Выставка «Страчаныя абліччы», что на днях открылась в Государственном литературном музее Янки Купалы, по-своему уникальна. Это проект-мемориал, посвященный белорусским литераторам, пострадавшим от репрессий в 1920—1950-е годы. В одной экспозиции собраны личные вещи, документы, редкие сборники произведений, а также протоколы с допросов и даже вещи, найденные в Куропатах. Предметы, выставленные здесь, не только из Литературного музея Янки Купалы к делу подключились, представив свои фонды, Музей истории белорусского литературы, Архив-музей литературы и искусства, Национальный исторический музей.
Небольшой экскурс по выставке для читателей «Звязды» устроил куратор Павел КОРОЛЕВ:
«На выставке можно увидеть весь процесс преследования литераторов: сначала подозрение в пристрастии к национальной идее, затем первые аресты, допросы, после высылки и, в конце концов, расстрел. Художественное воплощение, созданное Александром Давидовичем, позволяет нам почувствовать это очень полно.
На месте сегодняшнего музея Янки Купалы когда-то стоял его дом, куда наведывались коллеги, знакомые. Отсюда он, можно сказать, благословил многих людей на поэзию. И здесь претерпел многие страдания, когда его начали вызывать на допросы в ГПУ по так называемому делу «Союза освобождения Беларуси» (сегодня ясно, что такой организации на самом деле не существовало).
Можно увидеть протоколы, подписанные на допросах рукой Янки Купалы. Он говорит о своей пьесе «Здешние» и говорит, что не может понять, в чем его обвиняют? И какая может быть вина в том, что дома собирались друзья и коллеги?.. Когда пришло время признать вину и назвать тех, что еще виноват... В нескольких местах протоколов записано, что Янка Купала «не идет на сотрудничество и идти не хочет».
Допросы были одной приметой того времени. А второй — награды. Купалу наградили орденом Ленина, Сталинской премией — можно увидеть соответствующие документы. Это была двоякая ситуация, и поэт ее хорошо понимал. Через пять дней после допроса он пишет записку на имя Червякова (за пять дней до попытки самоубийства): «Умираю, обращая внимание на то, что лучше смерть физическая, чем незаслуженная смерть политическая. По-видимому, такая участь поэтов. Застрелился Есенин, повесился Маяковский. Ну и мне туда за ними дорога». Поэт пытался убить себя, вонзив нож в живот. Но маме с женой, которые находились неподалеку, удалось его спасти. В экспозиции представлен нож, найденный когда-то на пепелище смерти Купалы дома, может быть, тот самый нож...
Имеется раритетная рукопись, в которой Владислав Чержинский в своих выписках из белорусской литературы карандашом зачеркивал имена тех, кто уже арестован, — Язепа Лесика, Всеволода Игнатовского, Максима Горецкого.
Можно увидеть книгу с произведениями Купалы за 1918—1928 годы. Экземпляров этого издания осталось совсем немного. Ведь его тираж в 1930 году не пустили в продажу. Есть свидетельства, что страницы книги использовали просто для оберток в магазинах.
В центре зала можно увидеть лица, которые для нас сегодня во многом потеряны... Дмитрий Прищепов, Александр Цвикевич, Язеп Пуща и другие. Это все друзья Янки Купалы. И судьба каждого из них для поэта был определенной личной трагедией, когда он узнавал об очередном несчастье.
Выставка посвящена в том числе и Тишке Гартному, со дня рождения которого в этом году исполняется 130 лет. Именно Дмитрий Жилунович подписывал декларацию о создании ССРБ. Однако, к сожалению, дальнейшая судьба сложилась трагически. В 1930-е годы он был лишен многих должностей. Жизненный путь оборвался в Могилеве при до конца не выясненных обстоятельствах. В экспозиции можно увидеть семейные фотографии Тишки Гартного — с женой, с детьми. Также представлены документы, в которых жена Гартного в более позднее время добивалась его реабилитации.
