Валерий Колодинский: Тренером рождаются

Почему, работая в лучшем спортивном центре Австралии, через 9 лет наставник по спортивной гимнастике вернулся в Беларусь.

В апреле этого года Валерий Колодинский возглавил женскую сборную по спортивной гимнастике. Это его третий приход на должность. К 2019 года известный специалист был руководителем сборной в 1996-м и 2002-м. Именно при нем на Олимпийских играх в Атланте белорусский показали лучший результат в суверенной истории, став шестыми в команде (а Светлана Богинская тогда заняла 5-е место в опорном прыжке). А задолго до этого, в 80-х, Валерий Колодинская в родном Бобруйске нашел и привел в зал маленькую девочку Елену Пискун. В условиях, где разгонной дорожке не хватало десятка метров, он сумел вырастить из Елены двукратную чемпионку мира и призером чемпионата Европы. Однако в 2004-м после долгих уговоров, пожалуй, последним из высококвалифицированных тренеров, Валерий Викентьевич все-таки решил уехать работать за границу.

В Австралийском институте спорта он работал девять лет, подготовил титулованных спортсменов чужой страны, но, получая зарплату в несколько тысяч долларов, в 2013 году все равно решил вернуться в Бобруйск. Сначала занимался восстановлением после родов собственной дочери (Ванессы Колодинской — двукратной чемпионки мира по борьбе), а потом стал помогать местным наставникам с тренировками детей. И только в 2019-м специалиста пригласили в сборную страны. О жизни в Австралии и гимнастике в Беларуси Валерий Викентьевич рассказал в интервью «Звязде».

«Вернулся, но оказался никому не нужен»

— Валерий Викентьевич, вы вернулись из Австралии в 2013-м, а услышали мы о вас только сейчас...

— Вернулся, но оказался никому не нужен. Полгода после возвращения валял дурака. Позже как раз родила Ванесса и захотела вернуться в большой спорт, поэтому предложила мне поработать с ней над восстановлением. Это удобно — колыбель привезла, в угол поставила, дочь занимается, если младенец заплакал, я подбежал, посмотрел его. Потом помогал тренерам, доверяли мне своих детей. Одну девочку подняли в 2016 году на хороший уровень, по сложности своих элементов она была лучшая в стране, выполнила все спецтребования для взрослых, хотя ей было тринадцать. Я всегда начинал с нуля, как с Ленкой Пискун, с самого детства. Даже когда переехал в Австралию, первый год работал там с самыми маленькими.

Перед моим возвращением в Беларусь разговаривал с прежним председателем Ассоциации гимнастики. У них было желание вернуть меня тренером в сборную, но потом сменилось руководство, убрали пост гостренера. За это время в женской сборной поменялось шесть главных тренеров.

— Вы уже возглавляли женскую сборную, знаете все плюсы и минусы этой работы. Почему решили вернуться в должность вновь?

— Вопрос, зачем мне это нужно, задавал мне и брат, и сын, ведь жизнь уже прожита долгая. Но я всегда подхожу к нему с другой стороны. Дети приходят, и им все равно, что мы можем, в каком возрасте находимся, какая экономическая ситуация в стране и в конкретном гимнастическом зале. Они пришли заниматься гимнастикой, значит, им это интересно, раз дети выдерживают такую ​​нагрузку, делают такие сложные элементы, значит, что-то ими движет. Задача старшего поколения помочь детям реализовать свои возможности, мечты. К тому же интересно, что будет дальше в белорусской гимнастике, ведь многие же говорят, что она уже не поднимется.

— Вы с этим не согласны?

— Хорошие дети были, есть и всегда будут, есть амбициозные молодые тренеры, но им не хватает знаний. Раньше была система сборов, когда все спортивные структуры Советского Союза собирались в одном месте и тренировались вместе. Тренеры могли учиться друг у друга, выбирать лучших спортсменов, и поэтому команда была сильной. Теперь, чтобы тренерам получить опыт, надо их куда-то отправлять, но, во-первых, не всегда кто-то из других стран готов делиться своими секретами, во-вторых, это немалые деньги, а финансирование сейчас у нашего вида спорта небольшое, так как спортивную гимнастику вывели из списка приоритетных видов спорта.

— Что сейчас представляет собой женская сборная Беларуси?

— Уровень у нас достаточно низкий, хотя есть неплохие девочки. Я возглавил сборную в середине сезона, в соревновательный период: если начать что-то перестраивать, можно поломать все — и систему, и технику, а построить что-то новое за короткий период невозможно. Стараюсь улучшить только мелкие детали, поэтому большого прогресса в ближайшее время ожидать не стоит. Взрослая сборная сейчас держится на четырех девочках — это Анастасия Алистратова, Анна Травкова, Жанна Метелица и Александра Воробьева.

