Вы здесь

Дмитрий Прищепов. Красный сеятель


Он не сделал военную карьеру, подписал документ о присоединении Витебщины к БССР и мечтал превратить Беларусь в «Данию на востоке Европы».

«Нам сейчас чрезвычайно трудно будет интенсифицировать сельское хозяйство Беларуси до тех пор, пока мы не построим заводов по добыванию искусственного удобрения, для которого есть сырье и значительное востребование со стороны нашего крестьянства»... «Наши почва и климат такие, что нам чрезвычайно трудно и дорого стоит производить продукты зерноводства, которыми мы могли бы конкурировать с южным зерном. Поэтому нам нужно строить систему полеводства таким образом, чтобы она являлась фундаментом для животноводства; то есть нам нужно развивать травосеяние»...«В нынешних условиях крестьянское хозяйство носит товарный характер и чем больше оно будет продавать продуктов своего производства на рынок, тем оно [будет] мощнее и доходнее»...

Читаешь такие строки и думаешь, что это цитаты из программного документа о развитии агропромышленного комплекса, согласно которому наше сельское хозяйство развивалось на протяжении нескольких последних десятилетий. Да, они действительно могли стать основой сельскохозяйственной программы, и, если бы она начала осуществляться в то время, когда они были написаны, как бы далеко Беларусь ушла в своем развитии еще в тридцатых годах прошлого века. Но именно за эти идеи нарком земледелия БССР Дмитрий Прищепов поплатился свободой, а впоследствии и жизнью, а проводимая им аграрная политика вошла в советские справочники и учебники под названием «прищеповщина» — с абсолютно негативным для социалистического образа жизни значением. А он всего лишь хотел видеть свою Родину процветающей землей и считал, что сможет это осуществить...


Безземельный крестьянин, командир полка

Из когорты первых руководителей БССР Дмитрий Филимонович Прищепов был, пожалуй, самый молодой. Он родился в ноябре 1896 года в деревне Колодница Сенненского уезда Могилевской губернии (ныне Крупский район Минской области). Отец был безземельный крестьянин, нанимался к богатым батраком. Дмитрий, старший в семье, где, кроме него, росли еще десятеро, с малых лет был то в батраках, то в пастухах. Но родители все же отправили его в школу — сначала в церковноприходскую, потом в земскую в Черее, по окончании которой он экстерном сдал экзамен на звание народного учителя. Поработать по специальности удалось лишь год — в 1915-м его мобилизовали на фронт. Но наличие образования сыграло свою роль в начале его восхождения к власти — рядового Прищепова направили учиться в Виленское военное училище, где он окончил ускоренный курс.

В чине прапорщика Дмитрий вскоре попал на Западный фронт — командиром роты 698-го Ширгородского полка. А в 1917-м, в неполные 22 года, был избран солдатами командиром полка и председателем полкового военно-революционного комитета. После Октябрьской революции выбрал дальнейший путь с большевиками — уже в начале 1918 года он в составе Красной Армии командовал 2-м Смоленском полком, который охранял демаркационную линию.

Казалось бы, карьера красного командира ему суждена. Но Дмитрию Прищепову, сыну крестьянина, судьба подготовила другую миссию. И вела к ней извилистыми путями. Хотя в бешеных первых послереволюционных годах простых путей ни у кого не было. И попробуй разобраться, как там было на самом деле.

Например, в некоторых источниках говорится об участии Прищепова в восстании крестьян против продразверстки. Доктор исторических наук Сергей Ходин в своей работе «Д.Ф. Прищепов: история личности как история страны» ставит под сомнение такую ​​версию своих коллег, аргументируя это тем, что в обвинениях, которые инкриминировались Прищепову в 1937-м, этот факт вряд ли остался бы незамеченным. «Другое дело — возглавляя Велижский ревком и Комиссию по борьбе с бандитизмом, являясь заместителем председателя Сенненского уездного комитета, он мог занять позицию поддержки крестьянства в таком сложном вопросе, как продразверстка, ради скорейшего завершения конфликта», — полагает ученый...

