Вы здесь

«Простые» притчи Виктора Громыко


Великий философ, певец «сельской» темы, почетный член Национальной академии наук, профессор, педагог Белорусской государственной Академии искусств с почти 40-летним стажем преподавания, мастер тематических полотен, портретов и пейзажей, которые представлены в крупнейших музеях мира. Герой сегодняшней рубрики — народный художник Беларуси Виктор Александрович Громыко (род. 1923 г.).


Виктор Александрович Громыко. Автопортрет. 1965-1966. Картон, масло.

...Войну он встретил 18-летним юношей. Всего за день до начала Великой Отечественной закончил 10 класс и получил аттестат зрелости, а уже вскоре стал подпольщиком в группе Константина Заслонова, позже — партизаном Смоленского полка особого назначения. Свидетельства его боевых заслуг — многочисленные награды: ордена Отечественной войны I степени, Красной Звезды, медали «За отвагу», «Партизану Отечественной войны» I степени и другие.

Но ведь и в годы войны Виктор Громыко оставался художником. Он успел после семилетки поучиться в Витебском художественном училище и даже стать определенным феноменом: вернувшись в свою оршанскую школу, был там одновременно учеником и учителем рисования. Поэтому не удивительно, что в партизанском отряде Громыко был нарасхват как портретист и именно ему доверили издание полковой газеты «Народный мститель».

Безусловно, для Виктора Громыко тема войны очень личная. И, видимо, как раз по причине того, что Громыко прошел войну, знал ее изнутри, он всегда относился к этой теме чрезвычайно ответственно, не «злоупотреблял» ею. Ему трудно было придерживаться канонических схем в разработке этой темы. Вспомним, например, знаменитую картину «Солдаты» (1967) с изображением трех ветеранов, которые поминают погибших однополчан. Искусствовед Борис Крепак вспоминал: «Сколько было споров и дискуссий вокруг этого полотна! Художника безапелляционно обвинили в «огрублении действительности» и чуть ли не в пропаганде... алкоголизма. Какой, мол, пример для молодежи? С позиции «причесанности», которой наделялись многие тогдашние сусальные картины с военными сюжетами, подобные упреки были привычно понятны. Но штабеля приторно-парадных пасторалей о войне, которых в те времена было очень много, давно канули в Лету, а полотно «Солдаты» и по сей день осталось пронзительно-глубокой «насечкой» в изобразительной культуре Беларуси».

В произведении «Баллада о последней пуле» (1968) Виктор Громыко затронул тему, которая вызвала довольно неоднозначную реакцию в те времена и к которой он вновь обратился через два года — в картине «1941 год. Над Припятью».

Надо сказать, что отражение гибели героев вообще не очень приветствовалось в белорусском изобразительном искусстве до определенного времени. Возьмем, например, работы Евгения Зайцева: если «Похороны героя» (1945) еще принималось как пример разработки канонического для искусства сюжета, то полотно «Стоять насмерть» (1948), где по окопу среди трупов один боец ​​тянет другого, умирающего от ран, но все еще сжимающего в руке гранату, вызвало большие нарекания, можно сказать, скандал. С течением времени, однако, было признано, что на картинах о войне допустимы изображения смерти, что они позволяют показать истинную цену мужества, героизма воинов. Но прежние табу разрушались очень медленно. По крайней мере, принято было считать, что в художественном произведении советский воин должен умирать в окружении боевых товарищей.

Совсем иначе решил тему смерти героя Виктор Громыко в своем произведении «1941 год. Над Припятью». Написанная в 1970 году, эта картина — одна из самых узнаваемых в творческом наследии народного художника Беларуси и одна из наиболее выдающихся в белорусской живописной летописи Великой Отечественной войны.

...Умершего от ран бойца, который так и не выпустил из рук винтовку, окружают не боевые товарищи. Над воинам сидит пожилая женщина. Неподвижная прямая фигура, безнадежно и покорно сложенные руки, потемневшее от горя лицо с горько сжатыми губами — она ​​словно окаменела в отчаянии. Старуха сидит на коленях, и, если внимательно присмотреться, изображение белорусской крестьянки и бойца напоминает сцену Пьеты. Рядом — девичья фигурка. Девушка-подросток кричит. Но это не траурное причитание. Движение сложенных рук девушки показывает, что она кого-то зовет. Она единственная на этой картине вся в движении — она ​​воплощение жизни, надежды, устремления. Все на этом полотне Виктора Громыко построено на контрастах: смерть и жизнь, недвижимость и экспрессия, зрелость и юность, молчание и крик.

Кто эти две женщины? Возможно, мать и сестра убитого бойца? Нет, скорее, эти образы — воплощение всех женщин — матерей, жен, сестер, дочерей, — которые необратимо потеряли на той войне своих родных, любимых... Война на этом полотне — не геройство, не подвиг и победы, а сплошная трагедия, смерть одних и страдания других.

Виктор Александрович Громыко. 1941 год. Над Припятью. 1970. Холст, масло, темпера.

Цветовая гамма полотна лаконичная, но очень выразительная. Доминируют глубокий красный и желтовато-песочный. Эти цвета вызывают подсознательное ощущение беспокойства, тревоги. Контрастными пятнами выделяется цвет траура — черный: платок на голове старой женщины, платье девочки, покрывало, на котором лежит боец, да и небо над Припятью, затянутое черными тучами. Трое людей, изображенные на картине, будто одинокие, заброшенные в желтую песчаную пустыню, по которой разливается безграничный поток крови. Кровавая река, извиваясь, подступает почти к их ногам, словно угрожая их поглотить. Что могут сделать эти беспомощные женщины, перед которыми лежит тот, кто погиб, пытаясь их защитить? Им остается либо окаменеть, застыть от горя, либо кричать, надеясь на спасение, призывая к борьбе.