По большому счету, на всю страну у нас сейчас одна комбинация из четырех снарядов — это брусья Алистратовай, она стала с ней четвертой на чемпионате Европы, показав лучшее выполнение, но ей не хватило сложности. К Европейским играм Настя пытается добавить в комбинацию новый элемент, чтобы ее усложнить.

С 1988 года в гимнастике ничего нового не произошло, тогда сложный прыжок, с которым Елена Пискун выиграла чемпионат мира, делала вся сборная СССР, а теперь, в 2019-м, у нас в стране его не прыгает никто.

— Получается, вы вырастили в сборной два поколения гимнасток, сейчас работаете с третьим. Чем они отличаются, почему тогда дети могли делать сложные элементы, а сейчас нет?

— Дети ничем не отличаются, просто нужно найти девочку с психологией победителя. Это можно понять по тому, как она соревнуется. Гимнастка может плохо тренироваться, быть травмированной, не готовой, но в нужный момент она должна собраться и проявить свои лучшие качества. В сборной Беларуси за мою жизнь в гимнастике такими спортсменами были Света Богинская и Виталий Щербо. Ваня Иванков — работник, у него был талант, но он побеждал за счет своего труда, психологии не хватало, поэтому и олимпийской медали у него нет. Сейчас сложно найти таких детей, но надо искать.

Многое зависит и от тренера, потому что у нас все-таки детский вид спорта. Нет результата, значит, тренеры не дорабатывают. У кого-то не хватает знаний, у кого-то амбиций, у кого-то уверенности. Я с детьми стараюсь разговаривать на равных, ведь им же подходить к снаряду и делать эту сложность, рисковать. Я не учу элементам, я учу ребенка думать. Чтобы они, думая, управляли своими мышцами, и тогда элемент получится.

«Кенгуру семьями приходили на футбольные поля»

— Не жалеете, что провели в Австралии достаточно длительный отрезок жизни?

— Ни о чем в жизни нельзя жалеть. Жизнь одна, и нужно радоваться каждой секунде. Ради чего человек живет? Смысл есть только в конкретной секунде.

— Почему через девять лет вы приняли решение вернуться в Беларусь?

— Было несколько причин. В Австралии закончился контракт, предлагали варианты остаться, но как раз в конце 2012 года я приезжал в Беларусь на юбилеи мамы и дочери, разговаривал с начальником команды о возможности снова возглавить женскую сборную, но, как уже говорил, это все осталось на уровне разговоров. Сын в Австралии закончил университет, уехал в Сидней, я остался один, а тут две дочери, мама, брат — большая семья, да и по природе я домосед.

— Именно поэтому и решение переехать в Австралию далось вам непросто?

— Я уехал последним из тренеров, на переезд подтолкнул сын. Ему тогда было 15, он любит все новое, интересное, да и престижно тренироваться и учиться за границей. Стас сначала занимался гимнастикой, потом футболом в группе Пышника, учился в училище олимпийского резерва. Когда мы с ним переехали в Австралию, он продолжил играть в футбол, выступал там за местную команду в региональной лиге. За полсезона Стас забил больше всех голов, со временем выиграл чемпионат штата, получил приз самого перспективного молодого игрока. Потом произошла травма, он начал тренировать детей, его команда выиграла чемпионат Австралии, правда, в другой группе.

— Ваша работа тренера в Австралии чем-то отличалась от работы тренера в Беларуси?

— Когда я приехал туда, мне сказали, что на Западе сейчас поколение «why» (почему?). Я говорю ученице, что нужно делать так, а она всегда спрашивает: «Почему я должна делать так?» Но у меня всегда было такое поколение — повторюсь, я не учу детей элементам, я учу их думать, и мне без разницы, австралийка это или белоруска. Конечно, есть разница в менталитете. У нас слово тренера — закон, на Востоке учитель — гуру, высшая инстанция, а на Западе это гувернер. Высокооплачиваемый, высококвалифицированный, но наемный рабочий. Там командуют родители и ребенок, а ты должен его учить, нравится тебе это или нет.

— Каких успехов добивались ваши австралийские ученицы?

— На чемпионате мира моя воспитанница была седьмой в многоборье. На турнире между странами тихоокеанского региона, где участвуют спортсмены из США, Канады, Японии, Китая, России (то есть самые сильные в спортивной гимнастике), моя ученица Холли Дайкс стала бронзовым призером, а сборная Австралии со мной заняла второе командное место. Девочка, которая стала седьмой в мире, за полгода до Олимпийских игр сказала, что больше не хочет заниматься спортом, — у нас это, наверное, трудно представить.