Свой среди своих

Белорус по происхождению, оказавшись у административной власти на территории, заселенной белорусами, — фактически на своей малой родине, Дмитрий Прищепов тем не менее работал за пределами БССР. В число тех шести уездов, которые были оставлены за БССР после подписания Рижского мира, Оршанский уезд, как и другие уезды Витебской губернии, не входил. Несколько лет политическая карьера Прищепова развивается в составе РСФСР — в 1922—1923 годах он работает в должности председателя Оршанского уездного исполкома, а в начале 1924 года его переводят на должность заместителя председателя Витебского губисполкома. Отличительный факт: на документе о присоединении Витебской губернии к БССР, подписанном в начале марта 1924 года, стоят подписи Иосифа Адамовича (уполномоченного белорусского Совнаркома) и Дмитрия Прищепова.

Документ о присоединении губернии Беларуси был подписан 3 марта, но решением СНК БССР от 27 февраля Дмитрий Прищепов уже был утвержден членом коллегии Наркомзема БССР как заведующий Витебского губернского земельного отдела. «Скорее всего, так запланировано было заранее уже при рассмотрении вопроса укрупнения республики, который согласовывался с конца 1923 года, — объясняет кандидат исторических наук Сергей Третьяк. — Поэтому, по сути, Прищепов автоматически получил должности в партийной и государственной власти БССР».

Наверное, оно действительно так было задумано, так как уже в апреле 1924 года Прищепов назначается заместителем наркома земледелия БССР, а в декабре этого же года — собственно наркомом и одновременно руководителем сельскохозяйственной секции Инбелкульта.

Проект «Красная Дания»

Человек в 28 лет без базового образования (учительские курсы и военное училище экстерном в расчет не возьмешь) становится, если перевести на современные понятия, министром сельского хозяйства и руководителем отраслевого академического института... Сегодня это даже представить трудно. Но тогда время было такое — молодую республику строили молодые люди. Которые верили в то, что делают, которые стремились учиться и брать все самое лучшее ради своей Родины, которые — романтики и идеалисты, в свои небольшие годы имели богатый жизненный опыт, которым щедро, не спрашивая, наградило их то бешеное время.

Крестьянин по происхождению, Прищепов видел, что нужно крестьянам. Государственный деятель по статусу, он знал, что нужно от крестьян стране. Совместить это было довольно сложно: белорусский крестьянин вел хозяйство по-стариковски, отметая все прогрессивные идеи, а еще после воин, политики всеобщей коллективизации (а первый раз ее пытались провести на нашей территории в 1919 году, во времена Литовско-Белорусской ССР), продразверсток военного коммунизма — настороженный и разорившийся... НЭП уже царит в городах, но можно ли осуществить его в деревне? Можно, уверен Прищепов, и начинает действовать.

Главное, по словам Сергея Ходина, отличие его сельскохозяйственной политики, — «обеспечить все возможности для выбора крестьянством форм землепользования». Если проще — хочешь поселиться на «отрубе или хуторе» — пожалуйста. Хочешь объединиться с другими в артель, коммуну или совхоз — и тут тебе никто возражать не будет. Причем в Перспективном плане развития сельского и лесного хозяйства БССР, к которому нарком земледелия имел самое непосредственное отношение, отмечалось, что именно поселковое землепользование с общим многопольным севооборотом и без него «отвечает основной цели — обобщению сельского хозяйства путем кооперирования (в особенности производственного) земледельческого населения». Согласно этому плану, рассчитанному на пять лет, на хутора и поселки в беспринудительном порядке предполагалось переселить 130 тысяч крестьянских хозяйств. Уже в 1925 году четверть белорусских крестьян была хуторянами.

Но дать крестьянину выбор было мало. Надо было учить его хозяйничать так, чтобы и сам жил богато, и всю республику хватало прокормить. И Прищепов едет за опытом... в Данию, так как «Дания бедная по природе, как и наша Беларусь, и так разбогатела от крестьянской промышленности, поэтому она нас так и интересует». С восточных соседей с их исконным общинным укладом жизни, считает Прищепов, пример брать не стоит. «Когда мы у нас проведем общинный порядок землепользования, мы сразу придушим хозяйственную инициативу крестьянства, — писал он в «Звязде» в 1927 году. — Пример некоторых губерний РСФСР свидетельствует о том, что они долгое время просидели на общине и кроме переделов земли ничему новому не научились. Мелко-буржуазную деревню и надлежащее настроение крестьянства мы ликвидируем не общинным переделом земель, а сильным развитием сельского хозяйства, его поголовным производственным кооперированием и индустриализацией».

