Трагедия, случившаяся в Вороново, на ленте криминальных новостей уже отодвинута в архив другими сообщениями о чрезвычайных происшествиях. Хотя ее нельзя назвать «типичной» или «обычной», — семнадцатилетний подросток подозревается в убийстве своей сорокалетней матери. Он, как признался правоохранителям, несколько раз ударил ее самодельным мечом по голове и спрятал тело в кустах. Идти сдаваться не спешил: с момента убийства прошла неделя, и, если бы не коллега несчастной жертвы, поднявшая тревогу, неизвестно, сколько бы убитая еще в тех кустах пролежала.
Пока ведется следствие, выясняются подробности и мотивы этого бесчеловечного преступления, само оно на месте совершения, а особенно в интернете, уже стало историей почти в шекспировском стиле — с любовью, страстью и смертью. Говорят, что парень убил мать из-за того, что она была против того, чтобы он жил со своей шестнадцатилетней девушкой. Нашлись уже и свидетели, которые якобы слышали и видели, что несовершеннолетние влюбленные хотели пожениться любой ценой. Даже профиль девушки в социальных сетях и тот якобы об этом свидетельствует: там имя любимого написано с сердечком после каждой буквы. Короче, Ромео и Джульетта на современный лад, только финал не в ту сторону закрутился.
Так оно на самом деле было или нет — следствие разберется. Меня (простите за некоторый цинизм) в этой истории больше зацепили комментарии, — а их на разных порталах десятки. Очень-очень редко звучит в них сочувствие и осуждение того, что произошло. Больше — философско-психологических размышлений о том, что бывает, когда «гормоны заменяют мозг». И уже лейтмотивом — «О времена! О нравы!» — мол, сейчас и время такое, и мир такой, и чего ждать от этого поколения, что на боевиках и на стрелялках выросло...
И вот тут услужливая память подсунула другую историю, абсолютно реальную и правдивую, которая произошла совсем недалеко от места сегодняшней трагедии — в деревне Дуниловичи Поставского района восемьдесят с лишним лет назад, в далеком 1936-м, «при Польше». Мне ее когда-то помогла «раскрутить» светлой памяти Нина Марковна Захаревич из Постав: мы тогда вместе ездили в Дуниловичи, искали свидетелей тех событий, продирались через заросли на старых заброшенных кладбищах...
Даже имена героев той давней дуниловичской трагедии — Марьян и Алина — странным образом очень созвучны с теми, которые фигурируют в деле по убийству в Вороново. Марьян был сыном местечкового доктора, человека уважаемого и состоятельного, родители Алины были бедны. Молодые встречались-любились, дело шло к свадьбе. Но мать Марьяна видела женой единственного сына совсем другую девушку и была категорически против. Когда однажды Марьян вернулся со свидания, она устроила скандал и заявила, что, пока она жива, сын на беднячке не женится. Парень, наверное, воспринял эти слова буквально, а может, просто все дошло уже до последней точки кипения. Он взял отцовский револьвер и выстрелил в мать. Та охнула, схватилась за грудь и упала как подкошенная. Марьян, выскочив из дома, помчался к любимой, все еще держа оружие в руках. Мчался... убивать Алину: понимал, что за убийство матери посадят надолго и девушка вряд ли будет ждать. Короче, «то не доставайся же ты никому!»
Бабушки, которые помнили эти страшные события в Дуниловичах, рассказывали мне тогда, что девушка умерла не сразу: все стены в комнате, где ее убили, были перепачканы кровью. Ее убийца убежал и скрывался в окрестных лесах, полиция никак не могла выйти на его след. А он, когда Алину хоронили, сидел на высокой сосне на окраине кладбища и наблюдал. И увидел... свою мать, живую и здоровую. Он тогда в нее даже не попал, женщина просто потеряла сознание от испуга... Подождав, пока пойдут люди, Марьян пришел на могилу Алины, приставил пистолет к виску, нажал на курок. В его руке нашли записку: «Алина хочет белой сирени»...
Мы тогда, двадцать лет назад, нашли могилу Алины Самович в заброшенной части Дуниловичского кладбища. Сохранился даже добротный памятник, поставленный в далеком 1936-м, но могила была совсем неухоженная: у девушки не было ни братьев, ни сестер, на ней род прервался. Так же, как и род Марьяна, но от него спустя годы не осталось даже пригорка под крестом: самоубийц в то время хоронили за оградой, без памятников.
Их история осталась в песне, которую и сегодня в разных вариациях, но с одним смыслом, поют самодеятельные коллективы в тех краях. Так что, если услышите на Поставщине или в окрестностях «У панядзелак рана, як сонейка ўзышло, прыйшоў Мар'ян к Аліне, сказаў ён ёй усё. «Аліна дарагая, ты знаеш, што зрабіў — сягоння на світанні матулю я забіў...», — знайте: это все было на самом деле, и Шекспир здесь по трагичности и нелепости реального сюжета действительно может отдыхать...
Я к чему, собственно, эти две трагедии между собой связала. Не надо пенять на время, а уж тем более его во всем винить. Время — оно всегда непростое, независимо от века, тысячелетия, эпохи. Особенно если делаешь выбор, что важнее: собственное спокойствие и счастье или покой и счастье близкого человека, когда решаешь, что и как сказать и сделать в отношениях с ним. Не о каждом нашем поступке — благородном, подлом или просто глупом, но от этого не менее непоправимом — составят песню или легенду. Но каждый будет записан на наш личный счет, по которому обязательно рано или поздно придется платить.
Елена ЛЕВКОВИЧ
Почти тысяча двести человек соберутся, чтобы решать важнейшие вопросы развития страны.
Как вакцины спасают жизни и чего может стоить их игнорирование?
Рассказал первый заместитель председателя Государственного комитета по науке и технологиям Республики Беларусь Денис Коржицкий.
Идентичность через наследство.
