Владимир Мулявин: Cердце, думы и легенды... Как появлялись его песни

Если называть самых главных белорусских деятелей культуры, среди первых обязательно вспомнишь его... Владимира Мулявина, чье 80-летие мы сегодня отмечаем. Гений, настоящий народный артист, тот, кто умел передать душу белорусской песни... А между тем родился он в Свердловске и белорусских корней не имел. На связанные с этим вопросы отвечал с улыбкой: «О том, что родом не из Беларуси... Я уже забыл об этом... По-моему, я никогда и не уезжал из Беларуси...»

Многие рассуждали о «феномене Мулявина», пытаясь его понять. От музыкантов я иногда слышала уважительно-восторженное: «У него была „чуйка“».

Так, наверное, пытались объяснить, почему все, к чему он прикасался, — в качестве аранжировщика, исполнителя или композитора — превращалось в алмазы. Почему сотрудничество с ним пробуждало особый творческий пыл у других.

Легендарные «Песняры», созданные Владимиром Мулявиным, стали брендом нашей культуры во всем мире, а белорусские народные песни и песни на произведения белорусских поэтов благодаря ему остались хитами на все времена. Однако у каждого шедевра «от Мулявина» имеется своя история. Давайте вспомним некоторые из этих историй, озвученные самим Мулявиным и его друзьями и соратниками.

«Малітва»

О появлении знаменитой песни на стихи Янки Купалы «Малітва» в свое время рассказал автор музыки Олег Молчан, который, к сожалению, в 2019 ушел из жизни.

«Как сейчас помню, Владимир Георгиевич приехал на студию и протянул мне сборник стихов Янки Купалы, на странице с закладкой я увидел большой стих, который состоял из множества строф. „Попробуй написать песню, — сказал он, — я бы хотел исполнить балладу на эти слова“. Мне всегда хотелось написать что-нибудь, что бы исполнил Мулявин. Но здесь слишком много поэтического текста для одной песни. „Ничего, если музыка хорошая, ее можно исполнять долго“, — отшутился Владимир Георгиевич».

Но творческий процесс оказался трудным, вариант за вариантом забраковывался... Помог случай: композитора пригласили на музыкальную программу «Звездный прибой», участников которой разместили в Севастополе, в каютах причаленных кораблей. Неожиданно появилось много свободного времени... Там и родилась известная нам мелодия.

«И вот настал тот момент, когда я пригласил Владимира Георгиевича послушать вариант песни. Он встал возле мониторов, а я включил аккомпанемент и начал напевать ему балладу. Мулявин, как всегда, молча прослушал всю композицию до конца и не показал никакой реакции, но по его глазам я понял, что вещь зацепила его. Он попросил еще раз воспроизвести всю композицию, взял у меня клавир песни и поехал домой. Через несколько дней позвонил мне и сказал, что нужно попробовать записать песню. Мы собрались на студии. Вот тут Мулявин и поразил меня до глубины души. Он записал песню всего за несколько дублей, причем это было исполнено так естественно и здорово, что стало очевидно: на свет появилось еще одно настоящее произведение. „Малітва“ и Мулявин настолько гармонично слились друг с другом, что впоследствии многие считали: музыку к этой песне написал сам Мулявин. Даже в одной из энциклопедий песня была напечатана под его фамилией».

Рок-опера «Песня пра долю»

Весной 1976 года в репертуаре «Песняров» появилась рок-опера-притча «Песня пра долю» на стихи Янки Купалы. В основе была Купаловская «Адвечная песня», либретто написал Валерий Яшкин, музыку создал сам Мулявин. Певица Людмила Исупова, которая тогда была солисткой «Верасов», вспоминает, что Мулявин пригласил ее петь в опере, мотивируя это тем, что она недавно родила сына и поэтому ей легче будет вжиться в образ жены мужика: «„Калыханка“ из будущей оперы-притчи, можно сказать, стала любимой песней моего маленького сына».

Владимиру Мулявину пришлось воевать за свое новаторское произведение, так как чиновники от культуры считали, что оно «слишком тяжелое для восприятия публикой».

