Вы здесь

Как вывозили ценности из музеев БССР в конце 1920-х — начале 1930-х гг.


Исследователи советской индустриализации традиционно принимали во внимание два главных источника ее финансирования — экспорт сырья и сельскохозяйственной продукции. Но архивные документы позволяют посмотреть на эту проблему шире. Продажу художественных и исторических памятников также нужно рассматривать как такой источник, который должен был предоставить необходимые валютные средства.


Белорусский государственный музей в Минске. 1936 год.

Возможности экспорта антиквариата за рубеж обсуждались в Политбюро ЦК ВКП (б) Сталиным, Микояном и Пятаковым начиная с 1927 г. Эту идею невозможно было назвать новаторской. В постановлении ленинского правительства от 26 октября 1920 г. читаем: «Предложить Наркомвнешторгу организовать сбор антикварных вещей и назначить премию за скорейшую и выгодную продажу их за рубежом».

Подобные решения принимало также белорусское советское правительство. Первая белорусская партия «экспортного товара» состояла из 132 предметов, среди которых был севрский и венский фарфор, мелкая пластика, венецианский ларец XV в., посуда эпохи барокко, древние музыкальные инструменты, гравюры, и была отправлена из Минска в Москву в июне 1922 г. средства, добытые от продажи этих ценностей, шли на помощь голодающим Поволжья.

Легкость, с которой партийные и государственные руководители СССР прощались с культурным наследием, объяснялась искренней верой в скорое наступление мировой революции и возникновение мировой пролетарской республики без границ и национальных ограничений. В 1920 г. Лев Троцкий писал, что лучше выручить в этом году 50 миллионов рублей, чем надеяться на 75 миллионов на следующий год,«...ведь на следующий год может произойти мировая пролетарская революция, буржуазия начнет вывозить и продавать ценности, рабочие начнут их конфисковывать, и тогда денег нигде уже не будет».

После принятия 23 января 1928 г. секретного постановления СНК СССР «О мерах по усилению экспорта и реализации за рубежом предметов старины и искусства» вывоз антиквариата и предметов искусства приобрел организованный характер. В соответствии с постановлением, руководство работами по выявлению и отбору предметов поручалось Наркомторгу СССР и Наркомпросу союзных республик. Вся практическая деятельность по линии Наркомторга возлагалась на специальный орган — «Главную контору по скупке и реализации антикварных вещей», сокращенно «Антиквариат», созданную летом 1928 г. В структуре Наркомпроса за отбор вещей отвечало Главное управление научными, научно-художественными и музейными учреждениями, либо как ее сокращенно называли — Главнаука.

Задачи и приоритеты этих ведомств находились в противоречии. Наркомпрос стремился сохранить государственный фонд, в худшем случае избавившись от второстепенного, дублетного материала. В задачу Наркомторга входило увеличение объемов антикварного экспорта и выполнение валютного плана любой ценой, даже путем продажи мировых шедевров. Получив задание от руководства республики, Главнаука делала «экспортную раскладку» по музеям, определяла сроки. Музеи проводили инвентаризацию фондов, отбирали предметы для реализации, проводили первичную их оценку. Если сначала Главнаука следила за тем, чтобы в списки не попадали наиболее ценные предметы из основных коллекций, то с каждым годом на это требование обращали все меньше внимания, нередко отбирая вещи непосредственно из экспозиционных залов. Излишне говорить, что отношение музейных работников к продажам было резко негативное. Чиновники «Антиквариата» должны были постоянно преодолевать сопротивление, протесты директоров музеев, для многих из которых продажи стали личной трагедией.

На аукционе русского искусства.

После отъема вещей из музейных коллекций они доставлялись на склады «Антиквариата» в Москве и Ленинграде, откуда продавались либо через специальные советские торговые заведения иностранцам, либо на зарубежных аукционах и через иностранных дилеров. С крупными покупателями сотрудники «Антиквариата» вели переговоры непосредственно либо через советские торговые представительства за рубежом. «Антиквариат» постоянно стремился лишиться либо по крайней мере ограничить полномочия своего неудобного партнера в виде Главнауки. И в начале 1930-х гг. он сумел это сделать. Руководству «Антиквариата» было разрешено снижать цены, если этого требовала необходимость быстрой реализации. В случае споров между Главнаукой и «Антиквариатом» относительно экспортируемых вещей решающее слово принадлежало последнему. Вскоре от составления наркомпросовских «раскладок» вообще отказались.

