Почему учителя любят Льва Толстого больше, чем своих учеников?

Как построить эффективную систему образования? В чем основная проблема современной школы? Можно ли учить детей для удовольствия, а не для получения оценки? Насколько оправдано изучать отдельные предметы, когда в жизни требуются общие межпредметные умения и навыки? Имеет ли учитель право на ошибку? В чем вообще заключается миссия современного педагога? Эти и многие другие вопросы оказались в центре внимания первого международного образовательного форума "ПроШколу: ТакМожно!". Его спикерами стали эксперты и практики в сфере школьного образования из пяти стран: Беларуси, Эстонии, России, Швеции и Украины. Интерес к мероприятию со стороны педагогов и родительской общественности оказался настолько высоким, что зал не смог вместить всех желающих, поэтому организаторы предусмотрели онлайн-трансляцию на портале Ребенок.BY.

Автономия учителей

— Мы не можем совершать в школе чудеса, но делать ее лучше ежедневно в наших силах, — уверена Лайне Беловас, основатель и директор Nоаrооtsi Gumnааsium, одного из самых известных заведений образования в Эстонии (возглавляет его уже 30 лет), ментор руководителей в сфере образования . — Говорят, что эстонцы не очень религиозные люди, но мы верим в наше образование!

Надо заметить, что по итогам последнего исследования, проведенного в рамках Международной программы по оценке образовательных достижений учащихся (РISА), Эстония вошла в тройку лидеров в мире, а в Европе она занимает первую позицию. При этом в школах никто отдельно к тестированию РISА не готовится. Идет обычный ежедневный учебный процесс. "Образование — это не только тесты, а РISА — не самое главное", — подчеркивает директор гимназии.

Кстати, эстонские ученики показали самый высокий результат в Европе по решению проблем в группах и оказались на шестом месте в мировом рейтинге РISА по этому показателю. "Зачем приходить в школу, чтобы в одиночку решать задачи, это можно сделать и дома, — рассуждает Лайне Беловас. — А на уроках обязательно должна присутствовать совместная работа, отработка умения решать какую-то проблему в команде".

Когда в Эстонии двадцать лет назад решили сделать ставку на образование, то в основу реформирования своей школы положили опыт финнов. А сегодня "ученики" уже даже превзошли своих "учителей" — обошли Финляндию в международном рейтинге благосостояния 15-летних подростков.

— Первое, что мы одолжили у финских коллег, это автономия школ и свобода учителей, — констатирует Лайне. — Министерство образования доверяет директору, а директор доверяет учителям. Педагогов не контролируют, а поддерживают. План урока учитель пишет для себя: директор никогда не проверяет его наличие или отсутствие. Главное — чтобы урок прошел успешно. За тридцать лет своего директорства я посетила только несколько уроков своих учителей. Каждый год мы проводим в школе анонимный опрос, чтобы выяснить у учеников, их родителей и педагогов все "плюсы" и "минусы": что в нашей гимназии хорошо, а над чем еще надо работать. А потом вместе обсуждаем, что можно сделать.

Учителя опираются на государственную учебную программу, но сами решают, что, с помощью каких методов и по каким учебникам они будут преподавать, корректируют программу под нужды своих учеников и собственное видение предмета, поэтому креативность очень высокая. От учителя не требуют планов и отчетов: вся нужная информация содержится в электронных дневниках.

Лайне убеждена, что право на ошибку есть у всех: у учеников, учителей и директора. Без ошибок не получится внедрять новые методы и способы работы, невозможно экспериментировать.

Ученик может спорить и не соглашаться с учителем, может высказать пожелания по содержанию изучаемого предмета — и он будет услышан. Очень важный момент — возможность выбора. Количество обязательных курсов для гимназистов за последние годы уменьшилось с 96 до 64. Из основных предметов — языки, математика, физика, химия, география, биология... Остальное ученики и школы выбирают сами. Например, можно изучать религию мира, психологию, экономику, французский, русский языки и другие дисциплины.

В последнюю неделю учебного года гимназисты имеют возможность отправиться в другую гимназию в другой регион, чтобы прослушать курс, который предлагается там: выбор чрезвычайно широк — 80 курсов. Происходит обмен гимназистами. Надо заметить, что гимназия — это старшая ступень общего среднего образования в Эстонии (10—12 классы).