На стенде за стеклом можно увидеть два красивых полотенца — одно Максиму Горецкому вышивала мама, второе Михаилу Чероту — его тетя. Ранее такие полотенца делались, когда детей выпускали в мир... Но кто же мог знать, что их провожали в совершенно другую, необратимую дорогу.
На выставке представлены фотографии Михаила Черота. Уже когда попал в тюрьму, он написал на стене такой стих:
«Прадажных здрайцаў
ліхвяры
Мяне заціснулі за краты.
Я прысягаю вам, сябры,
Мае палі,
Мае бары,
Кажу вам — я не вінаваты,
Паверце — я не вінаваты».
Многие документальные свидетельства рассказывают о том, как быстро в то время делались обвинения. Например, свидетельство Государственного издательства Беларуси на имя Алеся Пальчевского было издано в 1936 году. А уже через пару месяцев его арестовали. Обычно в таких удостоверениях каждый год ставили новую печать. Это же так и осталось с только одной меткой.
Среди самых трепетных и трогательных вещей — хрупкая веточка вереска, засушенная Владимиром Дубовкой, который претерпел не одну ссылку. Такие предметы свидетельствуют о том, что репрессивная машина не могла противостоять главному — любви к Беларуси и к тем, кто рядом.
Здесь же можно увидеть и вышивку «Поўнач», сделанную в лагере в Инте. Она вышита непосредственно на лагерной одежде Зоей Ковш — дочерью известного деятеля, священника Александра Ковша, — девушка тоже узнала, что такое сталинские лагеря.
Сергей Новик-Пяюн, Лариса Гениюш, Андрей Александрович, Максим Горецкий, Аркадий Смолич, Алесь Дудар — вещи, имеющие отношение к этим творцов, также представлены в «Страчаных абліччах».
По-своему уникальна великая фотография первой премьеры «Павлинки» в Москве, 1913 года. На ней можно увидеть молодого Купалу, одну из первых исполнительниц главной роли, Павлину Меделку, также Бронислава Тарашкевича. Это очень известное фото, но оно имеет необычную историю... Дело в том, что на нем затерто несколько лиц. На изображении выцарапано и закрашено место, на котором был Аркадий Смолич — известный деятель, автор «Географии Беларуси». Вероятно, его затерли, чтобы не показывать связь с человеком, которого уже арестовали, — это было нежелательно. Рядом в экспозиции размещен такой же снимок, где еще есть изображение Аркадия Смолича. Еще у одного человека якобы дорисована борода.
На инсталляции «После обыска» перевернуты вещи, разбросаны книги... На одном из смятых листов, лежащих на полу, если его открыть, можно прочитать стихотворение Алеся Дудара «Посекли наш край» (в свое время его передавали из рук в руки). За одно это произведение поэт получил первую высылку в Смоленск.
В отдельной экспозиции представлены вещи, найденные при раскопках в Куропатах, — пуговицы, очки, гильзы, мундштуки. На одном гребешке с одной стороны написано: «Тяжелые минуты заключенного. Минск 25.04.1940. Мысль о вас доводит меня до отчаяния». А на обороте этого гребня можно прочитать: «26.04. Расплакался. Тяжелый день».
Среди изображений тех, кто был расстрелян в ту страшную ночь, — Владислав Голубок, Михаил Камыш, Адам Бабареко, Платон Головач и другие.
Определенной иронией выглядит открытка из личного архива Михаила Черота. На ее переднем плане указана дата — март 1917 года. Кого-то освобождали из тюрьмы после Февральской революции, и на открытке написано: «Товарищ, вы свободны». Но другой рукой, с самого верха, дописан вопрос: «Вы, я, кто свободен?»
Нина ЩЕРБАЧЕВИЧ
Интервью с олимпийским чемпионом по фехтованию.
Профессионально, оперативно, по-хорошему.