В 1928–1929 гг. Политбюро ЦК ВКП (б), недовольное результатами антикварного бизнеса, создало комиссию под руководством Томского, которая была должна совершить прорыв в деле «ликвидации художественных запасов страны». Это решение означало переход от продаж второстепенного материала к торговле шедеврами. Комиссия Томского решила выделить 30-миллионный фонд антиквариата для реализации в течение двух последующих лет. 25 миллионов из них предполагалось заработать продажей шедевров.

Продажи затронули все крупнейшие музеи страны. Продавали ценности из Эрмитажа, Русского музея, Киевского музея западного и восточного искусства. Не обошли стороной и музеи советской Беларуси. Абсолютное большинство продаж из музеев БССР за рубеж охватывает период Первой Пятилетки (1928–1933 гг.), когда стране, по планам сталинского руководства, нужно было развернуть строительство новых отраслей промышленности, увеличить производство всех видов продукции и начать выпуск новой техники.

Советское руководство начало индустриализацию, не имея для этого достаточных средств. По данным таможенной статистики, расходы на импорт в 1927/28 финансовом году превысили доходы от экспорта на 171 млн рублей. Дефицит покрывался продажами золотого запаса, который начал быстро таять. Только за упомянутый финансовый год за рубеж было продано 120 тонн золота, что означало использование всего добытого в тот год золота и всего валютно-металлического резерва страны. Ситуация осложнялась мировым экономическим кризисом 1929 г. и последовавшей длительной депрессией. Ситуация внутри страны была также сложная. В конце 1927 г. разразился зерновой кризис как результат отказа крестьян продавать зерно государству по заниженным ценам, в 1928 г. он повторился, а в конце 1929 г. началась принудительная коллективизация крестьянских хозяйств.

Приемщики-оценщики за работой.

От начала форсированной индустриализации и до 1933 г. каждый год был отмечен дефицитом внешней торговли. Пиковым в этом смысле стал 1931 год, когда дефицит составил 430–460 миллионов рублей золотом. Руководство страны охватила «золотая паника», которая проявилась в сокращении непромышленного импорта, открытии Всесоюзного объединения по торговле с иностранцами (Торгсин), а также в поиске новых «экспортных объектов», в т. ч. музейного фонда страны.

Вопросы отбора и пересылки в Москву историко-культурных ценностей из белорусских музеев контролировались высшим партийным руководством республики. Об этом свидетельствует доклад заместителя Наркомторга БССР второму секретарю ЦК КП(б)б Василевичу, который датируется 17 декабря 1928 г. В нем сообщается, что вопрос об экспорте предметов искусства, старины и других ценностей из музеев республики согласован с Наркомпросом БССР, разосланы специальные опросные листы во все округа, организованы специальные комиссии «для выявления в местных музеях вещей, пригодных для экспорта». Высокий чиновник Наркоторга с сожалением констатировал, что работа комиссий до сих пор не дала никакого результата. С целью исправления ситуации в округа был командирован ответственный сотрудник государственной экспортно-импортной торговой конторы при управлении уполномоченного Наркомата внешней торговли РСФСР при СНК БССР (Госторгбел). Эта организация была выбрана неслучайно. Она уже имела большой опыт «заготовки» белорусских художественных ценностей в экспортных целях, которая осуществлялась начиная с 1922 г.

Из доклада делаются понятными механизм и критерии отбора вещей для продажи:

«Принцип отбора из музеев вещей для экспорта таков, что отбору подлежат исключительно вещи второстепенного музейного значения, не связанные с краем и не ценные со стороны исторического. Основные музейные коллекции при этом не задеваются. Что касается экспорта различных религиозных вещей через Госторгбел, последним совершена большая подготовительная работа в данном направлении. Было выявлено наличие большого количества таких вещей, как иконы, ризы, еврейские торы, тфилины (филактерии) и прочее, которые можно достать для этой цели и на которые имеется большой спрос за рубежом (на иконы в Чехословакии и Югославии, на еврейские вещи в Америке и других странах). На экспорт всех вышеупомянутых вещей, особенно вещей культа, ждем Вашего принципиального соглашения».

Акт об изъятии экспонатов из Гомельского государственного музея для передачи Всесоюзному объединению «Антиквариат», 1931 год

Первой жертвой грабежа стал Белорусский государственный музей в Минске, где в конце 1928 г. был отобран ряд икон, заинтересовавших западных коллекционеров. В том же году, несмотря на сопротивление председателя Главнауки Степана Некрашевича и директора Белорусского государственного музея Вацлава Ластовского, из фондов музея исчезли картины Антокольского, Пэна, Крюгера и других знаменитых художников. В следующем году вывоз вещей из музеев БССР достиг такого уровня, что возникла необходимость создать в Минске экспортную комиссию и экспортный музейный фонд.

