Ольга Нефедова: Мне очень комфортно в деревне

Ольга Нефедова, которая играет в Купаловском театре и снялась в десятках фильмов, работала на радио, ведет телепередачу, концерты и снимается в рекламе, достигла, кажется всего, о чем другие могут только мечтать. В то же время сама Ольга уверена: ее энергии хватило бы на большее. О нюансах актерской профессии и пока нереализованных желаниях мы поговорили с актрисой.

— Ольга, поскольку мы с вами разговариваем перед самым началом спектакля, можно сделать вывод, что настраиваетесь к выходу на сцену вы быстро...

— В «Ревизоре» у меня небольшая роль, здесь своеобразной подготовки не требуется. Должно быть хорошее настроение, и важно, чтобы никто его не испортил — вот и вся настройка. Если в спектаклях у меня более серьезные роли, приходишь заранее, открываешь пьесу, хотя и помнишь слова, все равно восстанавливаешь их в памяти.

— «Ревизор» с аншлагом идет в «Купаловском». В чем, на ваш взгляд, секрет популярности спектакля?

— Несколько лет назад, когда Николай Пинигин (художественный руководитель Купаловского театра. — Авт.) ставил «Пинскую шляхту», помню, как нам, актерам, раздали сценарий, а там шесть страниц, и непонятно, что и как играть... Тогда Николай Николаевич напомнил нам важную вещь: что классика — это что-то показательное, характерное, а тема, которая поднимается в произведении, — вечная. Тот же «Ревизор» — подтверждение этому. Так, Николай Пинигин подал его в новой, не классической форме, и он звучит актуально. В этом и успех.

— Несмотря на то, что роль в «Ревизоре» эпизодическая, вам удается создать незабываемый образ, а ваша харизма прорывается даже со второго плана...

— Харизма просит главных ролей (улыбается). На сцене у меня просто хорошее настроение и даже состояние куража. Развлекаешь себя, чтобы роль не превратилась в рутину, чтобы не было в первую очередь самой скучно.

— Обидно, когда дают не главные, а эпизодические роли?

— На самом деле режиссеру виднее, на какую роль тебя пригласить. С возрастом осознаешь, что актерская и режиссерские профессии очень разные. Как в кино, так и в спектакле режиссер видит продукт полностью, и все актеры, типажи собираются для воплощения единой задумки. Мне обидно немного другое: что теперь я не играю в стандартной классике.

Мне 48 лет, и я чувствую, что в последнее время соскучилась по Островскому, Чехову — по той классике, где есть душа. От всевозможных форм в новых спектаклях я немного устала.

— Упомянутая «Пинская шляхта», где вы блестяще олицетворяете Кулину, чем не классика?

— Согласна, классика. Но хочется еще больше горячих чувств — славянских, душевных. Очень люблю трагикомедию, когда все сначала смеются-смеются, а потом плачут. Это мой жанр. Я же не трагическая актриса.

— Причем при воплощении даже серьезных персонажей вам удается добавить что-то комедийное. Как, например, в детективе «Вечное свидание», где у вас роль очень интеллигентной женщины, которая в конце концов даже вступает в драку...

— Я обожаю такие роли: серьезной тети в очках. Они с мужем приехали в деревню, где приобрели дом, а тут кто-то всех убивает... Я очень люблю, когда режиссер, а это Владимир Янковский, дает тебе такой карт-бланш — делай что хочешь. Ту же сцену драки мы придумали сами — как вариант того, как могла вести себя интеллигентная семья в деревне.

— В той же роли директора Дома престарелых в фильме «Доктор смерть» ваша героиня — серьезная женщина при должности, которой, однако, ничто человеческое не чуждо. «Надо проплатить пребывание», — обращается она к родственникам...

— Режиссер Саша Назаров поставил мне такую ​​задачу: ты, Ольга, должна быть Черномырдиным этого Дома престарелых — со стальной хваткой, поэтому я там даже разговариваю отрывисто. От работы с хорошим режиссером получаешь кайф. Тебе ставят задачу, говорят, что делать, а как это воплотить, ты сам понимаешь. Тогда и получается что-то хорошее, возможно, смешное, возможно, заразительное.

— Но все-таки нужен большой талант: сказать буквально две фразы, но так, чтобы они стали шедевром. Как в клипе группы «Ленинград» «Отпускная»: «Валентин, выбей ковер, вынеси мусор!»

— Опять-таки придумывали вместе с режиссером несколько вариантов: давай так сделаем, давай так. Причем в клип меня сначала пробовали на роль одной из продавщиц. Пришла на кастинг и говорю: я не гожусь даже из-за возраста, но если считаете, что я — продавщица, пожалуйста, давайте попробуем. А после мне позвонили и сказали, что Сергей Шнуров решил, что я буду играть роль жены героя Вадима Галыгина. А вот к нашумевшему клипу самого Вадика в стиле «а-ля Ленинград» — имею в виду «8 марта» — у меня очень негативное отношение. Хотя по актерским работам все очень здорово. Но такие дебаты развернулись не зря, так как сделан он на грани пошлости, даже сползает в пошлость. Это мое субъективное мнение. Да еще эта трасянка...

— «Ревизор», между тем, тоже на трасянке...