Вообще жизнь интересная, столько событий было, сын мне постоянно говорит: «Сядь, напиши книгу». Взять, например, наш Бобруйск — зала для спортивной гимнастики не было, а чемпионка мира Лена Пискун выросла. Притом чемпионка в прыжке. Разгонная дорожка для прыжка должна быть 25 метров, а у нас она была 14 метров. Тренировать комбинацию надо было два раза в день, а если спортсменке не хватает разгона, значит, не хватает инерции. Я стоял и каждый раз ее подталкивал руками.

— Кенгуру на улицах Австралии — миф или реальность?

— Реальность, конечно. Канберра, где я жил, по площади больше Минска, а по численности населения примерно как Могилев: город составили из нескольких поселков. Вокруг эвкалиптового леса, кенгуру семьями приходили на футбольные поля пожевать травку.

— Какие бытовые моменты вас там больше всего удивили?

— На тот момент, после девяностых, у простого человека здесь были большие трудности, а там приехал — и у тебя все есть. Мне дали хорошую зарплату, первый год мы с сыном жили в общежитии, потом начали снимать квартиру.

— Правда, что вы получали там 5 тысяч долларов в месяц?

— Да, но там это не принято афишировать. В федеральном центре у меня была вторая по величине зарплата после главного тренера сборной Австралии.

— После возвращения в Беларусь ездили в Австралию?

— Да. Полтора года назад, на Новый год, и праздновал там свой юбилей. Недавно зашел в «Гугл мапс», посмотрел на то место, где мы жили раньше, и что-то захотелось в Канберру. Хотя здесь, конечно, веселее — две дочери, четверо внуков.

«В гимнастике уже ровно 40 лет»

— Вы уезжали в начале двухтысячных, вернулись через девять лет. Беларусь стала другой?

— Внешне стала европейской страной, особенно в центрах городов, небольших поселков. Но в голове измениться значительно труднее, поэтому белорусы идеализируют Запад, мол, там зарплаты большие, а цены как у нас. Но и там, чтобы достойно жить, люди работают на двух-трех работах. На Западе людям не платят, там люди зарабатывают, а у нас привыкли считать, что им должны платить. Все, конечно, относительно, но белорусам, я считаю, грех жаловаться на жизнь.

Что касается спорта, то он у нас в стране держится на высококвалифицированных энтузиастах. Заметьте, где есть результат, там все строится на личностях. Шантарович в гребле, Лепарская в художественной гимнастике. Они под себя собирают хороший коллектив. На Западе такая же ситуация. В Австралии государство не поддерживает большой спорт, оно поддерживает спорт для всех, для здоровья. А профессиональный спорт — это ваше личное дело, поэтому там премиальные за «золото» Олимпийских игр — всего 10 тысяч долларов. Я когда приехал туда, прямо сказал, что не вижу каких-то стимулов, рычагов, чтобы мотивировать спортсменов. Оказалось, мотивация для них — это просто съездить на Олимпиаду. Они занимаются спортом просто потому, что им это нравится, они это любят. Там много талантливых детей, но они сознательно не идут в элитную гимнастику, хотя могут, делают хорошие элементы, сильные программы, но не хотят выступать на чемпионате Австралии по международной программе, выступают по клубной в свое удовольствие. Приходят в зал, тренируются по 3-4 раза в неделю, платят за это деньги — кстати, в Австралии даже члены национальной команды платят деньги за тренировки. Не платят только в федеральном центре, где я работал, там все за счет государства, но такой центр один на всю страну. Люди, которые имеют целью высокий результат, стремятся попасть именно туда.

— Не жалеете, что вся ваша жизнь прошла в формате подготовки спортсменов, воспитания чужих детей?

— Кажется, я должен был быть тренером по футболу, всю жизнь на улице в него иград, это первый вид спорта, которым я пошел заниматься. В Австралии, кстати, играл по выходным среди ветеранов. Как-то одна моя ученица спросила, поменял бы я что-то в своей жизни, если бы была возможность. Нашу детскую группу по футболу в Бобруйске набирал молодой тренер, через два месяца его забрали в армию, а нас распустили. За это время школьный учитель физкультуры переманил меня в спортивную гимнастику. Когда первый учитель вернулся из армии, ребята позвали меня обратно в футбол, но мне уже неудобно было бросать гимнастику. Именно этот момент я бы и поменял, вернулся бы в футбол. Кстати, в гимнастику я пришел 1 апреля и в ней уже ровно 40 лет.

— Но тренером вы все равно стали бы?

— Да, только футбольным. Тренером не становятся, тренером рождаются.

Дарья ЛОБАЖЕВИЧ

г. Бобруйск