Вы здесь

Как на западе страны оценивают и с чем отождествляют день 17 сентября. Круглый стол


Обсуждать и анализировать важные исторические события лучше там, где они происходили. Поэтому перед датой 17 сентября, которая с этого года — не только день, когда началось объединение Западной Беларуси и БССР, но и государственный праздник — День народного единства, я направилась в Гродно. Там в конференц-зале Гродненского государственного университета имени Янки Купалы «Звязда» совместно с этим вузом устроила круглый стол. На нем присутствовали преподаватели и студенты, и мы обсуждали тему, одну из самых актуальных сегодня на страницах «Звязды» — что такое дата 17 сентября в истории нашего народа и нашего государства, почему ее следует отмечать на самом высоком уровне, что нужно сделать, чтобы этот день стал настоящим праздником — не только в календаре, но и в сознании людей.


Выбор места проведения этого заинтересованного разговора себя оправдал. Разговор получился очень интересный и содержательный. Не только потому, что принимали в ней участие специалисты, опытные в этой тематике, которую могут изучать непосредственно на месте событий. Для большинства участников круглого стола события сентября 1939 года — это еще и страница семейной истории...

В обсуждении участвовали Ирина КИТУРКО, ректор Гродненского государственного университета, кандидат исторических наук; Виктор БЕЛОЗОРОВИЧ, декан факультета истории, коммуникации и туризма, кандидат исторических наук; Эдмунд ЯРМУСИК, профессор кафедры истории Беларуси, археологии и специальных исторических дисциплин, доктор исторических наук; Андрей ГЕЦЕВИЧ, заведующий кафедрой туризма и культурного наследия, кандидат исторических наук, Валерий ЧЕРЕПИЦА, профессор кафедры всеобщей и славянской истории, кандидат исторических наук; Наталья УЛЕЙЧИК, доцент кафедры всеобщей и славянской истории, кандидат исторических наук; Александр ГОРНЫЙ, доцент кафедры истории Беларуси, археологии и специальных исторических дисциплин, кандидат исторических наук; Светлана ТАРАСОВА, старший преподаватель кафедры белорусской филологии.

Звязда: Совсем недавно, в июле, в редакции «Звязды» уже проходил круглый стол, посвященный дате 17 сентября. Тогда со столичными историками, занимающимися этой проблематикой, мы говорили о ней в более глобальном контексте… Хотя, наверное, слова «глобальный» или «локальный» здесь вообще некстати. Потому что в любом случае речь будет идти о жизни и судьбах сотен тысяч, миллионов людей… Именно здесь, в западнобелорусском регионе, считай, для каждого и последствия Рижского мира, и 17 сентября 1939 года — не просто строчки в учебнике по истории родной страны, но и часть собственной, семейной биографии. И именно здесь, пожалуй, наиболее уместно говорить о важности этой даты в контексте не только объединения народа, но и того, как изменилась жизнь людей. Хотя сегодня некоторые и пытаются утверждать, что «Под Польшей жили лучше», но на самом деле это было совсем не так…

Валерий Черепица: Некоторые сегодня действительно говорят: мол, за поляками жилось лучше: имели и чарку, и шкварку. Возможно, кто-то и имел. Но перевесит ли эта «чарка и шкварка», которую имели в достатке далеко не все, право иметь свое государство, гордиться им, разговаривать и учиться на родном языке, иметь свою прессу — то, чего белорусы «под Польшей» были избавлены от начала?..

Валерий ЧЕРЕПИЦА.

Надо заметить, что белорусы терпели не только национальную дискриминацию, но и конфессиональную — большая часть белорусского населения была православная, и вместе с полонизацией активно проводилось окатоличивание.

Андрей Гецевич: Если говорить о социальных факторах, от которых зависит благосостояние людей, нужно иметь в виду не только проблему региона Западной Беларуси, по которому буквально за несколько лет прокатилась не одна война, но и вопрос приоритетов. Приоритетов, которые расставляла центральная Польша до «Кресов восточных». Полученные по Рижскому миру белорусские и украинские земли составляли 24 процента от всей территории и 12 процентов от населения тогдашней Польши. Но на этой территории располагалось всего менее трех процентов промышленного производства. Регион был аграрный, с так называемым рискованным земледелием, и никто в Варшаве не думал эту ситуацию кардинально менять — Западная Беларусь была просто сырьевым придатком центральных промышленных районов страны. Как результат — низкий уровень доходов населения. Что касается других социальных показателей, по которым и определяется уровень благосостояния людей… Семь тысяч школ — ни одной белорусской, 200 студентов-белорусов в польских университетах — значит, фактически никакой национальной интеллигенции. Наконец, медицинское обслуживание. На десять тысяч населения в центральной Польше в то время приходилось 60–70 больничных коек. А в Виленском воеводстве — 17, в Полесском — три! От всех этих факторов большая численность населения находилась в состоянии социальной напряженности. Люди, особенно жившие в приграничных районах, получали информацию с Востока — по радио и по другим каналам, им было с чем сравнивать. А в Советской Беларуси тогда действительно был небывалый подъем — создавалась Академия наук, строились новые предприятия, открывались новые учреждения образования. В западных же регионах было еще малоземелье и безработица.