Знающие люди скажут, что берега Припяти действительно покрыты светлыми песками, что ее воды в некоторых местах из-за особенностей здешних почв окрашиваются в красноватый цвет. Эти опытные люди отметят, что девушка кричит, чтобы вызвать перевоз, который и до сих пор является единственным способом перебраться с одного берега реки на другой. Но все эти реалии приобретают на картине Виктора Громыко глубокий символический смысл.

Изображения на холсте очень лаконичные, не детализированные. Поэтому одна-единственная маленькая, но важная деталь, на которой Громыко все же ставит акцент, особенно бросается в глаза и приобретает исключительный смысл. На руке бойца, которая сжимает винтовку, — будто обручальное кольцо. Молодой солдат отошел в небытие как герой, повенчанный с оружием.

Что означает название картины? Не так часто в названии художник ставит точку между двумя составляющими — это словно подсказывает, что каждая из них важна сама по себе. 1941 год —потому что картина отражает настроение именно начала войны, когда в море крови, отчаяния и, казалось бы, безысходности людям так трудно, но так важно было сохранять надежду. Почему же — «Над Припятью»? Здесь, видимо, следует обратиться к чрезвычайно интересной истории создания этой картины и в очередной раз убедиться, какими непредсказуемыми, извилистыми бывают пути творческого мышления. Вот как об этом рассказывал сам Виктор Громыко: «К этой картине я шел долго — более трех лет. Толчок произошел неожиданно: мы с приятелем плыли на моторке по Припяти, и в районе Петрикова, на одном из тех знаменитых огромных желто-белых пляжей, я заметил одинокую фигуру женщины. Она сидела на песке, рядом лежали велосипед и большой мешок, через рядно которого проступали ребра буханок формового черного хлеба. Чем-то этот образ так потряс меня, что я дал знак товарищу повернуть лодку, и мы еще раз проплыли мимо той одинокой женщины. Лицо ее было напряженное и печальное. Она, наверное, ждала перевоза — и никто за ней с той стороны не приезжал. Ей же нужно было перебираться сначала на лодке, а потом на телеге ехать несколько километров, так как противоположный берег Припяти был заливной, и деревни от него стояли далеко.

Все это как-то мгновенно и остро отозвалось в душе, аж сердце сжалось. Закружились в голове неопределенные идеи, связанные с образом этой женщины. Тот хлеб в мешке ориентировал якобы на социально-бытовую тематику, если говорить о жанре, — но с каким уклоном? Как разрешить эту тему? Я долго вертел и так и этак, являлась фигура девочки, и то, и се... Потом откладывал: не моя язык, не моя тема. Но однажды, после творческих мук, пришло то, что художники называют озарением. Я увидел ее, свою картину, но — совсем другую. Это работа, что так долго пряталась от меня в тайниках подсознания, вдруг предстала перед внутренним взором так четко, будто я рассматривал репродукцию. Я увидел, что событие происходит в сорок первом году. Я увидел, что на песке лежит смертельно раненый солдат, укрывшийся шинелью с петлицами пограничника. Лежит он на подстилке, словно в лодке, плывущей уже в небытие или, наоборот, в бессмертие. Я увидел и черное среди белого дня небо, и кроваво-красную Припять. И желто-белый песок, и ивы, согнутые под ветром, и женщину с лицом, полным печали, и хрупкую девочку, которая зовет на помощь. Причем озарение было мгновенное. Не поверите, но картина написалась всего за три сеанса — за три рабочих дня. Сентябрьским утром — в пятницу — я начал писать картину. В воскресенье почти завершил работу, в понедельник только переписал светлую кофту женщины. В те далекие времена я работал очень быстро, но все равно срок выполнения такой большой и достаточно сложной картины был фантастически короткий. При этом считаю ее одной из тех, что наиболее трудно дались, и — одной из самых удачных. В ней через образные средства — не через кровь! — сказано о войне очень многое».

Виктор Александрович Громыко. Солдаты. 1967. Холст, масло.

Картина «1941 год. Над Припятью» имела большой успех на всесоюзной выставке 1970 года, не раз экспонировалась за пределами СССР. За это полотно Виктор Громыко был награжден серебряной медалью имени Грекова, присуждаемой лучшим произведениям батальной живописи. Сегодня эта картина экспонируется в Национальном художественном музее Республики Беларусь и продолжает впечатлять зрителей.

В этом произведении Виктора Громыко нет ни чрезмерного пафоса, ни нелепого шутовства. На первый взгляд картина очень «простая», минималистичная: всего три фигуры, всего несколько цветов. Но, наверное, в этой «простоте» и скрывается секрет того, что полотно выглядит так, будто написано сегодня, а не почти полвека назад. Минимальными изобразительными средствами художник сумел сказать большую правду о войне. Да и не только о войне, а вообще о жизни и смерти, о всем том, о чем и должно говорить большое искусство.

Юлия ЗАГОРСКАЯ, старший научный сотрудник отдела современного белорусского искусства Национального художественного музея Республики Беларусь

Выбор редакции

Культура

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Концерт для детей и молодежи, пластический спектакль Егора Дружинина и «Рок-панорама».

Общество

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Выбор саженца для садовода — тот момент, значимость которого сложно переоценить.

Сельское хозяйство

Как обстоят дела на полях Беларуси на данный момент?

Как обстоят дела на полях Беларуси на данный момент?

Успех зависит от соблюдения отраслевых регламентов и технологий.

Регионы

Бьюти-рецепты XVIII века восстанавливают в Грабовке

Бьюти-рецепты XVIII века восстанавливают в Грабовке

«Императорский» туристический маршрут поможет развивать сельскую территорию.