Спектакль, где «молодежный» значит «инфантильный»

Как ни странно, на премьере «мистической комедии» «Трикстер клуб» Молодежного театра самой смешной шуткой публике показалось выражение «Твою мать». Хотя неудивительно: в своеобразном сегменте зрительских спектаклей, как, собственно, и в любом, сцена и публика друг друга взаимодополняют: примитивный юмор, эротика, шаблонные персонажи, утрированная актерская игра, тенденция на упрощение хорошо заходят любителям дешевой потехи. Находишься ты в театре с пилястрами и колоннами либо сидишь на диване перед телевизором — все равно. Премьера «Трикстер клуба» Андрея Гузия по пьесе современного белорусского драматурга Влады Ольховской состоялась 14 мая и дала возможность, сидя в театре, посмотреть юмористическую телевизионную пьесу.

Даже сюжетный мотив самого спектакля стал прекрасной метафорой такого театрального контента, мол, чем проще относиться к сложным вещам, тем веселее жить. В тело главного героя — Психолога — вселяется Трикстер, то есть дух хитрости и обмана (это еще и распространенный в искусстве образ; самый, наверное, известный пример — Джек Воробей), и начинает вместо своей серьезной и сострадательной жертвы лечить людей.

С помощью сверхъестественных способностей он разоблачает якобы настоящие проблемы и мотивы трех пациентов и начинает с ними играть. Каждый из посетителей возвращается к странному психологу(ов) снова и в результате через определенные испытания либо унижения делается гораздо счастливее. Получается не психологическая, а практическая помощь: оказалось, что диагнозы героев — фикция, а на самом деле им нужна была только налаженная личная жизнь, в чем Трикстер им и помог.

То есть не стоит идти через тернии внутренних проблем человека: в такую ​​сложную сферу, как психология, может без церемоний ворваться какой-то дух, чтобы все поставить под сомнение и своими методами привести пациентов к хэппи-энду. Опять возвращаемся к основополагающему принципу «Трикстер клуба» как метафоре такого рода театра: чем проще, тем лучше.

Чего нельзя отрицать в спектакле Андрея Гузия, так убедительной художественной условности, позволяющей не коробится от смысловых цепочек. Постановка подстраивается под своего хитрого главного героя — она ​​свободно использует пространство и выходит за пределы сцены, в качестве декораций имеет броскую и нефункциональную конструкцию в центре, по которой изредка прыгают актеры, одевает Трикстера в экстравагантный костюм и дает ему в руки магическую палку. И, наконец, представляется неестественной, странной — одним словом, сказочной.

Конечно, и психолог здесь вряд ли психолог (к такому следует приходить, чтобы тебя заверили в том, во что ты хочешь верить), и пациенты вряд ли реалистичны, и проблемы у них бестолковые. Собственно каждый из персонажей через избавление от естественных характеристик теряет и связь с реальным миром.

Избранный художественный метод — одно, а его начинка, что в этом случае напоминает ничем не обремененную детскую фантазию, — совсем другое. В общем, дать возможность сверхъестественному духу своевольничать вместо обычного человека, причем с шутками и непредсказуемым результатом, — прекрасная идея для развлекательной постановки. Согласитесь, такой анонс привлек бы ваше как зрителя внимание. Но в этом случае нестильные курьезы, что предполагаются быть смешными, смех вызывают едва ли (в чем, возможно, и секрет успеха выражения «Твою мать»: больше почти не было ничего смешного). Первая пациентка, которая любит пожаловаться на жизнь, превращается в растение. Муж второй пациентки, что поднимал на нее руку, становится невидимым и через наблюдение за своей женой меняет свое к ней отношение. Третий посетитель — журналист — оказывается способным только на кулинарные статьи и теряет свою кичливость. Первая пациентка начинает отношения с третьим, а семейная пара устраивает свою жизнь — психолог на такое, конечно же, не способен.

Режиссура спектакля ограничивается тем, что поворачивает колесо на сцене, меняет главных выступающих и время от времени заставляет героев перемещаться по странной формы конструкции в центре. Отдельное место занимают перепалки Психолога из зала с Трикстером на сцене или наоборот: такие же нефункциональные, как и многое в этом спектакле, где результат и смысл предсказуемы, они все же периодически звучат и заставляют зрителя себя пережидать.

Все следование формулам венчает архаичная подчеркнутая актерская игра, хотя опять же в «мистической комедии» она, может, выглядит органично и вместе с декорациями, звуками, лишними и непродуманными элементами, простой режиссурой и простым всем создает одно понятное целое.

За поисками современного белорусского театра действительно интересно наблюдать: пока одни авторы представляют свои экспериментальные формы и авторский стиль, другие — способы завлечь в театральный дворец труднодоступного зрителя. «Трикстер клуб» в деле последнего использовал все перечисленные выше средства, правда, с такой наивностью и непосредственностью, что вряд ли и сам понял, насколько «молодежный» театр с ним оправдал свое название. Постановка, что, кажется, ставилась ради забавы, со сказочной моралью и необязательными смыслами, съехала в художественный инфантилизм, но опять же искренний. Спектакль рассчитан на зрителя, чтобы он оценил приспособление к его нежеланию обременяться, но получился такой, что зритель если и хмыкнут два раза, уже будет хорошо.

В случае с «Трикстер клубом» следует отметить очень важный, если не определяющий, факт работы с белорусской драматургией. Только будущее ее точно не в упрощении окружения.

София ПОЛЯНСКАЯ