Как мог выглядеть Минск? Знает белорусский архив

Как застраивались Минск или Жодино, как пусто было в Мирском замке, каким был план латвийского города Люцин в 1748 году, фотографии Бориса Кита с Василем Быковым, Петра Машерова с архитекторами, Александра Рубанова с Владимиром Коваленком, физиков и лириков — почти двести тысяч единиц хранения находится в фондах Белорусского государственного архива научно-технической документации. В мае архив, который отражает в том числе общественный, идеологический и культурный контексты, отметил свое пятидесятилетие. А на днях открылся восстановленный стадион «Динамо», реконструкция которого не состоялась бы без проектной информации, что составляет основу фондов БДАНТД и является главным пособием по истории архитектуры Беларуси. Мы встретились с заведующим отделом информации и использования документов архива Святославом Кулинком и расспросили, что еще ценного содержат фонды.

— Определение «архив научно-технической документации» звучит немного протокольно, так и не скажешь, что он, как у вас написано, «отражает развитие науки, архитектуры и культуры». Объясните, какое отношение ваш архив имеет к таким глобальным понятиям?

— Создание архива в 1968 году было очень своевременным, потому что позволило поставить на учет, сохранить и в итоге использовать огромный корпус очень специфической, именно научно-технической документации. Это проектная документация, отражающая градостроительство, озеленение, проекты наиболее значимых зданий не только Минска, но и всей страны. Дом правительства, Театр оперы и балета, Академия наук, Национальная библиотека, как старая так и новая, памятники архитектуры вроде Мирского и Несвижского замков, культовое зодчество, представленное костелами и церквями, — документы на все эти объекты хранятся у нас и составляют, наверное, наиболее важную часть национального архивного фонда, связанного с архитектурой. Помимо этого, наш архив включает в себя научно-исследовательские разработки, патентную и конструкторскую документацию, предоставленную белорусскими брендами вроде МАЗа, БелАЗа, МТЗ. Здесь можно найти эскизы и чертежи наших первых автомобилей.

— Насколько я знаю, не последнее место в архиве занимают документы личного происхождения.

— Это уникальная часть архивного фонда республики вообще — личные документы народных архитекторов СССР Георгия Заборского, Владимира Короля, Иосифа Лангбарда и других. Они интересны в том числе большим пластом нереализованных проектов, участвовавших в архитектурных конкурсах, но по каким-то причинам не прошедших отбор. На них интересно увидеть, каким бы мог быть Минск.

— Эти личные фонды — что они из себя вообще представляют?

— Сюда могут входить свидетельства о рождении, дипломы, грамоты, награды, различные автобиографические справки. Если речь об архитекторах, — эскизные проекты, воспоминания о работе, дневники, переписка, фотографии, которые помимо работы отражают семейную жизнь, путешествия, посещение каких-то форумов и мероприятий. В фонде Сергея Филимонова хранятся изображения, которые архитектор делал во время путешествия в Киев и Львов в 1950-х годах. Это очень интересует наших коллег из Украины, потому что на рисунках отражены определенные архитектурные формы. Ценной для нас является фотография Бориса Кита с Василем Быковым. Если коснуться сферы науки, в фонде известного физика Александра Рубанова, который стоял у истоков мировой голографии, есть фотография с космонавтом Владимиром Коваленком. Есть общая фотография Петра Машерова с белорусскими архитекторами, которые с поля боя во время Великой Отечественной войны были вызваны в Центральный штаб партизанского движения в Москву. Или фото, на котором самые известные белорусские архитекторы в 1946 году докладывают о генеральном плане восстановления и развития Минска Пантелеймону Пономаренко, решение которого позволило городу в принципе быть.

— Понятно, что архив — это не вещь в себе. Для чего в основном используются документы из ваших фондов?

— Очевидно, хранение ради самого хранения бессмысленно, документы должны жить, а живут они только тогда, когда кем-то используются либо публикуются. Во-первых, специфика нашего фонда в его прикладном характере. Сегодня ни одно исследование, реконструкция или ремонт наиболее важных объектов не происходит без обращения в наш архив.

— Реставрация, например, Мирского замка также базировалась на ваших документах?

— Да, сотрудники замкового комплекса приехали к нам и отобрали очень много документации, здесь были и интересные фотографии, где замок в состоянии запустения... Только что завершенное восстановление стадиона «Динамо» тоже произошло благодаря сохраненным в нашем архиве документам. Мы и сами работаем над выходом наших фондов в свет, проводим выставки, участвуем в конференциях: например, к 950-летию Минска мы показали тот самый генеральный план восстановления и развития города 1946 года. После войны Минск был разрушен настолько, что стоял вопрос, отстраивать его или создавать рядом новый город. Во многом этот генеральный план определил, что, во-первых, Минску — быть, а во-вторых, каким ему быть. Столица, какой мы видим ее сегодня, — красивая, просторная, зеленая, — во многом была заложена в генеральном плане. Помимо того, что принадлежит истории Беларуси, в нашем архиве хранится много документов по истории науки, архитектуры и техники более чем двадцати стран, в том числе таких экзотических, как Монголия.