Виктор Белозорович: 74 процента крестьянских дворов в Западной Беларуси были малоземельные — не более 10 гектаров земли. Многие сегодня скажут: какое же, мол, это мало, здесь у многих по шесть соток. Но ведь это было экстенсивное хозяйство, и прожиточный минимум был 8,73 гектара на душу трудоспособного населения, и он не выполнялся.

Андрей ГЕЦЕВИЧ.

Андрей Гецевич: Теперь скептики говорят о том, что в БССР не было возможности выехать за границу, а в Польше белорусы могли выезжать. Но выезжали не на туристическую экскурсию, а в поисках заработка, сбегая от недостачи, чтобы иметь возможность купить землю. У тех, чьи корни здесь, много семейных историй именно о том, как прадед съездил на заработки в Америку, вернулся и купил участок земли. Люди просто хотели жить и работать на своей земле, а возможности такого государство им не давало. А еще люди хотели, чтобы к ним нормально относились — и этого они не имели.

Эдмунд Ярмусик: Мой дед умер в апреле 1939 года, так как ему требовалась операция. А чтобы сделать операцию, нужно было продать корову. А в семье трое малых детей. Дед умер, а мой отец, оставшийся в семье старшим, в 11 лет стал за плуг, чтобы прокормить остальных. Вот такая семейная история как свидетельство того, как здесь жилось «под Польшей». Нелегко жилось абсолютному большинству людей, особенно крестьянству, ведь добывать кусок хлеба приходилось очень тяжелым трудом...

«Звязда»: Белорусы — люди испокон веков терпеливые, об этом сегодня даже анекдоты сочиняют. Но, надо думать, упомянутая социальная напряженность в западнобелорусском обществе была на то время очень велика. Национально-освободительное движение было, без преувеличения, массовое, и об этом тоже стоит не стесняться сегодня говорить.

Александр Горный: О национально-освободительном движении на территории Западной Беларуси мы очень мало пока знаем. А он действительно был массовый — сотни тысяч людей в условиях полонизации, политического преследования, экономической недостачи боролись за белорусское слово, за объединение белорусских земель. Только в составе белорусской крестьянско-рабочей общины, по официальным данным, было 90–100 тысяч человек. (В советском Минске на время образования этой организации, в 1926 году, было меньше членов компартии большевиков.) Эти люди думали по-белорусски, они сопротивлялись полонизации. Недаром лидера этой организации Бронислава Тарашкевича называли «белорусский Ганди» — интеллектуал европейского уровня, который пошел защищать белорусское население. Даже сидя в Гродненской тюрьме именно за участие в белорусском освободительном движении, он переводил на наш язык «Пана Тадеуша» Адама Мицкевича. Активно действовали и Коммунистическая партия Западной Беларуси, и общество белорусской школы. Была даже женская организация — объединение белорусских женщин имени Тётки…

Наталья УЛЕЙЧИК.

Наталья Улейчик: Как пример такой преданности белорусскому делу — Сергей Притыцкий. Для меня лично он не только известный государственный деятель, но и близкий родственник: Сергей Осипович — старший брат моей бабушки. Поэтому история его борьбы — это часть нашей семейной истории. Их семья была из деревни Горковичи из-под Белостока, типичная белорусская многодетная малоземельная семья. И испытания были типичны для того времени: бегство к востоку от войны, возвращение к разрушенной усадьбе и все лихо, которое пришлось узнать белорусам, оказавшимся на территории Польши. Сначала старший брат Александр вступает в КПЗБ, чтобы бороться за лучшую жизнь, за ним идет и Сергей. После — подполье, арест, острог. В 1934 году Притыцкого переправили в Минск в школу КПЗБ при ЦК КПБ, но в 1935 году он возвращается на родину. Убийство провокатора, который сдавал подпольные организации, смертный приговор, замена под давлением общественности смертной казни на долгосрочное заключение. Ровицкая тюрьма на польско-германской границе, освобождение 1 сентября 1939-го во время наступления немецких войск, путь вместе с другими политзаключенными на восток, до Белостока. Именно в Белостоке он и узнал, что Красная Армия перешла границу...