«Но я знаю, как воспринимались серьезные программы, как нас просили и в России, и в Грузии, где высокая песенная культура, исполнять „Песню пра долю“. Причем она звучала на белорусском языке, по времени шла час двадцать, и люди, абсолютно не зная языка, без перевода внимательно слушали. Программа шла с огромным успехом, мы года два ее возили на гастроли. Писал я ее специально на Толю Кашепарова. Он главную партию исполнял — партию Мужика, по сюжету — от его рождения до смерти. Но вот как было до того. Завтра у нас премьера „Песни...“, а сегодня из Министерства звонят: «Переделайте концовку!» У Купалы, как известно, в конце поэмы мужик умирает. Но потом открывает глаза, смотрит на этот мир и говорит: мол, лучше уйти снова в могилу, чем смотреть на этот мир. Понимаете, так у Купалы. Но министерский чиновник настаивает: Нет, мол, надо мажорную концовку сделать. И я придумал. Нашел все же несколько стихов — по-моему, поэт просто „выдавил“ их из себя. Знаете, это было непросто — найти у Купалы стихи „ура-патриотизм“: ведь он был очень честным в этом отношении человеком», — вспоминал артист.

Опера сразу же обрела необычный успех: после премьеры в филармонии концерты перенесли во Дворец спорта, представления давались по два раза в день в течение десяти дней, зрители сидели на ступеньках, стояли в проходах.

«Чырвоная ружа»

Мулявин прекрасно знал белорусскую поэзию, и не только современную. Текст песни «Чырвоная ружа» он нашел в старом средневековом сборнике, который ему подарили во время гастролей в Нью-Йорке представители белорусской диаспоры. Читал в самолете по дороге домой... Возможно, тогда уже складывался будущий номер. А вот у жены Мулявина, знаменитой актрисы Светланы Пенкиной, своя история:

«Она, эта песня, для меня ценный подарок. Его посвящение. И его ответ. Помню, мы вернулись из филармонии, и я проревела до вечера. Ходила по комнате и повторяла: «За что? За что?» Дело в том, что в мужском «песняровском» коллективе меня, женщину, как бы не пытались понять. Это совсем другое, чем когда мужчина приходит работать в женский. Словом, мое риторическое «За что?» материализовалось в необычайной красоте ответ. Так вот, через три дня ко мне подходит Володя и спрашивает: «Хочешь знать, за что, тогда послушай народную мудрость...» Он взял гитару и начал петь «Чырвоную ружу», где есть символическое «...за тое, за тое, як ты красіва».

Музыкальный спектакль «Во весь голос»

В 1988 году в репертуаре «Песняров» появилась программа «Во весь голос» на слова Владимира Маяковского. Светлана Пенкина так рассказывает историю ее появления в книге издательства «Мастацкая літаратура» «І сэрцам, і думамі», которую вложила известная журналистка Людмила Крушинская к юбилею Мулявина:

«Сейчас, пожалуй, пора поговорить о самой спорной программе „Песняров“. Как в жизни Мулявина появился Маяковский? Мы посещали наших знакомых сельских учителей. В их деревенском доме стояла бамбуковая этажерка, на которой разместились тринадцать томов собрания сочинений Маяковского. Красного цвета академическое издание. Как-то Володя спросил у меня: „Ты Маяковского знаешь?“ Нет, отвечаю, Не знаю. Он говорит: „А я знаю: «Я достаю из широких штанин...»“ На следующий день: „Маяковского знаешь?“ — „Да нет, Вова, не знаю...“ — „А я знаю: «Я достаю из широких штанин...»“ — „Володька, вот стоят томики, давай знакомиться с Владимиром Владимировичем“. Мы начали „путешествие“ с тринадцатого тома — до первых стихотворений. Сразу же поразили его дневники, воспоминания, когда шла травля Маяковского. И там есть такие моменты, когда поэту говорили: „Да плюнь ты на все!“ А он отвечал: „Да я уже не плюю, я харкаю кровью, и мне кажется, что я уже никому не нужен“. Нечто подобное произошло и с Володей, когда его не пускали на сцену. Реально не пускали, публично не разрешали... Вот так мы, постепенно изучая страницы томов, дошли до футуристических произведений, таких как „Если звезды зажигают...“, „... Вспомни — за этим окном впервые руки твои, исступленный, гладил. Сегодня сидишь вот, сердце в железе“. Из Маяковского, образ которого воплощен в памятнике на площади его имени в Москве и постоянно ассоциируется с „КИМ“, „ВТО“ и так далее, стал слетать этот вот „цемент“, появилась обнаженная душа, окровавленная, очень нежная. И тогда я спросила у Володи: „Ну как — знаешь Маяковского?“ А он ответил: „Нет, Светка, не знаю“. И только тогда, когда это произнес, приступил к написанию музыки. Ему захотелось отдать дань поэту, лицу космического масштаба, опередившему свой век. И это одновременно была первая программа на русском языке — дань Володе своим корням. Я не знаю, есть ли такая российская группа, которая взялась бы за написание музыки на стихи Маяковского. А стихи самые разные, и какая сатира там звучит! Когда мы сдавали программу художественному совету (я была автором сценария этого песенного спектакля «Во весь голос»), мне задали вопрос: „А текст заверенный?“ Я спрашиваю: „Чей? Маяковского? Издания пятьдесят шестого года?“ Такого Маяковского еще не знали. Неудивительно, что когда программа вышла в свет, это был настоящий шок. С другой стороны, для Володи как для композитора она была очень важна. Почему? Да потому, что это не была „попса“ на запрос зрителю того смутного, можно сказать, катастрофического времени на столкновения эпох. Мулявин создавал тогда крупные музыкальные полотна, мощные песенные спектакли. Понимал: без воплощения подобных программ в жизнь дальнейшее развитие „Песняров“ априори не-воз-мож-но!»

