Вы здесь

Язеп Дыла: последний из первых


Первый нарком труда Советской Беларуси Язеп Дыла среди героев нашей рубрики — настоящий долгожитель. Мало кому из его коллег и единомышленников удалось дожить до пятидесяти — если не первая, то вторая волна репрессий смела всех, а он умер своей смертью в более чем уважаемом возрасте — за неделю до своего 93-го дня рождения... Счастливый, скажет кто-то. Не факт, ответят те, кто знает его биографию. Ведь человек, который с юности заботился о Беларуси и беларушчыне, который искренне работал ради этой идеи, почти половину своей долгой жизни провел вдали от Родины. Сначала вернуться домой не давали, потом... Не захотел сам? Как было на самом деле, мы сегодня можем только догадываться, так как его многочисленные рукописи, написанные путаным почерком, до сих пор лежат в архивах неразобранные, да после 1930-го о его жизни (причем от него самого) мы знаем только сжатыми урывками. А между тем в истории нашей страны он оставил значительный след. В первые годы молодой республики это был настоящий «универсальный солдат», который занимался административным делением, руководил национальной кооперацией, работал в терминологической комиссии, хлопотал о белорусском театре и кинематографе... А потом — забвение на долгие годы. Впрочем, почему забвение? Есть же мы — те, кто хочет помнить и знать.


Социалист с национальным уклоном

Язеп Дыла из всех героев нашей рубрики имеет, пожалуй, самое логичное и понятное начало биографии. Еще со времени, когда ходил в Слуцкую гимназию, все складывалось так, что рядом с социалистическими идеями, которые в то время витали в воздухе, в его жизни доминировала именно национальная составляющая. Ему везло со взрослыми людьми, которые попадались на его пути от начала, для которых свое, белорусское, было неотъемлемым условием существования.

Язеп (Иосиф) Леонович Дыла родился в апреле 1880 года в Слуцке в семье почтового служащего. Но до девяти лет, как он сам упоминает в воспоминаниях, воспитывался у бабушки и деда по матери, Доминики и Тодора Кулешевичей (Тодор Кулеша будет впоследствии одним из его псевдонимов). Бабушку Доминику он помнил до конца своей жизни — она ​​упоминается в первых строчках автобиографии, которую с его слов Адам Мальдис записывал, когда самому автору шел уже 89-й год (об этом расскажем ниже). Бабушка была настоящей носительницей народного творчества, знала много песен и сказок. А двоюродный брат отца нашего героя, Никифор Дыла, был, как он сам его называет, последним слуцким батлеечником, который со своими куклами ходил по домам и показывал представления. С двоюродным дядей Язеп в детстве тоже хорошо общался, так как в воспоминаниях даже упоминает, что Никифор, случалось, выпивал лишнего, и тогда кукол за него водила дочь Наталка...

Был в жизни парня еще один важный человек. Однажды отец пригласил в их дом Ольгерда Обуховича — того самого участника восстания 1863 года, шляхтича, который отказался от имущества, писателя, который творил на «мужицком» языке под псевдонимом Граф Бандинелли. Язеп вместе с братом часто бывал в доме бывшего повстанца. Подростки слышали там рассуждения о лучшей доле для народа, знакомились с новыми литературными произведениями и классикой, учились понимать, что в родном языке, на котором говорят близкие люди, нет ничего предосудительного. «Каждый раз после слушания его басен, сатиры и стихов усиливалась у меня любовь к родному языку, и я уже не со слезами в душе, а с гневной уверенностью защищал свой родной язык, называя тех, кто относился к нему с презрением, предателями своего народа», — напишет потом Язеп Дыла в воспоминаниях, посвященных своему учителю.

Это было в конце XIX века, и такая позиция молодого человека не могла остаться незамеченной в той же гимназии. Чтобы платить за обучение, Язеп давал частные уроки «слуцким митрофанушкам», на этом подорвал здоровье. Родители отправили его на лечение, а вернувшись оттуда, юноша узнал, что места в гимназии ему как неблагонадежному уже нет. Пришлось много заниматься самообразованием, чтобы поступить в университет. У него это получилось: в скором времени он уже значился студентом Юрьевского (сегодня это эстонский Тарту) ветеринарного института и посещал естествоведческие лекции в тамошнем университете.

В Юрьеве было много земляков-белорусов, да и студенческая жизнь на рубеже веков, вдохновенная идеями марксизма, в империи кипела. «За участие в студенческих собраниях и демонстрациях, за применение против полиции химических веществ я арестовывался, ссылался, отдавался под надзор полиции. В конце концов в 1903 году меня в третий раз уволили окончательно без права поступления в другие высшие учебные заведения», — читаем в автобиографии. Формирование революционера было завершено.