Александр Горный: Говоря о национально-освободительном движении, следует заметить еще один важный момент. Каждое из белорусских объединений — от леворадикалов до полонофилов — в своих программных документах прописывало главный тезис — «Объединение белорусского народа». И это была главная цель борьбы — все они видели белорусов в своем едином государстве.

И что еще примечательно — за все восемнадцать лет поляки не смогли народное движение и желание людьми зваться задушить. Недавно в архиве я нашел чрезвычайно интересные документы польской полиции того времени — фотографии вещей, которые они изымали у белорусских активистов. 1938 год. Казалось бы, уже нет ни одной белорусской школы, белорусская пресса закрыта. А молодые девушки из-под Берестовицы своим парням, друзьям Компартии Западной Беларуси, которые сидят в польских тюрьмах, вышивают на платочках по-белорусски (а ходят же в польскую школу): «Майму дарагому…», «Майму барацьбіту…», «Майму каханаму…» Это очень яркий показатель того, что белорусы, несмотря на сплошную полонизацию, оставались белорусами, в том числе благодаря сотням тысяч активистов, которые не отрекались от идеи белорусского единения. И к 17 сентября 1939 года многие были подготовлены, многие его ждали…

«Звязда»: И этот день принес людям перемены к лучшему — как бы ни банально это звучало, но оно на самом деле так и было…

Ирина Китурко: В этот день состоялся акт исторической справедливости, когда искусственно разобщенный из политических соображений других государств народ был объединен. Нашим предкам и нам — жителям западных регионов Беларуси была дана возможность начать новую жизнь, в которой не было национального и социального давления, в республике, даже в названии которой было слово «Беларуская». 17 сентября как День народного единства — для нас не просто дата и не просто красивые слова.

Ирина КИТУРКО.

Для нашего университета этот день тоже очень важен. Именно благодаря 17 сентября 1939 года появилась сама возможность организации высшего учебного заведения на западнобелорусских землях. Уже через полгода присоединения Западной Беларуси к БССР, 22 февраля 1940 года, было принято решение о создании учительского института в Гродно, из которого, собственно, и берет начало наш университет. На учительский институт в то время была возложена большая задача — готовить кадры для обучения белорусских детей в белорусских школах. Что до 1939 года даже представить было невозможно.

Андрей Гецевич: Те изменения, которые произошли буквально в первые месяцы после воссоединения, — вещь самая колоссальная для населения Западной Беларуси. Кроме учительского института в Гродно, появились подобные учреждения в Пинске и Барановичах. Были открыты 25 средних учебных заведений, которые должны были обеспечить народное хозяйство собственными кадрами. Школы стали белорусскими. Причем не надо говорить, что все польское тут же насильно запретили — тысяча школ остались польскоязычными, были и литовские, и украинские школы.

Миллион гектаров земли национализировали и передали крестьянам! Да, мы будем потом говорить о том, что потом она стала колхозной. Но давайте не забывать, что до войны в Западной Беларуси в колхозы людей никто не загонял, были единоличные хозяйства...

Виктор БЕЛОЗОРОВИЧ.

Виктар Белозорович: 49 тысяч дворов, которые до войны вступили в колхозы, в большинстве своем не были принудительно туда вовлечены, они сами так захотели, будь то бывшие бедняцко-батратские хозяйства. И власть их поддержала...

Андрей Гецевич: И главное — в процессе этих социально-экономических изменений решилась основная проблема — безработицы. Возможность трудоустроиться, научиться какой-то профессии особенно для молодежи была очень важной. А добавьте бесплатное медицинское обслуживание, которое стало доступно всем без исключения. С такими изменениями большинство населения только приветствовало новую власть, люди были готовы к воссоединению.