— В спектакле это специальный прием, и он не вызывает пошлых ассоциаций. В «Ревизоре» трасянка кстати, потому что есть определенная цель — подчеркнуть местечковость. А в клипе как будто бы сказали: скот есть скот. Меня тоже приглашали сниматься, но я отказалась сразу. Вадик старался сделать стеб, а получилась пошлость.

— Режиссеры часто эксплуатируют ваш образ женщины, которая в «горящий дом зайдет». Насколько вам в нем комфортно и не надоедает ли?

— Мне очень жаль, что никто не позвал меня в хорошую трагикомедию. Это такой жанр, которым владеет мало кто из актеров, элита театра. Такой талант есть, например, у Виктора Манаева, Зои Белохвостик, Елены Сидоровой. И, разумеется, обидно, что меня не используют в более глобальных ролях в кино. А там свои правила: главная героиня должна быть лирической, потому что ей будут сопереживать. Но, возможно, в следующей жизни я стану режиссером.

— Если выбирать между кино и театром, что вам ближе?

— Скажу, как все театральные актеры: ближе театр. Ведь он позволяет за два с половиной-три часа прожить роль от начала до конца. И пройти все взлеты и падения в жизни твоего персонажа, а зритель переживает катарсис. Кино в этом плане более сложное. Эпизоды иногда начинают снимать с конца, когда ты еще не знаешь своего героя, не прожил с ним все от начала, а надо выдавать финал. И переиграть после не получится.

По актерскому наполнению, по переживаниям мне ближе театр. Для узнаваемости, профессиональных амбиций, чувства самолюбия — кино.

— Вы являетесь ведущей многих концертов, в том числе «Александрия собирает друзей». Присутствие высших руководящих лиц накладывает дополнительную ответственность?

— Безусловно. Но мы, актеры, делаем то, что должны, насколько нам позволяет талант, чувство меры, такта. Нервозность во все эти проекты вносят те, кто боится, что что-то не понравится, проверяют десятки раз. Кстати, гала-концерт «Купальская сказка» на празднике «Александрия собирает друзей» был проектом телеканала ОНТ. Я люблю с ними работать, это очень креативная команда. Время от времени участвую в их проектах: тех же «Песнях моей страны», «Давай поженимся».

— Где подсматриваете типажи своих героинь?

— На первом курсе театральной академии мы делали такой этюд, как наблюдение. Нас просили следить, например, за пожилыми женщинами, за муравьями, за кассирами в магазине. И этот навык вырабатывается на всю жизнь. Ты обязательно обратишь внимание на какого-то необычного или наоборот обычного человека. И сейчас, когда читаешь сценарий, понимаешь, что это может быть так или вот так. Но все равно это я, Ольга Нефедова в предлагаемых обстоятельствах.

— Знаю, что вы работали на фарфоровом заводе, где, наверное, тоже получили определенную базу для будущих ролей...

— Я не поступила в Москву в Государственный институт театрального мастерства по собственной глупости — завалила последний экзамен. И вернулась в Минск. С подачи папы 17-летней девочкой пошла к конвейеру на фарфоровый завод. И это была настоящая школа жизни. Самое страшное для меня — ранний подъем. Мама поливала меня водой, чтобы я проснулась в шесть часов утра, так как в восемь надо быть на заводе. Сначала работала рабочей: считала тарелки и следила, чтобы они были не битые, ставила их в ящики и поднимала на конвейер. Там я, кстати, начала курить. Женщины, в подчинении которых я была, постоянно ходили на перекур, а меня оставляли одну на конвейере. Скоро я поняла, что нужно ходить с ними, так как работать не хотелось, и втянулась в курение.

Через несколько месяцев я стала контролером ОТК, а это еще хуже, чем просто рабочий. Я должна была ходить с линейкой и выявлять брак. Причем в работе взрослых женщин, у которых семьи и просят не снижать коэффициент.
А я человек жалостливый, и в результате тарелки неправильной формы направлялись в печь, где и лопались. Когда нам обратно приходил «бой» — битая посуда, меня вызвали к руководству и «воспитывала» по полной... Но все же хорошо, что фарфоровый завод был в моей жизни, так как на следующий год я сразу поступила.

— С детства знали, что актерская профессия — это ваше?

— Да, ведь даже не представляю, кем бы еще могла быть. Правда, в детстве хотела стать доктором. Но когда у меня сильно заболела мама, самый близкий в моей жизни человек, я старалась спасти ей жизнь, вместе сражались в больницах четыре года, — поняла, что врачом быть не могла бы. Слишком принимаю все близко к сердцу.

— Актерская профессия также эмоционально опустошает. Как восстанавливаетесь?

— Тишина и природа дают мне силы. Тринадцать лет я провела в FM-эфире, с музыкой в ​​ушах, а теперь хочется тишины. Мне не скучно в одиночестве, люблю почитать или что-то делать, мечтать. Есть у меня небольшой домик в деревне, с глухим забором — чтобы меня никто не беспокоил. И мне там очень комфортно, даже в город не хочется... Все-таки в отличие от профессии врача актерство более милосердно к владельцу этого мастерства: хоть ты и опустошен после сцены, все можно исправить и энергию восстановить.

Елена КРАВЕЦ