От издателя до комиссара труда

В поисках работы Дыла возвращается в Беларусь и устраивается в газету «Северо-Западный край». После увольнения (в ответ на телефонный звонок назвал российских генералов в японской компании бездарными, а собеседником оказался минский губернатор Мусин-Пушкин) подался в Петербург, где во время Кровавого воскресенья чуть не попал под казацкие шашки — спаслись с другом, разбив витрину и ввалившись в мастерскую какого-то скульптора. В том же 1905-м снова возвращается в Минск, снова устраивается в «Северо-Западный край» — больше для отвода глаз, так как уже есть другая цель — революция. Полиция начинает следить за молодым человеком, который уже значится в Минском комитете РСДРП. Чтобы избежать ареста, он подается в Оренбург, затем в Петербург, где знакомится с женой Куприна и помогает ей наладить издание нового литературного журнала «Современный мир». После заведует книжным магазином в Казани, занимается книгоиздательским делом в Москве. Перед революцией идет в торговлю — заведует бюро по вывозу мануфактуры. (Не забывая, конечно, и о революционной деятельности.) На этом посту его и застала Октябрьская революция.

Язеп Дыла был одним из активных участников I Всебелорусского съезда в декабре 1917-го. А как только в Москве начал действовать Белнацком, он тут же включился в его работу, был какое-то время председателем Центрального белорусского беженского комитета, плодотворно сотрудничал с редактируемой Тишкой Гартным «Дзянніцай», работал в издательстве. С кем быть — с «левыми» или с «правыми», — вопроса для него не существовало: в октябре 1918 года вступил в РКП (б) и стал членом ее Московской белорусской секции. От нее был делегатом I конференции белорусских секций РКП (б), на которой в 20-х числах декабря 1918-го высказывалась надежда о скором создании Белорусской республики. И когда решение было принято, а в Москве делили портфели нового правительства, Язепа Дылу, как знакомого с профсоюзной работой, назначили комиссаром труда.

В Смоленск на съезд, где было принято решение о создании ССРБ, они ехали вместе с Дмитрием Жилуновичем. Узнав, что в Смоленске живет Янка Купала, пришли к нему — именно от них Песняр узнал новость о новой республике, с ним же подняли за нее тост...

Универсальный солдат революции

На новой должности ждало много работы. В Минске, откуда уже ушли немцы, но пока не пришли поляки, в здании цирка ежедневно собирались профсоюзные митинги, на которых ждали ответа именно от комиссариата труда (а комиссариат по первому времени был только собственно секретарь и машинистка). Особенно сложно было договориться с бундовцами — еврейским революционным объединением... К тому же работать в правительстве пришлось недолго — оно было распущено уже в феврале 1919-го, а в правительстве новообразованной Литовско-белорусской республики Язепу Дыле с его «националистическими взглядами» места не нашлось. Но он коммунист, и «в порядке партийной дисциплины» едет в Москву, где получает должность в Центросоюзе, вокруг которого объединялась вся потребительская кооперация Советской республики. Там он проявляет себя как удачный маркетолог — придумывает, как добывать такую ​​нужную для молодой истощенной страны пушнину, которая легко продавалась за валюту, на которую в свою очередь покупались за границей машины. Дыла предлагает ценные шкурки у охотников севера не покупать за обесцененные деньги, в которые никто не верил, а менять мех на продукты. Сработало — только за один рейс по Оби заготовили 75 тысяч шкурок...

Его опыт и организаторский талант не остались незамеченные в восстановленной после освобождения от польской оккупации Советской Беларуси. В 1921 году секретарь Центрального бюро КПБ (б) Вильгельм Кнорин приглашает его на работу в Минск. Дыла с женой и приемной дочерью, девочкой-сиротой, которую подобрали на вокзале, перебирается в белорусскую столицу.

Чем он занимался в Минске? Проще ответить, чем не занимался этот уникальный человек. В своей публикации, приуроченной к 130-летию Язепа Дылы, Адам Мальдис пишет, что его прежде всего удивляло и удивляет до сих пор «многогранность деятельности Язепа Дылы, энциклопедичность его знаний, полученных преимущественно путем самообразования. Он уверенно чувствовал себя в самых разных сферах. Скажем, поручили ему такое дело, как определение административных центров молодой республики. И Дыла, ездя по Беларуси, руководствуется прежде всего экономическими соображениями, смотрит: куда крестьяне обычно направляются на ярмарки. Выбор признали удачным — он во многом действует до сегодняшнего дня... Сделали его ответственным за электрификацию — и он едет в Москву, к самому Глебу Кржижановскому, компетентно советоваться с ним, где строить новую электростанцию, и решают: только на Березинских запасах торфа... Поставили его во главе Первого Белорусского драматического театра — и он находит деньги на постановку пьесы Михася Чарота «На Купалье». Более того: почувствовав репертуарный голод, сам пишет «историческую хронику в 5 действиях» «Панский гайдук», налаживает творческие контакты с киевскими актерами... И — ни одного провала. Наладит работу в одном учреждении — его посылают в другое... »

Места работы — тоже, разумеется разные — Наркомпрос, Научно-терминологическая комиссия, республиканская кооперация, Государственная плановая комиссия и Комиссия по районированию территории республики (обеими руководил), БДТ-1, Инбелкульт (руководитель художественной секции), Белгоскино... «В молодой белорусской республике тогда не хватало людей. И поэтому приходилось работать на самых разных — часто неожиданных должностях, а порой и совмещать по несколько на раз », — поясняет он в своей автобиографии. И резюмирует: «Одним словом, дел было много, дел новых, интересных и захватывающих»...