14 января 1929 секретариат ЦК КП(б)Б заслушал вопрос «Об экспорте древних художественных и музейных ценностей». По итогам обсуждения Секретариат принял следующее постановление:

«1. В целях усиления экспорта, считать необходимым отобрать в музеях БССР ценности, не имеющие исторического значения и образовать из них фонд для экспорта.

2. Обязать Наркомторг по согласованию с Главнаукой закончить до 1 апреля обследование всех музеев БССР, с целью выявления и изъятия всех ценностей для экспорта.

3. Обязать фракции Окрисполкомов обеспечить полное содействие представителям Наркоторга и Наркомпроса в проведении этой работы на местностях.

4. Поручить Госторгу практиковать вывоз за рубеж художественных рисунков современных художников БССР.

5. Разрешить Наркомторгу и Госторгу организовать вывоз всех предметов культа (икон, тор и т.д.) с тем, чтобы вывоз для продажи за рубеж проводился уже имеющихся предметов, не организуя никакого нового производства.

6. В целях популяризации предметов искусства БССР, как музейных, так и других за рубежом, считать целесообразным практиковать участие Госторга в выставках налаживаемых организациями СССР за рубежом.

7. Возложить полную ответственность на Наркомторг и Госторг за то, чтобы закупка предметов культа, согласно п. 5-го проводилась таким образом, чтобы не было никаких политических осложнений».

Уголок еврейского отдела Белорусского государственного музея. 1929 год.

4 декабря 1929 г. на совещании коммунистов — газетных работников Наркомторга республики Казимир Бенек так рассказывал об изъятии старых еврейских богослужебных книг для их последующей реализации в США: «В Америке имеется очень много богатых евреев. Если туда привезти какую-нибудь икону владимирского богомаза, то это им неинтересно, но за старинную какую-нибудь еврейскую книгу или другую вещь они готовы заплатить много денег. Мы этим делом занялись и вывозим эту дрянь. Мы можем фактически очень сильно помочь Беларуси, ввозить вместо нее тракторы». Из следующего пассажа Бенека белорусские журналисты узнали пикантные подробности уже осуществленных антикварных операций, которые дали 25 тыс. долларов: «Главлит не выпускал в этом году для продажи за границей такие книги, видите, мол, большая ценность для музея, но Главлиту за это дали хорошую порку и нам разрешили вывезти их». Затем присутствующие узнали о скандале, который начался в США по поводу продажи книг и утвари из закрытых синагог. Этот скандал вынудил советских торговых представителей временно прекратить торговлю, а через некоторое время возобновить ее уже фактически на нелегальной основе.

Но темпы и объемы изъятий из музеев БССР не удовлетворяли союзное руководство. Заведующие музеев искали хоть какие зацепки, чтобы замедлить дело. Поэтому в ноябре 1931 г. из Москвы в БССР был командирован представитель «Антиквариата» Брук, осуществивший крупномасштабное изъятие. Он объехал все музеи системы Наркомпроса, откуда вывез сотни ценных памятников истории и искусства — древориты Дюрера, фламандские гобелены, ренессансную мебель, немецкие средневековые изделия из серебра, слуцкие золототканые пояса и прочее. Всего тогда из Минского, Могилевского, Витебского и Гомельского государственных музеев вывезли 285 исторических и художественных памятников. Вскоре дело дошло до районных краеведческих музеев. Например, из Оршанского музея забрали рисунки франко-прусской войны в количестве 132 единиц, а также произведения китайского и японского изобразительного искусства.

Куда же попали предметы из белорусских музейных коллекций? Основной страной промышленного импорта в СССР и его основным кредитором была Германия. Она же поглотила основную часть общего объема советского антикварного экспорта (около 60%). Почти третья часть была отправлена в США. Остальное осело в Австрии, Великобритании, Финляндии и Франции. В конце 1920-х-начале 1930-х гг. главный маршрут, которым музейные ценности вывозились на Запад, проходил пароходами от Ленинграда до Риги и Щецина, а оттуда сухопутным путем в Берлин. Реализацией советских музейных ценностей в Германии занимались антикварные фирмы «Рудольф Лепке», «Интернационале кунст-аукционхауз», «К. Г. Бернер хауз», «Неnке», которые устраивали аукционы в Берлине и других городах страны. Надо отметить, что в условиях мирового экономического кризиса 1929–1933 гг. скифское золото и полотна мастеров Ренессанса, уникальная мебель, фарфор, бронза, иконы, старопечатные книги и другие музейные ценности реализовывались на Западе по заниженным демпинговым ценам. Они уменьшались с каждым аукционом. И, тем не менее, Наркомторг СССР не желал останавливать безумные коммерческие операции и продавал по дешевке. Подсчитано, что в среднем уполномоченные Наркомторга получали за проданное 30–40% от реальной стоимости вещей и даже меньше. «Оплакивание Христа» Ван Дейка продали за 30 тысяч долларов, «Христос исцеляет больного» Рембрандта — за 4,6 тысячи, утварь дворца-музея Строгановых (несколько сотен первоклассных произведений декоративно-прикладного искусства) — за 613,3 тыс.