Виктар Белозорович: Чтобы понять осмысление тех событий тогдашними людьми, несомненно, нужно обращаться к документальным источникам, дневникам, воспоминаниям. Такие воспоминания были изданы в сборнике «В новом отечестве» в 2001 году. Многих респондентов сегодня уже нет в живых. Но в этом издании остались свидетельства того, как простые люди воспринимали 17 сентября. «Пришли наши», — вот как вспоминали через шестьдесят лет те события даже жители ныне польского Подляшья. «Не хотели быть „кацапами“, хотели людьми зваться», — пожалуй, главная мысль тех воспоминаний. 17 сентября эти люди встречали с радостью. Стоит посмотреть фотографии тех времен — радость на лицах искренняя, неподдельная. Люди получили возможность учиться, посещать библиотеки и театры, и это было массово и доступно для всех. Большую помощь в то время оказали наши братья — опытными кадрами из Москвы и Ленинграда, организацией промышленности. В том же Гродно еще до войны заработал завод по производству велосипедов. Можно сказать, что именно тогда была заложена традиция братской взаимопомощи, что для многонациональной Гродненщины актуально и сегодня… Люди принимали активное участие в политической жизни, создавали местные комитеты, выдвигали делегатов на собрание не по указке сверху. Это был настоящий народный энтузиазм, радость от объединения, от предчувствия новой — лучшей жизни.

Наталья Улейчик: В Белостоке в то время был центр общественно-политической жизни Западной Беларуси. И в начале октября 1939 года временное руководство Белостока принимает обращение ко всем городам Западной Беларуси, в котором говорится, что «освобожденному народу прежде всего надлежит определить характер будущей власти, а затем создать ее органы». Таким полномочием может быть наделено только Народное собрание. Люди смогли выбирать своих представителей для обсуждения и решения, как жить дальше, уже в первые месяцы после освобождения. 926 человек было выбрано на собрание, которое началось 28 октября в городском театре Белостока...

Виктар Белозорович: И выборы в Верховный Совет БССР и в местные Советы в 1940 году прошли на очень высоком уровне. И для людей это был настоящий праздник, ведь раньше они такого права не имели...

По крайней мере такое восприятие было у людей в Барановичском и Полесском воеводствах. К западу от Волковыска было больше поляков, поэтому здесь присутствовала и настороженность. Была и вражда, и сопротивление, и мы тоже об этом должны знать. Как и о том, что 24 марта 1940 года — день уже упомянутых выборов в Верховный Совет БССР — совпал с католической Пасхой и из храмов слышались призывы на выборы не ходить. Были и убийства активистов. Была и депортация осадников, к которой белорусские крестьяне относились положительно. Были и беженцы, появившиеся в присоединенных регионах, спасаясь от фашистов, захвативших Польшу, и это была проблема, которую власти пришлось оперативно решать. Об этом нужно знать, более того — эти вопросы нужно дополнительно изучать, так как это тоже наша, белорусская, история…

Звязда: День 17 сентября действительно несколько лет был всенародным праздником. Но в начале 1950-х годов его вообще перестали отмечать, чтобы не наступать на болезненный мозоль Польши, важному союзнику в социалистическом лагере. Об этом дне почти забыли, разве что названия улиц остались...

Александр Горный: Действительно, мемориализация этого дня происходила только в начале. В первое десятилетие по всем западнобелорусским городам и городкам появились улицы и даже площади 17 сентября. В Гродно старый мост открыли после реконструкции аккурат к 10-летию воссоединения, осенью 1949 года. А после об этом дне действительно стали забывать...

Светлана Тарасова: Но оставалась литература. И она в мемориализации, понимании значения событий сентября 1939 года сыграла большую роль. Особенно в то время, когда говорить о том, что это праздник для нашего народа, было не принято. В общем, исследователи говорят о феномене западнобелорусской литературы.. Она представляла собой синтез различных литературных течений, направлений, поколений писателей, она объединяла творцов с разными идейными взглядами, с разным видением перспектив развития Беларуси. Но их всех объединяла идея Отечества, Родины. Все они видели Беларусь цельным государством, а белорусский народ — единым.

Светлана ТАРАСОВА.