Комфортное окружение для всех

Каникулы в течение года распределяются так, чтобы дети не успевали устать: неделю — в октябре, две недели — на Рождество, затем неделя в феврале и в апреле. Старшие школьники заканчивают учебу в середине июня, младшие — в конце мая и до 1 сентября все отдыхают.

В Nоаrооtsi Gumnааsium действует несколько простых, но важных правил: в школе должно быть хорошо всем — и тем, кто учится, и тем, кто там работает. Ученик и учитель являются партнерами. "Наши воспитанники настолько привыкли к бесплатному Wi-Fi в гимназиях и школах, что воспринимают его уже как свои гражданские права", — шутит директор.

Среди запретов, распространяющихся на учеников, — пропуск уроков, употребление алкоголя и наркотиков. Нельзя также находиться на улице после 23 часов, ходить по школе в уличной обуви и быть невежливым.

— В отличие от Финляндии, где статус учителя очень высокий, зарплаты педагогов превышают среднюю по стране и в профессию идут лучшие выпускники, у нас ситуация другая, — призналась Лайне Беловас. — Средний возраст учителей в Эстонии — 48 лет. И каким будет результат эстонских школьников на РISА еще через десять лет, я, честно говоря, не знаю. Но уверена, что главная составляющая успешной школы — это учитель, который не только хорошо знает свою дисциплину, но и может передать ценные знания детям. Мы сейчас думаем над тем, как максимально связать школьные предметы с реальной жизнью и мотивировать детей на учебу.

Застрявшие в прошлом

— Мотивация — сложная штука. Как работать, если у тебя не получается? Что делать, если не хочется садиться за уроки? Как себе помочь? Это более важные вопросы, чем сколько будет 2+2, — уверена известный российский психолог и публицист, автор многих книг, лауреат премии президента Российской Федерации в области образования Людмила ПЕТРАНОВСКАЯ. — Дети должны хотеть учиться, но все уверены, что это что-то нереальное. Почему-то считается, что мотивация может формироваться только через чувство долга. Просто какой-то общий заговор лжи. Учительница пишет родителям: "Ребенок не работает на уроке, примите меры!" Те прочитали, но что они должны сделать? Есть идеи? Особенно мне нравится вариант "пообщайтесь с ним". Что бы делала мама, если бы ей не сказали об этом? Подобная мысль, наверное, никогда ее не посещала, сейчас, к счастью, ей подсказали "выход", и теперь все будет хорошо. Это ложь, когда все делают вид, что решают проблему. Маму вызывают в школу, просят поговорить, она говорит, что ребенок кивает, но ничего не меняется.

Проблема еще и в том, что для того, чтобы научить ребенка быть хозяином самому себе, ставить цели, учитывать свои ошибки, работать над мотивацией, учитель должен уметь делать это сам. А вот с этим беда... Шведские коллеги рассказывают, что у них стоит задача — совместить знания и демократию, а российская школа пытается решить другую задачу — как сделать вид, что мы даем знания, причем чтобы у детей даже не зародилось мысли о демократии. Сложно, потому что дети только об этом и думают, они хотят свободы, изменений, справедливости, у них возникают многочисленные вопросы.

Людмила Петрановская замечает, что мы живем уже не во время научно-технической революции, а во время научно-технического взрыва. И наша школа — это большой анахронизм в современном мире. Какой-то случайно уцелевший мастодонт, который ходит по улицам и уклоняется от Tеslа. Школа — та, что есть сейчас, была создана для эпохи индустриализации, где успех зависел от того, насколько слаженно будет работать огромная система с большим количеством как металлических, так и человеческих винтиков. Насколько точно они будут выполнять предписанные им алгоритмы.

И тогда школа блестяще справлялась с этой задачей, она хорошо готовила научно-технические кадры для индустриализации, рабочих — для конвейера. Но мир изменился. И как ни странно, в менее выгодной ситуации оказались те страны и системы образования, у которых были заслуги. Реформировать систему образования маленькой и компактной Эстонии — сложная, но решаемая задача. А вот сделать это в России или Германии непросто. Заслуженные педагоги говорят: "Мы всю жизнь делали так, и все у нас получалось. Так зачем сейчас по-другому?" И родители их поддерживают: "Сделайте, как было раньше. С нас людей воспитали, сделайте то же и с нашими детьми!"