Продажа церковной утвари в магазине «Антиквариат», 1936 год.

Последнее массовое и наиболее варварское изъятие вещей из музеев системы Наркомпроса БССР для продажи за рубеж произошло в 1933 г. на заседании секретариата ЦК КП(б)Б 22 августа 1933 г. под председательством первого секретаря Николая Гикало было принято постановление «О ценностях в музеях БССР». На том же заседании в качестве реакции на заявления «о неблагополучии с учетом и сокрытием материальных ценностей (как музейных, так и немузейных) в музеях БССР» была образована смешанная комиссия, в которую входили представители Рабоче-крестьянской инспекции, Наркомфина и ОГПУ. В течение сентября комиссия провела проверку государственных музеев в Минске, Могилеве, Гомеле и Витебске, по итогу которой выяснилось следующее. «Ряд ценностей (золота и серебра) подлежит изъятию и реализации. Кроме того, во всех музеях имеется значительное количество предметов, не имеющих исторической, научной и художественной ценности. Вещи эти захламляют хранилища музеев, постепенно портятся и требуют срочной реализации». К таким предметам относились орден Марии Терезии и орден св. Фердинанда (высшие военные награды соответственно Австрии и Испании), инкрустированные драгоценными металлами охотничьи ружья князей Паскевичей и т.п.

Об истинных целях комиссии, работа которой была закамуфлирована под проверку, свидетельствуют следующие строки из ее отчета: «За невозможностью проверить полностью сохранность музейных фондов — комиссия на выборку проверила наличие золотых и серебряных предметов и крупных серебряных монет». Комиссию интересовали прежде всего драгоценные металлы и камни, которые рассматривались как золотой либо серебряный лом. Об этом свидетельствует то, как ее члены определяли памятники — «риза серебряная с иконой» (а не «икона в ризе»). Списки также свидетельствуют о дилетантском уровне людей, которые отбирали предметы — «серебряный голубок», «золотой замочек в футляре», «серебряное ведро, приз 1922 г.» и др. Не фиксировалась ни их художественная, ни историческая значимость. Золотой шейной гривне ХІІ в. авторы списка придавали не большее значение, чем золотой шпильке для галстука 1916 г. изготовления.

Антирелигиозный отдел Белорусского государственного музея. 1929 год.

Техника приемки приемщиками-оценщиками (пробираторами) «Антиквариата» и превращение музейных ценностей в средство платежа была варварской — золото и серебро принималось как лом, драгоценные камни, механизмы, эмаль, дерево, кость выламывались, древние монеты и награды переплавлялись в слитки. Таким образом национальные историко-культурные ценности исчезали не только с места их происхождения (в отношении музейных вещей, проданных на западных аукционах, можно утешаться по крайней мере тем, что белорусское историко-культурное наследие стало частью общемирового культурного пространства), они исчезали в принципе!

После 1933 г. начался спад экспорта советского антиквариата. В среднем за четыре года пятилетки Наркомторг СССР выручал от явной и тайной торговли музейными предметами мизерную сумму — около пяти миллионов рублей в год, то есть менее одного процента от общего ежегодного экспорта. Таким образом, потеря уникальных, бесценных произведений искусства и исторических памятников, нанесшая непоправимый ущерб культуре и окончательно испортившая имидж страны на международной арене, почти никак не поспособствовала выполнению первого пятилетнего плана.

Александр ГУЖАЛОВСКИЙ

Название в газете: Шэдэўры за бясцэнак

Выбор редакции

Культура

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Чем в этом году будет удивлять посетителей «Славянский базар в Витебске»?

Концерт для детей и молодежи, пластический спектакль Егора Дружинина и «Рок-панорама».

Общество

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Время заботы садоводов: на какие сорта плодовых и ягодных культур стоит обратить внимание?

Выбор саженца для садовода — тот момент, значимость которого сложно переоценить.

Сельское хозяйство

Как обстоят дела на полях Беларуси на данный момент?

Как обстоят дела на полях Беларуси на данный момент?

Успех зависит от соблюдения отраслевых регламентов и технологий.

Регионы

Бьюти-рецепты XVIII века восстанавливают в Грабовке

Бьюти-рецепты XVIII века восстанавливают в Грабовке

«Императорский» туристический маршрут поможет развивать сельскую территорию.