И произведения этих писателей - настоящая летопись тех событий. В дневнике «Лісткі календара» Максим Танк под датой 22 сентября 1939 года пишет: «Пачалі арганізоўваць розныя ўрады... Раздалі надзелы панскай зямлі...» В книге мемуаров Владимира Колесника, которому в 1939 году было только 17 лет, читаем: «Можа быць, мая эйфарыя была перабольшана ва ўспрыманні тых падзей, але мне прыемна згадаць, што мая эйфарыя юнацкай закаханасці супадала тады з той узнёсласцю, якая панавала вакол». Здесь стоит упомянуть и Янку Брыля, и Валентина Тавлая. Брыль в сентябре 1939 года был в немецком плену как солдат Войска Польского, куда его мобилизовали, и новость о воссоединении он узнал из писем брата. Естественно, в таких условиях ему было очень сложно выразить свою реакцию, свое отношение к этому событию. Но все последующее творчество Янки Брыля, народного писателя, было посвящено возвращению должного статуса западнобелорусской литературы, и большая часть его творчества проходила под знаком западнобелорусской темы… Умерший в 1947 году Валентин Тавлай в сентябре 1939-го находился в Гродненской тюрьме. Но у него есть стихотворение с символическим названием «Перамога», написанное ранее этой даты: «Заўтра ў заплаканых шыбінах хмар сінім рассветам прасочыцца ранак…» Выходит, поэт предвидел освобождение?

Александр Горный: А в недавно опубликованном дневнике белорусского деятеля Леонида Голяка можно прочитать упоминание, что в первые дни сентября 1939-го польские власти отправили белорусов рыть окопы возле Вильнюса, а люди делали это с большой неохотой. Они не хотели защищать эту власть и это государство, от которого ничего хорошего не видели.

Валерий Черепица: Об этом в народе даже частушки сочиняли:

Вы не думайце, палякі,

Вас не будзем бараніць —

Пазасядзем у акопах

І гарэлку будзем піць...

Светлана Тарасова: Поскольку живых свидетелей тех событий остается все меньше, сегодня нужно искать не только в государственных, но и в частных архивах документы, свидетельства, дневники, записи о тех временах, пока и они не потерялись.

Звязда: Конечно, история не терпит условного строя, но... Что было бы на этой территории, если бы 17 сентября 1939-го не произошло?

Александр Горный: Белорусское движение на то время было действительно очень массовым, но в дальнейшем судьба жителей Западной Беларуси могла сложиться так же, как судьба белорусов Подляшья. Если раньше там жили 200 тысяч человек, которые идентифицировали себя белорусами, то сейчас таких людей осталось около 40 тысяч. Процессы ассимиляции идут очень быстро. Польское образование, польская армия — это были очень сильные триггеры ассимиляции, не только белорусов, но и украинцев, и литовцев... Какое-то белорусское окружение, наверное, осталось бы, но большая часть населения белорусами бы себя не считала...

Александр ГОРНЫЙ.

Ирина Китурко: Наше счастье, если можно так сказать, в том, что эти две даты — 18 марта 1921 года и 17 сентября 1939 года — относительно близки по времени. Они случились в пределах жизни одного поколения. Вопрос продолжительности времени очень важен в истории. Мы знаем, как буквально на протяжении столетия продалась и ополячилась в Речи Посполитой белорусская шляхта. Мы знаем, как в том же государстве введение польского языка в документооборот вытеснило язык старобелорусский, который был официальным. Мы знаем, как влияет на ассимиляцию образовательный фактор: дети Николая Радзивилла Черного, родители белорусской Реформации, стали католиками только потому, что в Полоцке открылся иезуитский коллегиум… Если бы период пребывания западнобелорусских земель в составе Польши был больше, белорусов бы на этой территории как народа просто не осталось бы. И пример положения белорусов в Западной Беларуси, когда часть народа оказалась в другом государстве, — это яркое свидетельство того, о чем в последнее время говорится часто, причем на высшем уровне. Никому в другой стране мы не нужны. Достичь каких-то вершин в жизни мы можем только в своей стране. Именно поэтому мы и сегодня, пожалуй, как никогда, должны быть вместе, едины в своей Беларуси.

Звязда: Это мы говорим с нашей, белорусской позиции. Для наших западных соседей дата 17 сентября — до сих пор фантомная боль. И тема возвращения «Кресов восточных» с повестки дня не снимается и сегодня…

Валерий Черепица: В конце 1970-х годов мне довелось быть в докторантуре Варшавского университета. Очень впечатляло, вызвало недоразумение и возмущение то, что в социалистической Польше того времени на стенах домов было изображено граффити с надписью «Рamіetaj 17 wrzesnіa» с изображением виселицы и советских символов. В начале 1990-х в Польше вышли книжки, в которых поход Советской Армии в сентябре 1939 года рассматривался как захват исконно польских территорий. А когда в августе 2020-го начались протестные акции, в большинстве своем срежиссированные из Варшавы, что мы слышали здесь, в Гродно? «То jest nasze mіasto!»… Это для поляков всегда было и, наверное, надолго еще останется болезненной темой. Но у нас есть свои национальные и государственные интересы, и именно с этой позиции мы должны рассматривать вопрос.