Все это, по Прищепову, есть в Дании, и сделать в Беларуси вполне возможно. Осенью 1927 года в нескольких номерах газеты «Советская Беларусь» он публикует статью «Сельское хозяйство Дании и Восточной Пруссии по сравнению с белорусским». Статья больше похожа на научное исследование — со сравнительными таблицами, с цифровыми выкладками — сразу видно, что писал человек, который глубоко интересуется вопросом. Но за научными сравнениями язвительно усмехается обычный белорусский крестьянин, который, посмотрев, «как у людей», может сейчас злобно подшутить над самим собой: «Наш крестьянин привык к лугу, потому что там, как говорят, «сама погода травку растит». А если посмотрим мы на наши крестьянские луга, аж шорох берет, что там творится: кустов, кочек, мха, кислых трав, от которых даже верблюд поперхнется»...«У нас некоторые крестьяне стараются завести такого большого коня, чтобы он один за зиму все сено поел; с таким конем коровам и овцам хоть с голоду дохни, но зато лошадь большая»...«У нас при экстенсивном свиноводстве крестьянин вместо 8-ми месяцев растит свинью в среднем 2—4 года, а вырастит величиной не больше кошки, у которой одно рыло весит больше самой свиньи»... И уж совсем без юмора, с болью: «Написаны груды книг, набиты ими полны библиотеки, а о них ничего не известно миллионам тех крестьян, которые практически работают в сельском хозяйстве. В результате этого полные государственные библиотеки книг о научных достижениях по сельскому хозяйству и пустые крестьянские клети после урожаев»...

Обвиняется в «прищеповщине»

Он знал, что делать, он видел, как эти ошибки исправить, у него были на это власть и полномочия. Но в том же 1927 году Беларусь выполнила всесоюзный план по зернозаготовок только на 70 процентов (как считают историки, очень завышенный), не справились с планом и другие республики, и это стало поводом для начала всеобщей коллективизации. Прищепову с его аграрной политикой место здесь не было. В марте 1929 года его лишили поста наркома земледелия, а в сентябре этого же года исключили из компартии за то, что «проводил враждебную делу социализма политику («прищеповщина»), которая проявлялась в попустительстве кулачества, принудительной хуторизации»... Его сослали в Мозырский район — управлять Полесской исследовательской станцией.

Но когда в 1930-м стали раскручивать дело о «Союзе освобождения Беларуси» — как было не вспомнить о Прищепове? Его арестовали, в тюрьме он пытался повеситься, но из петли его успели достать. Для того, чтобы осудить на 10 лет заключения, отправить сначала на Беломорканал, потом на Дальний Восток, оттуда — в Магадан. Травили и его близких: в публикациях зафиксирован факт, как после ареста сына в его родную Колодницу приехали отправлять в ссылку старого Халимона Прищепова с женой: мол, в газете написано, что бывший нарком — сын помещика. Но крестьяне вступились, подписали бумагу, что Филимон всегда был батраком. И от родителей отступились, дали умереть на своей земле.

Самого же Дмитрия освободили в Магадане в июне 1937 года. Жена с дочкой каждый день ходили на вокзал его встречать. Они не знали, что их мужа и отца в том же Магадане арестовали по новой в августе 37-го. В январе 1939 года он был этапирован в Минск и в ноябре приговорен к расстрелу. Согласно официальной версии, умер в тюремной больнице в январе 1940-го от паралича сердца. Ему было 43 года.

* * *

Реабилитировали Дмитрия Прищепова по второму приговору в 1956-м, а вот по первому — только в 1988-м. «Кулачество» так же как и «прищеповщина» трактовалось как однозначно негативное явление до самого конца существования страны Советов. Его именем и сегодня не названы ни улица, ни научное учреждение.

Но, кажется, лучшим памятником ему — современные деревни, ухоженные поля, племенное животноводство и имидж Беларуси в мире как сильной развитой аграрной державы, которая способна накормить не только себя, но и других. Его исполнившаяся мечта...

Елена ЛЕВКОВИЧ

Выбор редакции

Жилищный «квадрат» в собственность

Жилищный «квадрат» в собственность

В последние годы количество очередников существенно уменьшается

Общество

Как греться, чтобы не загореться?

Как греться, чтобы не загореться?

Вместе с МЧС разбираемся в нюансах печного отопления.

Регионы

Чем привлечь людей к деревне?

Чем привлечь людей к деревне?

Место для трудолюбивых и смелых.