Неожиданные мысли о Янке Купале

Краевед, литературовед, библиофил из Молодечно Михаил Козловский произведения своего земляка — Янки Купалы — может читать на память несколько часов... И в любой удобный момент делится с присутствующими своими исследованиями о поэте. Может, это и есть настоящая любовь к классику — пропущенная через свое сердце: когда ощущается и боль, и радость того, кто творил почти столетие назад. Краевед высказал интересную мысль, что Купала — гениальный поэт, но его большая трагедия в том, что он не прочитан... То же мнение (что не знаем мы должным образом произведений своего поэта) рефреном звучало и на поэтическом пленэре памяти Татьяны Сапач в Маркове. Именно там удалось записать несколько оригинальных и неожиданных тезисов Михаила Козловского о Янке Купале.

Вацлав Ластовский на авансцене  

«Лично для меня самый неинтересный период творчества Янки Купалы — 1906—1910 годы, когда выходили его сборники «Жалейка» и «Гусляр», — замечает Козловский. — Ведь Купала, как и большинство белорусских писателей, ориентировался тогда на крестьянскую тематику. Весь сборник — социальной направленности — это извечный плачь, стон. В лучшем случае он поднимается на уровень родного языка. Именно эти произведения и изучают в школе.  

Однако в 1910-м году происходит резкое превращение Купалы из поэта социального в национального трибуна. Об этом очень метко сказал Максим Горецкий в своей «Истории белорусской литературы» 1920 года. Он сказал, что Колас — это глубокосоциальный, народный писатель от земли, а Купала — национальный поэт, который зовет на баррикады. 

Когда же произошел в его жизни тот самый переломный момент?.. Даже один человек, который появляется на авансцене истории, может изменить ход событий. В 1910 году в Вильню из Риги возвращается молодой человек, который становится секретарем «НН». Это был Вацлав Ластовский — личность, которой мы не отдали должного, даже на 10-20% от того, что она заслуживает. Ластовский все понимал, некоторые вещи чувствовал интуитивно. И начал делать так, как никто другой из нашенивцев.

Ластовский задумался, с чего начинают возрождение в любой стране? Когда рождается определенная нация, прежде всего, выходит словарь, создаются грамматики, пишется история, начинает работать национальный театр и др. Он увидел, что новая белорусская литература уже существует многие годы (Богушевич, Дунин-Марцинкевич). Но написанных истории, грамматики нету! А что такое народ без истории? Это народ без крыльев.

Вацлав Ластовский взялся писать историю, хотя, как он сам несколько раз писал, она была компиляционной — особых исследований не делал, просто собрал воедино то, что уже было изучено. Но эта история была написана белорусом, по-белорусски и о Беларуси. Это была первая такая работа. И Купалу подменили: он посвящает Ластовскому несколько стихотворений, например «Песню звонаря» (хотя позже эти посвящения будут сняты). Купала диаметрально меняет направление своей поэзии. Социальная тема интересует его все меньше и меньше. Следует читать Купалу с 1910 по 1926 год — это совсем другой поэт. Тогда певец написал «Пророка», появился этапный в его творчестве сборник «Путем жизни». В этих произведениях уже другая тематика. Это историческое, славное прошлое Беларуси. Любовь к своей земле, к природе, женщинам. Он пишет гениальные поэмы — «Курган», «В сочельник». В последней заложено жизненное кредо писателя, которое определит и его дальнейшее творчество.

Палитра белорусских типажей

Каждый поэт пишет о своей нации и о своем народе. И делает это собственным отличительным голосом. Купала в своей особой стилистике сказал о белорусах все — и плюсы наши, и минусы раскрыл. Например, негативные качества ярко вырисовываются в купаловском «Пророке». В этом произведении пророк ходил по странам и призвал всех к свету, к правде, к солнцу, к светлому будущему. Многие народы прислушивались, шли следом, помогали ему, к чему-то стремились. Пришел пророк «в край забранный», где люди даже имени своего не помнят, и начал делать те же призывы. А народ ему ответил: «По сколько нам дашь червонцев, если мы пойдем за тобой?..»

В «Здешних» также создана чрезвычайно яркая палитра наших типажей. Многие черты отчетливо видны в Янке Здольнике. Восточный и Западный ученые там кстати. И все мы у Купалы есть... В «Павлинке» особенности местного характера также прописаны. «Раскиданное гнездо» вообще не прочитали: нам критики когда-то вложили в голову, что это социальная драма, где барин изнасиловал Зоську, где идет борьба за землю... Правда, никто не акцентирует внимание на последних строках, в которых на вопрос «Куда они идут?» дается ответ «За Отчизной». Нужно воспринимать это как аллегорическую поэму. И образ Зоськи — не что иное, как образ Беларуси, а барин не кто иной, как наши соседи. 

Одним словом, Купалу мы не прочитали. Ни поэмы его, ни публицистику. Надо читать его публицистику нашенивской поры и 1918—1920 годов — времен становления белорусской государственности. Он все предвидел и понимал.

Внутренняя эмиграция

Многие носятся с купаловским наследием. Иногда можно услышать, мол, нельзя его читать, он конъюнктурщик... Но если б все, кто так говорит, сами попали в ту ситуацию, в самые страшные 1930-е годы... В то мрачное время Купала и Колас никуда не уехали, а остались здесь, со своими семьями.

Насчет купаловского творчества сталинских времен ведутся споры, сам он писал или нет? Я полагаю, что сам. Однако если посмотреть на качество произведений и, самое главное, на количество... С 1930 по 1942 год он создал мизер по сравнению с тем, что написал до того. У кого Купала переквалифицировался и чем начал заниматься? Переводами. Он, по сути, пошел во внутреннюю эмиграцию. Поэт переводил Пушкина, Шевченко. А своего писал мало или совсем ничего. А о том, как Купала и Колас сами думали о своем тогдашнем творчестве, можно прочитать в романе-эссе Олега Лойко о Янке Купале «Огонь как вода». Оба классика понимали, что это плохие произведения, и открыто говорили о том друг другу».

* * *

После такой серьезной беседы с Михаилом Козловским есть над чем задуматься. Недооценено наследие самого важного классика — это словно клад, который остается за закрытыми дверями. Сразу захотелось перечитать Купалу... всего — а прежде всего то, что было создано с 1910 по 1926 год. Открыла поэму «В сочельник», написанную в 1911 году:

«...Ня ўмруць,

ня ўмруць ужо яны,

Раз хочуць сонца,

славы, песьні;

Заб'юць ім зычныя званы

Прабудным

звонам напрадвесьні...

На дзеле —

кожны йшчэ слугой,

У думках —

вольныя ўжо людзі;

Над сэрцам іх, над іх душой

Наш дух лунаці

вечна будзе».

Нина ЩЕРБАЧЕВИЧ

nina@zviazda.by

аг. Марково