Эдмунд ЯРМУСИК.

Эдмунд Ярмусик: На события 1939 года надо смотреть с точки зрения геополитики. Именно в западном регионе за будущее белорусской государственности шла самая напряженная борьба. Польское правительство даже в эмиграции не оставляло идеи возвращения «Кресов восточных» — действовало антисоветское подполье, которое превратилось впоследствии в Армию Крайову. А новая советская власть делала все, чтобы сохранить единство этой территории. И борьба продолжалась до начала 1950-х годов. Насколько это было актуально даже в годы войны, можно понять даже по одной этой цитате. В закрытом письме ЦК КПБ нелегальным обкомам партии и белорусскому штабу партизанского движения «О военно-политических задачах работы в западных областях БССР» от 2 августа 1943 года сказано: «Подпольные центры и партизанские отряды, организуя и возглавляя борьбу народа, должны развивать ее на той основе, что западные области Советской Беларуси являются неотъемлемой частью БССР, неотъемлемой территорией СССР». В этих строках как раз и квинтэссенция всего того, что происходило в тот сложный период с точки зрения геополитики. Проблема осталась и после войны, когда по разрешению Сталина границу передвинули на восток, и тот же Белосток оказался в Польше, хотя руководство БССР было за сохранение границы на уровне осени 1939-го. Когда же Польша установилась в социалистическом блоке, тема «Кресов восточных» замалчивалась, хотя о ней в Варшаве не забыли. И она всплыла в 1980-е годы, когда в Польше начала активно действовать «Солидарность». С тех пор и до сегодня это тема у наших западных соседей на слуху. В памяти, в ментальности поляков претензии на эти территории будут сохраняться.

Александр Горный: Указанная дата не только важна, но и очень дискуссионна, так как события, происходившие в сентябре 1939 года, затронули разные народы, различные культурные среды...

Валерий Черепица: Мой отец родился в 1914 году в Белостоке и был крещен там в Православном Свято-Николаевском соборе. Кстати, он мне когда-то, в 70-х годах, задал вопрос: «Почему в моем паспорте местом рождения указан „город Белосток, ПНР“? Я же родился в уездном городе Белостоке Гродненской губернии Российской империи…» Нам нужен этот регион, не претендуя ни на что, не оставлять, изучать — там земля наших предков…

Звязда: Что сегодня прежде всего нужно сделать на уровне исторической науки, на уровне страны, чтобы в сознании общества дата 17 сентября закрепилась как судьбоносная для нашего народа и нашего государства?

Александр Горный: 17 сентября — это окончательная дата создания белорусской нации — может, стоит и эту мысль обозначить в идеологии нового праздника? Надо говорить сегодня и о мемориализации именно событий того времени. Почему бы в Гродно на улице Кирова не поместить мемориальную доску в память о Тарашкевиче, который приезжал сюда с митингами, а потом находился в заключении за белорусскую идею? И в других западнобелорусских городах, наверное, есть подобные места, где стоит упомянуть моменты, предпосылки, историю единения народа.

Эдмунд Ярмусик: Надо стоять на позиции исторической правды. Которую нужно донести прежде всего молодежи, чтобы поняли, почему было именно так, а не иначе. Как воспринималось народом окатоличивание и полонизация, зачем это было нужно польской власти. Или везде с цветами встречали в 1939-м Красную Армию… Если мы будем говорить правду, ничего — ни хорошего, ни плохого — не скрывая, это будет только на пользу укрепления сегодняшней государственности и народного единства. А самая главная правда, наша неотвратимая позиция должна быть такова — это наши территории, территории, на которых белорусский народ провозгласил свое независимое государство.

Елена ЛЕВКОВИЧ

Фото Никиты ШЕСТАКОВИЧА

Искренняя благодарность Ирине КИТУРКО, Виктору БЕЛОЗОРОВИЧУ, Александру ГОРНОМУ за помощь в организации и проведении круглого стола.

Название в газете: Тэрыторыя яднання

Выбор редакции

Регионы

Сок с доставкой и с сосульками: на Брестчине начался сезон заготовки березового сока

Сок с доставкой и с сосульками: на Брестчине начался сезон заготовки березового сока

Как мы березовый сок покупали на торговой площадке лесхоза и в лесничестве,

Гороскоп

Восточный гороскоп на следующую неделю

Восточный гороскоп на следующую неделю

Львам придется повторять пройденное и исправлять ошибки.