Я поинтересовалась, что же за пьеса «Панский гайдук», которую Язеп Дыла написал для нынешнего Купаловского. Сегодня, ее, конечно, на сцене вряд ли поставишь, но даже перечень действующих лиц показывает, что у автора был и литературный талант и чувство юмора. «Княгиня Раина Прушинская-Горская, вдова по четвертому мужу, гордая, темпераментная магнатка... Пани Домицеля Могильницкая, ее приближенная и экономка, также вдова, легкомысленная веселуха и блудница... Пан Тадеуш Чернецкий, старый холостяк, хитрый и жестокий администратор, сытый, с брюхом ... Матей Зубковский, типичный польский шляхтич, без отваги»... Интересная компания, правда? Язепа Дылу некоторые исследователи считают родоначальником современной белорусской исторической прозы — его роман «На пути из варяг в греки» писался раньше, чем Короткевич взялся за «Дикую охоту». Как знаток событий от непосредственного участника он консультировал создателей ленты «Кастусь Калиновский», которую снимали в 1928 году...

Сорок три года без Родины

В 1930-м этот человек просто не мог не стать фигурантом дела о «Союзе освобождения Беларуси». Его осудили на пятилетнюю ссылку в далекий Кунгур Пермской области. После позволили переехать в Саратов. В августе 1938 года его арестовали снова, но в марте 1939-го дело было прекращено (очень редко, но случалось и такое).

Он так и остался жить в Саратове. Не вернулся на Родину даже после того, как в 1957-м его реабилитировали. Много писал — некоторые вещи были опубликованы еще при жизни, некоторые в архивах ожидают исследователя, который разберет путаный почерк. В 1968 году, когда готовилось празднование 50-летия БССР, про Язепа Дылу, уже 88-летнего, вспомнили, направили Адама Мальдиса в Саратов с заданием написать очерк для журнала «Полымя». «Я настраивался писать очерк. Но в первый же день понял, что история мне не простит, если не запишу авторизованные воспоминания Язепа Дылы. Рабочий день у нас был такой: он потихоньку рассказывал, а я старался как можно быстрее, сокращенно все записать (диктофона же не было). После обеда расшифровывал записи, вечером потихоньку зачитывал текст, а хозяин вносил коррективы. Так за неделю мы прошли основные вехи жизненного пути наркома», — рассказывает Адам Иосифович в упомянутой публикации.

Автобиография «Путь почти в сотню лет» была опубликована в «Полымі», а затем, в 1981 году, в отдельной книге «Произведения», в которой собраны стихи, пьесы, воспоминания, отрывки из прозы Язепа Дылы. Полистав эту книгу, я, кажется, нашла ответ, почему он больше не вернулся в Беларусь. «В 1930 году я оказался за пределами Беларуси. Жил преимущественно в Саратове. Там живу и сейчас, часто возвращаясь мысленно в край моего детства, юности и зрелости. И сегодня, оглядывая мысленно свой почти 90-летний жизненный путь, я радуюсь, что лучшую часть этого пути я прошел, верно служа своему народу, моей Беларуси».

Он не приехал обратно, чтобы Беларусь осталась для него той, в которой ему позволяли жить и работать, где были живые и полные сил его соратники и единомышленники, которая была его сбывшейся мечтой. От той Беларуси ему остались только воспоминания на долгую-долгую жизнь. Он не вернулся, но кто имеет право его за это упрекнуть?

Еле­на ЛЕВ­КО­ВИЧ

Выбор редакции

Культура

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Концерт для детей и молодежи, пластический спектакль Егора Дружинина и «Рок-панорама».

Общество

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Выбор саженца для садовода — тот момент, значимость которого сложно переоценить.

Сельское хозяйство

Как обстоят дела на полях Беларуси на данный момент?

Как обстоят дела на полях Беларуси на данный момент?

Успех зависит от соблюдения отраслевых регламентов и технологий.

Регионы

Бьюти-рецепты XVIII века восстанавливают в Грабовке

Бьюти-рецепты XVIII века восстанавливают в Грабовке

«Императорский» туристический маршрут поможет развивать сельскую территорию.