— Как они попали в ваши фонды?

— В советское время здесь существовало много научно-исследовательских и проектных институтов, которые работали не только на территории Беларуси, но и по всему Советскому Союзу, а также в дружественных Советскому Союзу странах. В результате осталось много документов, наибольшее количество относится, конечно, к России и Украине. Значительная часть осталась в личных фондах, потому что наши архитекторы участвовали во всесоюзных конкурсах, проводившихся для проектов сооружений в других государствах. Например, в фонде Иосифа Лангбарда хранится большой объем его конкурсных проектов Санкт-Петербургских построек. Он же участвовал в конкурсе на создание памятника Христофору Колумбу в Доминиканской Республике. Здесь можно найти и документы по перспективе центральной застройки Киева 1930-1940-х годов: часть из проектов была одобрена, то есть видение архитектора Лангбарда нашло реальное отражение на улицах украинской столицы.

— Вы говорили, что вместе с генеральным планом восстановления и развития Минска существовали проекты, представляющие другие варианты облика города.

— Генеральный план был единственным, для помощи белорусским коллегам тогда приехала большая группа известнейших советских архитекторов — Алексей Щусев, Николай Колли, Владимир Семенов. Но существовало много вариантов застройки Центральной площади и Советской улицы. У нас хранится около двадцати конкурсных проектов разных авторов, и эскизы показывают, как все это могло бы выглядеть.

— Ваш архив включает в себя документы с 1748 года...

— Самые ранние документы — план города Люцина на сегодняшней территории Латвии, план города Велижа и план Динабургского форштадта. Эти документы касаются небелорусских территорий, но они единичные, уникальные. Из интересного еще планы губернского города Минска начала ХХ века, это если говорить уже о периоде Российской Империи. Здесь особый интерес представляют названия улиц города. К сожалению, основная масса документов относится к послевоенному времени, но все еще наиболее интересные из них хранятся в личных фондах, например, в фонде Бориса Кита — здесь и его молодость в Беларуси, и период эмиграции.

— А за счет чего архив сегодня пополняется?

— Есть список организаций, которые являются источником комплектования, — это проектные и научно-исследовательские институты, конструкторские организации, промышленные предприятия. Каждый год они сдают нам определенное количество документации. Отдельную группу составляет управленческая документация, отражающая процесс жизнедеятельности организации.

— У вас указано, что 2835 документов из вашего архива — особо ценные. Что это за документы?

— Они разбросаны по разным фондам, в том числе по личным, — это переписка, фотографии и наиболее ценные проекты, например Главпочтамта или дворца Румянцевых и Паскевичей в Гомеле. Лет пять назад, что интересно, мы получили на хранение проект здания Национальной библиотеки, хотя обычно такие вещи передаются через двадцать пять лет с момента постройки. Вообще статус документов, насколько они могут считаться особо ценными, определяет специальная экспертно-методическая комиссия.

— Получается, ни одно серьезное исследование по архитектуре страны не может обойтись без вашего архива. Насколько часто им пользуются с исследовательскими целями?

— Постоянно, причем идет тенденция на увеличение. Последние пять-шесть лет очень активно стали работать пользователи из-за рубежа. На Западе сейчас модно изучать все, что касается Советского Союза, в том числе архитектуру. К нам приезжает много исследователей из Франции, Германии, Великобритании, Чехии. Один, помню, занимался изучением домов правительства в различных постсоветских республиках. Кто-то интересовался типовым строительством и его особенностями.

— Как известно, архивы не всегда хранятся достаточно старательно, а некоторые уничтожаются целенаправленно. Вы можете объяснить, почему архив научно-технической документации чрезвычайно важно сохранить и передать будущему?

— Я объясню на примере. В Минске большое количество типовых построек, некоторые из них находятся в аварийном состоянии. К нам приезжают различные организации с целью исследования и реставрации, а если что-то не находят у нас (наш архив в меньшей степени направлен на типовую архитектуру), прибегают к организации-разработчику, где документы оказываются уничтоженными. Получается, в городе, например, сорок типовых построек в аварийном состоянии, а документов нет. С прикладной точки зрения значение наших документов очень большое, но это не все — помимо прочего мы также сохраняем историческую память, а это очень большое наследие.

Беседовала Ирена КОТЕЛОВИЧ