Музыка к фильму «Комедиант»

Среди творческого наследия Владимира Мулявина — музыка к фильму «Комедиант», снятому известным режиссером Владимиром Орловым в 1987 году по сценарию писателя Алеся Асташонка. Вот что рассказывает об этом режиссер в книге «Нота судьбы», которая вышла в издательстве «Мастацкая літаратура»:

«Это была осень 1987 года. В основу фильма был положен факт исчезновения на триста дней, после разгрома восстания 1863 года, первого белорусского драматурга Винцента Дунина-Марцинкевича. „Комедиант“ показывал два часа, которые провел в своем доме главный герой: от таинственного прихода в рождественской маске до ловкого исчезновения перед неминуемым арестом. Мне хотелось... показать белоруса не в традиционно надоедливом тулупе, в лаптях, с автоматом ППШ, а интеллигента, музицирующего, свободного в мыслях и мнениях, говорящего по-английски, по-французски. Сюжетно ложилась давняя Володина песня на стихи Купалы «І як тут не смяяцца...» — я делал еще одну попытку «экранизировать» ее. К тому же его голос даже как-то соответствовал внешности исполнителя главной роли Валерия Филатова. Естественно, Мулявину я предложил писать музыку к фильму. В каждом куплете сатирического Купаловского текста возникал новый персонаж: врач-хапуга, жуликоватый выскочка-пан, надутый шляхтич. Я, дав Мулявину петь «за автора» (какой сарказм звучит в его голосе!), предложил остальное разыграть по ролям, что он и сделал. За персонажей пели его остальные музыканты. Фонограммы они записали на новой аппаратуре в зале Центра юных техников на улице Макаенка, а наложение голосов сделали прямо в комнатке за сценой филармонии — Володя гордился новыми «шуровскими» микрофонами, которые позволяли делать запись без заказа студии радио... Точно знаю, что сочинил Володя еще на текст Купалы «Не карыце мяне...» Инструментальное вступление идет на кадрах, когда главный герой пытается писать, творить, а руки — в перчатках, в мундирных обшлагах с золотой вышивкой, попросту грязные — «направляют» его перо. «Калі столькі бяды, столькі гора і слёз бачыў укруг заўсягды, столькі й сам перанёс...» Контрастом на экране идет мирная, почти идиллическая жизнь творческой, а потому небогатой, дружной семьи героя; все снято в светлой гамме, кадр пронизан солнечными лучами. А фоном — трагически-одиноко звенит голос Мулявина: «Не магу песень пець, крывіць роднай душой, песні весела пець, калі ў смуце край мой. Не карыце мяне...»

«Ганулька»

А вот какую историю создания песни «Ганулька» рассказывал композитор Игорь Лученок — она тоже приводится в книге «І сэрцам, і думамі...»:

«Вместе с Мулявиным мы сделали и песню „Ганулька“ на стихи Якуба Коласа „Каханне“. Когда у Володи прихватило почки, я отвез его в Трускавец, в санаторий, где был у меня друг, отличный врач-хирург. Он устроил нас в шикарную гостиницу, в комнату на двоих — и мы лечились. Бывало, Володя глотет рюмку коньячку — и в ванну, чтобы „пошли камни“. И — шли. Вот за таким процессом лечения и появилась „Ганулька“, наш общий „ребенок“: кто-то написал запев, кто-то припев и так далее. Вот и получилась красивая и ласковая мелодия на красивые коласовские слова: „— Скажы мне, Ганулька, Ці любіш мяне? — Люблю, — ты сказала,— Аж сэрца мне схне!“»

Владимиру Мулявину сегодня исполнилось бы 80 лет — в принципе, он мог бы еще жить и создавать... Обидно преждевременно терять таких великих людей. Но обнадеживает, что его наследие не забыто — оно становится все более востребованным, а его песни дают надежду в нелегкие времена.

Людмила РУБЛЕВСКАЯ