша задача — выяснить степень телесных повреждений. К тому же эксперт вправе соотносить их тяжесть и срок пребывания на больничном листе.
— Как часто приходится делать эксгумации?
— Раньше их было очень много. Случай, который запомнился больше остальных, произошел около 10 лет назад. Фельдшер выдавал фиктивные свидетельства о смерти. Ряд пенсионеров были похоронены по таким ложным справкам. Дело в чем: когда человек умирает, то на место событий выезжает скорая помощь и милиция. Врачи осматривают тело на наличие повреждений, а милиционер проводит первичную проверку, опрашивая соседей и родственников. Если по объективным данным оснований для волнения нет, то поликлиника имеет право выдавать свидетельство о смерти без вскрытия. Вот только в том деле с фельдшером эксгумация показывала, что пенсионеры были на самом деле убиты.
— Насколько правдива фраза «вскрытие покажет»?
— На 100 процентов. Сколько раз выезжали на место происшествия, где был обнаружен труп. Лежит тело, все в кровоподтеках, на голове — ушибленные раны. Первая же мысль — его очень сильно избили. А на вскрытии становится ясно, что жизненно важные органы не задеты этими ударами. А человек умер на самом деле от отравления алкоголем.
Впрочем, такого относительного хэппи-энда периодически и не бывает. Приходит к нам как-то молодой человек. И говорит — дайте свидетельство о смерти. Я спрашиваю — а зачем оно вам? Парень весь в слезах говорит — бабушка умерла. Я говорю, что мы не выдаем свидетельство о смерти, так как можем это делать только на основании вскрытия. Юноша в ответ — а что мне делать, если поликлиника не желает выдавать? Дело показалась какой-то мутным. Поэтому правоохранительные органы дали добро на вскрытие. Снаружи казалось, что бабушка умерла своей смертью. А в итоге оказалось, что все ребра изломанные. Нашли разрыв кишечника, разрыв селезенки... Вывод — смерть на самом деле травматическая! Впоследствии выяснилось, что этот самый внук и нанес такие повреждения. Именно поэтому опытный эксперт не будет устанавливать причину смерти исключительно по внешним признакам.
Среди неуголовных причин смерти лидируют сердечно-сосудистые заболевания. Это ишемия, кардиомиопатия, гипертония... Причем приведенная статистика актуальна не только для Беларуси, но и для всего мира.
— Какая экспертиза вам запомнилась больше всего?
— В начале 2000-х годов к нам в Беларусь приехал житель Москвы. Он обратился в нашу крупную страховую компанию. В то время когда средняя заработная плата составляла $ 60—65, он застраховал себя сразу на 5 тысяч долларов. После этого через некоторое время уехал в Москву. Но не навсегда — вскоре приезжает обратно в Минск и привозит с собой амбулаторную карточку. А там написано, что у него черепно-мозговая травма. Причем с очень серьезными последствиями, среди которых было даже сужение полей зрения. Москвич поехал к нашим страховщикам — мол, давайте платите. Те, рассмотрев бумаги, пришли в состояние шока. И не удивительно — на первое время они должны были выплатить около 10 тысяч долларов! Правда, обратились они к нам не сразу. За это время по договору набежала неустойка, пеня, москвич нанял адвоката... И сумма уже достигала астрономических для тех времен 100 тысяч долларов.
После того как страховая компания обратилась за нашей помощью, экспертизу поручили мне. И вот чувствую: обманывает нагло человек. Но как это доказать? Нейроофтальмологи из 9-й больнице выяснили, что человек симулировал и потерю зрения, и черепно-мозговую травму. Тут же закрутилось уголовное дело. Следственные органы Беларуси вышли на поликлинику в Москве, которая поставила ложный диагноз. Впоследствии оказалось, что врач тоже был замешан в этом деле — о случайности и речи не было. Как выяснилось, в Беларусь приехал мошенник со стажем. Он путешествовал по странам Содружества Независимых Государств и «зарабатывал» большие деньги на таких страховках. Но в Беларуси, к счастью, его криминальный путь закончился.
— Чем отличается работа судмедэксперта от работы патологоанатома?
— И они, и мы выясняем причину смерти человека. Но у нас очень сильно отличается контингент. К патологоанатомам на стол попадают тела из лечебных учреждений с ненасильственной причиной смерти. Вместе с ними приходит история болезни с выкладкой всех анализов и исследований. А в судебно-медицинский морг поступают тела с насильственной причиной смерти или с подозрением на нее. И, как правило, —- мы изначально не знаем о них ничего. Также мы работаем с людьми, которые умерли за пределами лечебных учреждений или в течение суток нахождения в нем, неустановленными личностями и теми, кто в больницу попал с нанесенными телесными повреждениями.
— Как эта профессия меняет человека?
— Я стал более милостив. Например, я не смог бы работать в реанимации, где на твоих руках может умереть человек. Поверьте, это куда страшнее по сравнению с нашей работой. Кроме того, судебный медик должен обладать знаниями практически во всех областях медицины. Вот возьмем для примера хирургию. Она же делится на много отраслей — торакальная, сосудистая, офтальмологическая, нейрохирургия... А судебный эксперт всего один. Вот перед ним — травма глаза, вот — травма живота. И выясняй, привели ли они к каким-то последствиям. И к тому же эксперт за каждое слово до последней буквы выводов несет уголовную ответственность. Всего же за прошлый год нам пришлось провести более 16 тысяч исследований.
Валерьян ШКЛЕННИК
А вместе с ними обучение, соцпакет и даже жилье.
«Мы заинтересованы, чтобы к нам приезжали».
Беларусь — один из мировых лидеров в области добычи и глубокой переработки торфа.
