Выкусите, клерикалы: на этот раз жизни вас научит не священнослужитель, что было бы логично, а заключенный, который им притворился. У режиссера Яна Комасы реальные события превращаются в полную подрывных подтекстов историю, сквозь которую абсолютной метафорой проходит человеческое, татуированное, порочное, но, черт возьми, божье тело. Миссия лжексендза Томаша, которая отвергает церемониальные правила и сама не без греха, не говоря уже о том, что ничего хорошего здесь бы не случилось без обмана, полнится притягательным озорством. Номинированная на «Оскар» польская картина «Тело божие» с магическим Бартошем Беленей в главной роли вышла в белорусский прокат и красиво постучалась во внутренние барьеры зрителя.
Мало показать по сути курьезный сюжет, в котором молодой человек по дороге из колонии к исправительным работам останавливается в маленьком городе и на полном серьезе играет в нем роль священнослужителя, — нужно сделать из двадцатилетнего Даниэля современного Христа. И еще радикальнее воплотить в нем человеческую природу божественного: волоча за собой преступное прошлое, Даниэль дымит сигаретой, танцует под электронную музыку и занимается сексом, что противоречит устоявшимся представлениям о святости.
Тем не менее, олицетворение в ксендзе Томаше современного варианта божьего ставленника с развитием событий становится все более очевидным. Он увлекает за собой талантливыми проповедями, исцеляет жителей городка — правда, земными способами — от неизлечимых травм и сопровождается атрибутами своего библейского прототипа. Хотя бы вот предателем Иудой в виде бывшего созаключенного, который сдает Даниэля руководству колонии, а потом раскаивается, или пролитой кровью, только не от тернового венца, а открытой драки в финале, символичность которой подтверждается ее внеконтекстностью — конфликт не имеет ни причин, ни предыстории.
Двойственная — возвышенная и земная — природа главного героя подкрепляется композицией планов и их внутренним монтажом, а в эстетике кино Ян Комаса оказался страшно хорош. Ракурс, с которого лицо Даниэля перекрывается крестом из атрибутики богослужения, еще в колонии венчает его божественным началом — перед отъездом он будет в одиночестве молиться, и в камере выключится свет и вернется лишь в финальной сцене, когда Даниэль, наоборот, выйдет из темного помещения на яркое дневное освещение, мол, миссия завершена, конец фильма, а соседство темного и светлого вам все объяснило.
А между этим — например, особенно изящная и символичная сцена своеобразного распятия, в которой ксендз Томаш, стоя перед алтарем и поглядев на распятого Христа за ним, прямо перед прихожанами снимет одеяние, разведет руки и явит им свое бренное «божье» тело, отчего формальная привязка названия фильма к католическому празднику, накануне которого начинается действие, покажется, конечно, упрощенной. Да и что говорить, с «неземной» внешностью выбранного на главную роль Бартоша Белени уже все понятно — стоит пробежать по этим крупным планам, в которых Даниэль водит губами, планируя следующее действие, чтобы подумать, если это не Христос перед нами, то кто.
(С этой точки зрения самым близким «Телу божьему» фильмом среди номинантов на «Оскар» является, как ни странно, «Джокер» Тодда Филлипса, который также крамольно переосмысливает образ Христа и использует изощренные к нему отсылки.)
На должность фальшивого ксендза Даниэля и правда приводит как бы провидение, которому он безуспешно сопротивляется, но миссию свою — в конце мы видим ее результат — выполняет, еще и с азартом. Антиклерикальный выпад Яна Комасы понятен: религиозность стала лишь причиной считать себя хорошим человеком, хотя совсем не гарантирует соответствие моральным качествам. Лицемерный приход в «Теле божием» искренне соблюдает внешние католические формальности, посещает богослужения, исповедуется, молится за погибших в автокатастрофе молодых людей, но накапливает ненависть и нетерпимость, которые недавняя травма только помогает выявить.
Начиная со слов настоящего ксендза в начале фильма, мол, молиться можно где угодно и Бог повсюду, «Тело божие» методично развенчивает церковь и религиозность как таковую. Поэтому ясно, почему авторам нужно было сделать более «достойным» кого-то откровенно неидеального. К тому же именно у необремененного внутренними установками и представлениями Даниэля с его порочностью и сигаретой между пальцами нашлось качество Христа, которого не хватило жителям городка, — способность не осуждать и прощать. А если кого-то заденет возвышение заключенного, он все равно вряд ли сможет его оспорить, ведь согласно фильму ксендзом — мы это видим по многочисленным визуальным знакам — Даниэля назначил едва ли не сам Бог. И был прав.
Ян Комаса предстал уважительным к зрителю и увлекающим рассказчиком — он не задает сложных головоломок, а практически в лоб, зато очень красиво, показывает, кто есть кто. Устами своего главного героя режиссер не забывает иронично покритиковать стяжательство (вот и очередная отсылка к Христу), а тело Даниэля отдать также и любви — к актуальной в Ватикане дискуссии о том, должен ли католический священнослужитель давать обет безбрачия.
К слову, сексуальная связь ксендза Томаша становится определенным актом инициации, в чем видится параллель с «Идой» Павла Павликовски, также в свое время номинированного на «Оскар» польского фильма («Оскар» он в итоге и получил), где перед тем, как стать монахиней, главная героиня Анна выходит из монастыря и проводит ночь с привлекательным музыкантом. Еще одна отсылка к Павликовски звучит беспрерывной народной песней в исполнении Элизы, как было в «Холодной войне», где в одной из сцен камера медленно огибала главную героиню Зулу, пока та пела «Dwa serduszka, cztery oczy». Ой-ой-ой.
Все это роскошество с масштабными аллюзиями, мистическим полумраком и сдержанным юмором — один из самых блестящих бунтов в современном кино. Курьез, который лежит в основе фильма, используя в том числе свою нелепость, превращается в подрывное для консервативных категорий высказывание. Критика католической церкви зазвучала другими, бесспорно убедительными, интонациями и настояла, что иногда Бог в каком-то другом месте, но не в костеле, а тем, что мы делаем сообразно с религией, на самом деле, лелеем свои внутренние ограничения.
На Минском международном кинофестивале «Лістапад» «Тело божие» получило Приз за лучшую режиссуру, Специальный приз жюри и Приз зрительских симпатий. В белорусский прокат картина на польском языке с русскими субтитрами вышла в обход российскому благодаря «Арт Корпорейшн» и Польскому институту в Минске и будет показываться до 29 января.
Ирена КОТЕЛОВИЧ
Существуют строгие требования к местам для купания.
Пятикурсник Полоцкого государственного университета имени Е. Полоцкой был удостоен почетного звания «Человек года Витебщины — 2023».