"Сосуды" для знаний

— Задача стоит глобальная. Хватит использовать детей для того, чтобы вкладывать в них знания, надо, наконец, начать их учить, — констатирует Людмила Петрановская. — Как построена индустриальная школа? Мы берем массив знаний (Лев Толстой, интегралы, молекулы бензола) и переносим его, пересаживаем в головы следующего поколения. И какова роль во всем этом отводится ребенку? Оно всего лишь средство, "сосуд" для того, чтобы наш Лев Толстой не выветрился. Есть такие учителя, которые очень любят литературу и Льва Толстого, они все о нем знают и понимают. Проблема в том, что они любят Льва Толстого больше, чем детей. И обижаются на учеников за то, что те не любят его так же, как они.

Дети чувствуют, что не они главные, что школа не для них, они лишь средство. А ребенок хочет, чтобы с ним разговаривали, чтобы учитель ходил в школу для него, чтобы поговорить с ним о нем, чтобы ребенок мог реализовать свой потенциал. Ему неинтересно быть средством для хороших показателей школы при сдаче экзаменов.

— Концепция индустриальной школы — учить всех и всему одинаково — не в интересах ребенка. Мы набиваем головы учеников каким-то хаосом и не даём пройти свой путь, почувствовать, на что откликается их сердце, в чем заключается их миссия. Потому что все утопает в огромном количестве неосознанного и непонятного. Если говорить о содержании, о sосiаl skills (развитие социальных навыков), то с этим тоже беда, — подчеркивает психолог. — У нас все образование построено вертикально, никакая деятельность в команде не предусмотрена. Когда дети начинают перешептываться, то сразу же звучит: "Не смотри не говорить, не списывай". Какая работа в команде? Только если это имитация на открытом уроке перед комиссией, где мы показываем элементы игры. В реальности детям не разрешено работать вместе над чем-то серьезным. Все взаимодействие происходит только вертикально — через учителя.

Живой организм

Школа постоянно сравнивает детей с каким-то стандартом. Помните, в парках раньше было развлечение: вырезали из фанеры силуэт девушки и предлагали сравнить, чья фигура лучше совпадет. Так и с ребенком, которому учитель говорит: "Здесь ты недотянул, здесь у тебя не получилось..." И все ошибки трактуются однозначно как его вина, а не как возможность для развития, что существенно сдерживает рост. Если человек не ошибается, значит, он делает то, что уже умеет. Значит, он в этот момент не учится. Отношение к ошибке — одна из больших проблем нашей школы. Почему-то считается, что лучший способ заставить ребенка учиться — сделать так, чтобы он начал от страха заикаться. Но ни ребенок, ни даже взрослый человек не могут обучаться в состоянии стресса. Это физиология...

Сегодня нужно отходить от стандартизации, от того, что все дети должны "ровненько сидеть за партами". Это полный переворот в головах и огромные материальные ресурсы, необходимые для воплощения такой системы в действительность. Но те страны, которые вложат средства в подобное обучение, будут далеко впереди. Каждое десятилетие разрыв между реформированными и нереформированными системами образования будет расти. А пока вместо реформы мы наблюдаем рябь из каких-то формальных и хаотических изменений, самым разумным было бы, чтобы чиновники убрали руки от школ и дали возможность им самим развиваться. Школа — это живой организм, который самостоятельно сможет адаптироваться под нужды учеников и времени...

Людмила Петрановская констатирует, что работа педагога сегодня недостаточно осознается как гуманитарная деятельность, не принимается во внимание, что дети — тоже люди. В университетах студенты изучают биографии выдающихся педагогов, но им не рассказывают, что делать, если ученик залез под парту и там кричит.

— Найти своего учителя — большая удача. Если вам повезло, то держитесь за него мертвой хваткой, берегите, защищайте от администрации, так как такие педагоги всегда находятся под постоянным давлением, — посоветовала Людмила Петрановская родителям. — Он постоянно должен чувствовать вашу поддержку.

Надежда НИКОЛАЕВА